Андрей Константинов - Мужчина для Ани

Ушли они вдвоем. Ушли они под руку и вдвоем. «Господин N» забористо матюгнулся и сказал:

— Не, ребята, никогда я этих баб не понимал.

— А сейчас? — спросил Петрухин.

— И сейчас ни рожна не понял… Здесь, в кабаке моем, такие бывают фемины — беда! По три высших образования, миллионные счета за бугром, заводы-газеты и все такое, плюс, разумеется, внешность… Но ведь из-за какого-нибудь сопляка со смазливой рожей могут истерику закатить. Не, не пойму я баб!

— Вай, вай, беда с этим баб, — посочувствовал «господину N» господин Этибар-оглы Мамедов.

Петрухин с деланным изумлением обернулся к нему:

— Ты еще здесь, янычар секонд-хэндовый?

И Эдик исчез. А мы остались. Мы остались и стали выпивать. И говорить о женщинах… не только о женщинах… Но большей частью все-таки о них.

— Удивительная женщина, — сказал я, вспомнив, как Анна ушла со своим романтиком.

— Ты о ком? — спросил Димка чуток пьяновато.

— Об Анне… о ком же еще?

— Может, и удивительная, но дура, доложу я тебе, редкостная, — ответил мой напарник.

Я не стал с ним спорить, я понимал, что это бессмысленно… тем более что с общепринятой точки зрения Димон был прав.

— Есть такие бабы, — продолжил, рыгнув пивом, Петрухин, — которым всласть только те мужики, что об них ноги вытирают.

Ты прав, Дима… прав, прав. Ты тысячу раз прав, но мне все-таки запомнились на всю жизнь серые глаза художницы Нюшки и ее голос:

— Я знала, Андрюша, что ты обязательно вернешься.

…Ах, как я им завидовал. А впрочем, не знаю… не знаю…