Андрей Константинов - Дело об обиженных журналистах

Соболин Владимир Альбертович, 26 лет, русский. В прошлой — профессиональный актер. После окончания Ярославского театрального училища работал в театрах Казани, Майкопа, Норильска и Петербурга.

В агентстве возглавляет репортерский отдел.

Мобилен, инициативен, имеет хорошие контакты с сотрудниками правоохранительных органов.

Женат. Имеет сына. Жена — Соболина А. В. — также работает в агентстве. После того, как стало известно, что Соболин состоял в интимной связи со следователем прокуратуры города Л. Смирновой (по версии Соболина этот роман облегчал ему контакт с источником), отношения между супругами остаются напряженными, что негативно сказывается на их деятельности в агентстве…

— Чтобы завести автомобиль без ключа, угонщику достаточно такой Т-образной рукоятки. Вгоняешь ее со всего размаха в замок зажигания, пробиваешь до контактов, поворачиваешь, контакты замыкаются… Все — можно ехать, — рассказывал я.

— Значит, от угонщиков защититься нельзя?

— Нельзя — если уж захотят угнать ваш автомобиль, — непременно угонят. Но можно максимально усложнить им задачу — если выяснится, что на угон придется потратить слишком много времени, они, скорее всего, могут и не рискнуть.

— Все, снято. Только, Володя, огромная просьба, ты уж на моей машине не показывай. Примета дурная. — Бородатый оператор «Информ-ТВ» снял с плеча камеру. — Ну, ладно, смотри себя сегодня в 23.15.

Э-э-э, нет, в 23.15 я буду заниматься кое-чем гораздо более захватывающим, чем просмотр себя по телевизору.

Я вылез из-за руля его «четверки» с фирменным знаком передачи на борту — интервью для вечернего обозрения городской прессы было готово. Пускай телезритель знает обо всех премудростях угона — этому была посвящена моя статья в последнем номере ежемесячника «Явки с повинной», который выпускало наше агентство.

Надо было приниматься за работу. Я поскакал вверх по лестнице доисторического здания, второй этаж которого занимала «Золотая пуля». В дверях столкнулся с главным нашим журналистом по мат. части — Алексеем Скрипкой.

— Телевизионщики были? — обеспокоенно спросил Скрипка — с появлением у агентства своей газеты на его накачанные борцовские плечи легла еще одна забота — продвигать наше издание везде, где можно и нельзя, именно Скрипка и сосватал меня рассказать ребятам с петербургского телевидения об автомобильных угонах.

— Все — тип-топ, — успокоил его я.

— Был у меня один приятель — профессионал большого эфира, — начал рассказывать одну из своих бесчисленных историй Скрипка, — так он в эфир не мог выйти, не выпив за полчаса до этого литр пива. Причем исключительно «Балтики». И исключительно номер четыре. Давление в мочевом пузыре придавало ему блеск в глазах и ощущение ритма эфира. Правда, сразу после команды «Стоп» он как бешеный несся в сортир.

Произнеся это, Скрипка потопал вниз по лестнице, бросив мне в спину требование постирать фирменную майку с логотипом «Золотой пули» на груди и надписью на спине по кругу мишени «Не стреляйте, я журналист, пишу как умею…».

Было 18.15 — время валить с работы. Репортерская банда еще была на месте… Частично. Восьмеренко, как всегда, невзирая на строгий запрет начальства всех мастей, гонял на стареньком «пентиуме» в виртуальный футбол. Клавиатура только жалобно скрипела под мощными ударами его рук, с губ великого футболиста срывались изысканные, но непечатные филологические обороты. Витя Шаховской сидел на телефоне. Валя Горностаева засовывала блокнот в свою сумочку, намереваясь покинуть наш информационный рай.,

— Володя, я могу идти?

— Конечно, — разрешил я.

Все агентство знало, что у них со Скрипкой роман, и сейчас он ждет ее на улице Росси за рулем своей побитой «шестерки» цвета мурена. Могли бы и не строить из себя конспираторов.

Света Завгородняя в эту пятницу на рабочем месте так и не появилась. Утром она позвонила и убитым голосом заявила, что страшно болит голова и придти она не сможет, но постарается обзвонить источников из дома. Ну-ну, главное, чтобы потом не пришлось всем агентским кагалом вытаскивать ее из «мерседеса» какого-нибудь бритоголового братка — знаем мы ее головные боли.

— Кто сегодня дежурный? — задал я риторический вопрос.

— Я, — ответил Шах, оторвавшись на минуту от трубки.

— Витя, я сваливаю. Если что срочное — сбрасывайте на пейджер.

В коридоре я встретил начальницу архивно-аналитического отдела Агееву с двумя огромными папками в руках.

— Уже уходишь, Володечка? Счастливый, а нам опять до полночи пахать — очередной заказ для шведов делать. Анечке привет передавай…

— И рад бы, да не могу. Она с Антошкой — на даче, а мне придется в городе париться — главу «Криминального Питера — третье тысячелетие» сдавать надо.

— Завидую я тебе, Володя. Ты писучий, а нам старухам…

Агеева кокетничала — для своих лет она выглядит просто изумительно, а уж романы крутит — Светке Завгородней на зависть. К тому же, скорее всего, она знала, что я лукавил, говоря о причинах своей непоездки на выходные к семье.

До семи вечера оставалась еще уйма времени. Как раз, чтобы, не торопясь, пешком пройти половину Невского проспекта и занять свободный столик в «Идеальной чашке» — не стоит опаздывать на свидание, если уж сам его назначил…

Разбитое можно склеить. Вот только целым оно уже не будет. Конечно, я виноват больше: все эти прокурорши, дочери олигархов и «выдающиеся художницы» — все эти мои интрижки нашу с Анютой жизнь не укрепляли, даже если до поры до времени она ни о чем и не догадывалась…

Но и моя благоверная хороша — сама в разгул не хуже меня ударилась. И с кем? С Повзло… Я вот, например, на работе и помыслить не мог интрижку себе завести, хотя и было на кого обратить внимание: Валя Горностаева, Нонна Железняк, Света Завгородняя (эта, впрочем, особый случай), в конце концов, кто-нибудь из многочисленных стажерок, которые у нас в «Золотой пуле» паслись табунами.

Несколько месяцев назад я был уверен, что наш брак с Анютой пришел к окончательному финалу. Взаимные упреки, слезы, крики… Мне надоело спать на гостевом кресле-кровати, к тому же я прекрасно видел, как смотрели друг на друга Повзло с Анютой даже на работе.

— Давай поживем какое-то время отдельно, — предложил я супруге, и она согласилась.

Легко сказать — на работе-то все время рядом, друг у друга на глазах. Я старался как можно меньше времени проводить в конторе: мотался по источникам, стирал ноги, а информацию сбрасывал выпускающему редактору по телефону. Стоило мне появиться в агентстве, Анюта забивалась в свой информационно-аналитический отдел и даже покурить в коридор не выходила. Зато с работы они уходили вместе с Повзло почти в открытую (как, наверное, ликовала Агеева — роман-то у них с ее подачи начался).