Павел Яковенко - Снайпер-2

— Ну, за сказанное!

И выпил, не морщась. Стол загудел от стука вилок и ложек: гости потянулись за закуской. Все как один в строгих костюмах и деловых галстуках, на пальцах печатки золотые, а дамы дебелые и холеные: не красавицы неописуемые, нет, но ни за одну не стыдно; к любой потянись за талию и сладкий запах духов голову закружит.

— А помнишь, Андрей, как мы замерзали на трассе около Светлоярского элеватора?.. У тебя шрус развалился, и мы встали… А я пешком пошел на элеватор, чтобы позвонить оттуда в контору… А там сказали, что машину только на следующее утро пришлют… И мы всю ночь грели двигатель и спали по очереди в салоне. Помнишь?.. Хорошо, что у тебя фляжка коньяка была, а то мороз-то крепкий в ту ночь оказался.

По лицу виновника торжества без труда можно было прочитать, что всей памятью он погрузился в ту незабываемую ночь. Но скоро вернулся обратно и только сказал:

— А хорошая была у меня тогда «девятка», что ни говори.

Андрей Иванович задумался о быстротечности времени, и гости, предоставленные сами себе, разбились на маленькие группки по интересам. Хозяин вынырнул из задумчивости довольно быстро, но объявлять новый тост не спешил. Его маленькие глазки исподлобья внимательно изучали приглашенных господ.

Шеф не пришел. Подарок прислал, а сам не пришел. Но подарок хороший — автокондиционер. Сам Андрей Иванович такую покупку все же сделать не решился бы — денег пожалел. Первый и второй заместители тоже не появились. Но на них и рассчитывать не стоило. Уже года три назад, как они перестали тесно и запросто общаться с бывшими соратниками. Тогда их было всего-то человек пятнадцать: все на виду, все в одной упряжке. Порой не поймешь — где первое лицо, а где последнее. А потом контора расширилась; все больше новых лиц: уже не всех и по именам помнишь. У директоров — по отдельному кабинету, по отдельному туалету. Ну и… Все ясно, так и должно быть. Хорошо хотя бы то, что на «вы» не заставляют разговаривать; и не кричат так на старых друзей, как на новых служащих. Иной раз от крика даже сердце замирало: не дай Бог, на меня так когда-нибудь, не дай Бог!

А начальник заготовки пришел. Не мог не прийти. Не так высоко смог себя поставить. Сглупил однажды, до сих пор, наверное, по ночам волосы на голове рвет, но поздно уже. Ему отрываться от коллектива старого никак нельзя, а то вообще между небом и землей придется болтаться — так долго не провисишь…

Остальные что — почти все рядом живут. Одновременно новые квартиры покупали, в одном районе, вместе гаражи строили, машинами обзаводились. Но кому как. Вот он на машину копил — никуда не тратил. А вот Алексей Иванович — программист, например, дочку в местный университет протолкнул — у него немало денег на это ушло. Да он со своей кровинушкой еще намучается — еще столько же уйдет, если не больше. Не при нем будет сказано, туповата девочка. Какая ему машина!? Все на преподавателей уйдет. Хотя, если денег хватит, можно и на кандидата замахнуться. Главное потом такого «ученого» к себе на фирму случайно не пропустить…

Вот только двое посторонних, не из конторы: друг детства с женой — этого для души пригласил, да профессор из института: дети подрастают, скоро самому придется бегать по знакомым и спрашивать — кому сколько надо дать, да когда, да чтобы не переплатить, и самого чтобы не кинули. А ведь все-таки трое детей. Вот машина — последняя покупка для себя, а с этого момента на них придется работать, только на них.

Андрей Иванович снова взял бутылку, снова скомандовал:

— Наливай!

Когда же убедился, что все налили; огурцы на вилках, минералка в фужерах, глаза на него, сказал:

— Выпьем за детей, за наше будущее!

Выпил:

— За спиногрызов этих, ха-ха-ха…

Ночь Андрей Иванович провел муторную. Кружилась голова, подташнивало, непонятные сны лезли в голову. Диван казался неудобным до ужаса: одеяло постоянно сползало вниз. Короче, кошмар…

Пил владелец «десятки» не часто — меру он знал; но если уж напивался, то запросто терял контроль и пил до потери сознания. Несколько раз серьезно пострадав, Андрей Иванович стал осторожнее: теперь перед любым праздником выпивал порошки от опьянения; сознание его уже не покидало, но от жестокого похмелья Андрей Иванович страдал по-прежнему.

Жена с молодых лет отказывалась спать с пьяным мужем в одной постели, добившись почти условного рефлекса от супруга: в нетрезвом состоянии он автоматически искал диван. Теперь, в новой пятикомнатной квартире места хватало всем. Даже в своем муторном сне Андрей Иванович радовался приобретенной жилплощади и улыбался до ушей. Жизнь удалась!

Летняя ночь закончилась быстро. Тошнотворную тишину в голове хозяина хозяйка растрясла энергичными движениями рук.

— Ой-ой-ой! — схватился за больную голову разбуженный.

Андрей Иванович сел на диван, и быстро просканировал свое самочувствие. Диагноз оказался неутешительным: он был еще пьян. Андрей Иванович снова схватился за свою разбухшую голову. Шеф требовал, чтобы служащие прибывали в офис строго на служебном транспорте — мало ли куда потребуется отправиться по делу в течение дня. Поэтому Андрею Ивановичу ехать на общественном было никак нельзя. Но и садиться за руль, когда изо рта вылетала огненная струя, почти сбивавшая с ног самого хозяина, казалось вообще невозможным. В голове вертелась только одна идея: попросить кого-нибудь подвести до работы на его машине, а там уже как-нибудь выкрутиться. Но вот кого? Андрей Иванович с мукой поднял глаза на жену: права у нее были, но ведь и она вчера остограммилась ни на шутку. Глаза упали вниз сами собой.

«А, черт!», — подумал Андрей Иванович, — «попробую. В крайнем случае, откуплюсь». Перспектива потери денег пугала его много меньше, чем, даже пусть смутное, недовольство шефа. Хотя, наверное, в этом он не признался бы и самому себе.

После бурного застолья, конец которого хозяин квартиры помнил весьма туманно, состояние морды лица, так сказать, было соответствующим. Зеркало безжалостно показало Андрею Ивановичу, каким его увидит сегодня коллектив «Деметры». М-да, зрелище еще то… Похмельный синдром активно мешал бриться, но после бритья Андрею Ивановичу полегчало. Завтракать он не стал из-за чувства легкой тошноты, а, кинув в рот две таблетки «Рондо», остальную пачку засунул в карман, и помчался к лифту. Сегодняшним утром в график он не укладывался: сказывалась вялость и неуверенность в движениях. «Зимой бы», — тоскливо думалось по дороге, — «зимой бы было легче. Мороз, он немного трезвит. А летом… От одной жары еще больше развезет».

Добравшись до своего гаража на две машины, Андрей Иванович выкатил служебную «девяносто девятую», перекрестился, и медленно тронулся к воротам гаражного кооператива.