Сергей Зверев - Героям не место в застенках

Чижас сделал пометку в перекидном календаре.

Предполагать, что всю операцию провернули уголовники, было по меньшей мере глупо. Во-первых, они никогда не вмешивались в политику, а во-вторых, практически вся организованная преступность Литвы за годы независимости самоликвидировалась. Вчерашние бандиты, легализовавшись, превратились в банкиров, владельцев заводов, фабрик, фермерских хозяйств и так далее. Конечно, у них были так называемые бойцы, но к их услугам прибегали редко. Чаще всего они вполне мирно трудились в законно открытых частных охранных предприятиях и мало чем отличались от обычных законопослушных граждан. Если только… Если только у бывших бандитов не нашелся какой-то особенный интерес в этом деле. Например, деньги. Большие деньги. Очень большие деньги!

Эта мысль понравилась Чижасу. Во всяком случае, нельзя пренебрегать и такой версией. В конце концов, все преступники одинаковы. Для них главное – выгода, нажива. И даже если они сменили спортивные костюмы на дорогие смокинги, «малины» – на дорогие рестораны, а танкоподобные джипы – на элегантные «Мерседесы», они не перестали быть ворами со всеми вытекающими из этого последствиями.

В дверь кабинета кто-то осторожно постучал.

– Войдите, – хмуро разрешил Чижас, по привычке переворачивая папку с делом Бузько надписью вниз. На пороге тут же возникла фигура заместителя Чижаса, подполковника Каспераса Дзиманкавичуса.

– Разрешите, господин полковник? – Дзиманкавичус смущенно замер у двери.

– Что там у тебя? – недовольно спросил Чижас, не глядя на зама. – Говори, только покороче…

– Вы не поверите, господин Чижас, – проговорил тот, – но двое сбежавших арестантов час назад вернулись в СИЗО…

– Что-о-о?! – не поверил собственным ушам директор уголовной полиции. – То есть как это вернулись?! Сами, что ли, вернулись?

– Так точно, – подтвердил Дзиманкавичус, – сами. Причем долго стучались и скандалили, требуя, чтобы их пустили назад…

Чижас озадаченно почесал за ухом. За время службы в полиции ему приходилось сталкиваться с разными несуразностями. Но чтобы сбежавшие сидельцы добровольно возвращались в тюрьму!.. О таком Чижас слышал впервые.

– Кто именно вернулся? – спохватившись, что подчиненный может заметить его растерянность, спросил он.

– Клибавичус и Климантас…

– Где они?

– В СИЗО, разумеется. Ими сейчас тюремные опера занимаются, – продолжая стоять у дверей, ответил Дзиманкавичус и, немного подумав, добавил: – Я распорядился, чтобы обоих привезли к нам, как только закончат допрос.

– Правильно сделал, – одобрил Чижас и жестом пригласил зама присесть к столу. – Послушай-ка, Касперас, – начал он, тщательно подбирая слова. – Ты ведь занимаешься уголовной агентурой в нашем управлении?

– Да, – быстро ответил зам.

– И лидеров организованной преступности тоже ты курируешь? – продолжал выспрашивать Чижас.

– Не понимаю, к чему вы клоните, шеф, – осторожно ответил Дзиманкавичус. – Это же общепринятая, годами сложившаяся практика. И агентурной сетью, и всей уголовной верхушкой занимается заместитель директора управления…

– Да, я помню об этом… – Ричардас потер коротко остриженный затылок, как будто хотел таким образом упорядочить свои мысли. – Ты не мог бы проследить последние контакты крупных воротил? Скажем, за месяц…

Заместитель пожал плечами, давая начальнику понять, что не совсем понимает, что от него хотят.

– Вот и прекрасно, – делая вид, что не заметил удивленного взгляда Каспераса, проговорил Чижас. – Займись этим немедленно. Да, и передай всем начальникам отделов, что через час я жду их у себя…

Когда Дзиманкавичус вышел, Ричардас нажал кнопку связи с секретаршей.

– Йоника, – попросил он, – сделай мне кофе покрепче и никого не пускай. Я занят…

– Хорошо, господин Чижас, – ответила та.

Дождавшись, когда девушка принесла кофейник и маленькую чашечку, директор управления выпроводил ее и достал бутылку коньяка. Вторая версия побега Бузько, которая пришла ему в голову, требовала очень осторожной проверки. За информацией для этого надо было обращаться к смежникам из Службы государственной безопасности Литвы. А с этими людьми у Чижаса всегда были несколько напряженные отношения. Он не без основания полагал, что контрразведчики слишком сильно задирают нос перед полицией, считая, что только они способны довести до конца по-настоящему крупные дела.

Отпив глоток крепкого напитка из рюмки, Чижас чуть сморщился и тут же запил коньяк кофе, после чего снял трубку телефона и не спеша набрал номер своего коллеги из СГБ.

К хутору, который представлял собой большой дом с примыкавшим к нему таким же большим участком земли, разведчики и беглецы подошли пешком. На этом настоял Гирдзявичус, утверждая, что побег из-под стражи его родственник еще может понять и простить, а вот угон машины он, мягко говоря, не одобрит. Оружие тоже решено было с собой не брать.

«Тойоту» бросили километрах в пяти, загнав в кусты и забросав ветками.

– Его зовут Венславе Винславас, – рассказывал Айдас по дороге к хутору. – Я называю его дядей, но на самом деле он дядя моей матери… Живет один, занимается хозяйством, чертовски неразговорчивый тип, но добрый.

– Все вы, лабусы, добрые, – проворчал Бузько, шагая по обочине в стороне от всех. – Пока спите зубами к стенке. Недобитки фашистские.

Узнав о том, что остаток пути придется пройти пешком, Макар Капитонович возмутился. Сначала он заявил, что никуда не пойдет и что если они решили его прикончить, то пусть это сделают прямо сейчас, а издеваться над собой он никому не позволит. Слова Демидова о том, что никто не собирается его убивать, а если потребуется, то они согласны нести старика на себе, вызвали у Бузько саркастический смех.

– Первый раз слышу, чтобы палачи несли свою жертву на руках! – выдал он, демонстративно сложив на груди руки. – Сказал, что никуда пойду, значит – не пойду…

– Макар Капитоныч, – взмолился Купец, – что вы, ей-богу, как маленький ребенок капризничаете. Я же вам уже объяснял, что мы – группа русских национал-патриотов. Возмущенные произволом литовских властей, решили вас выкрасть и переправить в Россию. Что вам еще не понятно?

– Какого хрена вы связались с этим уголовником? – строго вопросил Бузько, пренебрежительно кивнув в сторону Гирдзявичуса.

Тот в ответ только трагически закатил глаза и развел руками. К скандальному деду он явно не относился всерьез.

– Да это не мы с ним связались, а он с нами, – проговорил Локис. – Макар Капитонович, да поймите, что мы приехали из самой Москвы, чтобы помочь вам…

– А я вас просил об этом? – тут же возразил ему уже чисто из духа противоречия Бузько, продолжая сидеть подобно изваянию. – Мне, может, и в тюрьме было неплохо.