Андрей Константинов - Дело об обиженных журналистах

Машина доставила Марину во двор «Лаки чена», и через несколько минут она предстала перед хозяевами клуба.

Как я уже говорил, в последние несколько лет оба Карпенко: и старший Виктор, и младший Станислав — тщательно работали над своим образом «интеллигентных петербургских коммерсантов новой волны, не чуждых политике, здоровому либерализму, исконной петербургской культуре». Они действительно старались, чтобы память об их делах в период «первоначального накопления капитала» стерлась как можно скорее. И во многом это им удавалось.

Наверное, со стороны это выглядело потешно: благоухающие изысканным парфюмом господа в стильных, дорогих костюмах орали и брызгали слюной, как подзаборные «синяки», промышляющие сбором пустых бутылок. Но Марине было не до смеха. «Сучка» и «соска вшивая» были самыми ласковыми эпитетами, которыми ее наградили. Претензии Карпенко сводились к тому, что из-за «пустозвонства» Марины и ее «недотраханных дружков» братья попали на крупные бабки («Тебе, соска вшивая, такие деньги и не снились…»).

— Мы вас, щелкоперов, на счетчик поставим! Вы нам по гроб жизни за свои писульку башли отстегивать будете!

Руганью дело не ограничилось. Младший Карпенко схватил Марину за шею и долго тряс. Затем отпустил несколько оплеух (браслет его часов и оставил царапину на Марининой щеке).

— Квартира у тебя есть? Не будет у тебя квартиры, — кричали Марине. — На помойку отправишься к бомжам… — Эта идея неожиданно вдохновила братьев, — Сейчас и видок тебе сделаем, для помойки в самый раз!

Пока охранники братьев держали Марину, Станислав вооружившись ножницами, защелкал ими по кудрям журналистки.

Наконец он посчитал работу законченной, и охранники получили от своих хозяев указание отправить «говнючку» на помойку.

Выполнили амбалы приказание буквально. Марину выволокли на задний двор «Лаки чена», откинули крышку помоечного бака и сунули девушку внутрь. Да сверху еще и крышкой закрыли…

К концу рассказа Маришку совсем сморило. Она отключилась.

Интересно, подумал я, только Марина попала под горячую руку Карпенко или еще кто-нибудь из наших коллег «понюхал помойки»? Впрочем, всем этим у меня будет время заняться утром. Сейчас меня ждали более насущные дела: стирка измазанных брюк и футболки Марины…

Утром Марина выглядела неважно. Но все равно очаровательно.

— Я всю ночь думал, — сказал я, — на твоем месте я бы пошел в РУБОП и написал на обоих Карпенко заявление.

— Нет. Я боюсь!

Тогда я попытался выяснить, с кем еще из ее коллег братья могли провести воспитательные мероприятия, но она наотрез отказалась говорить со мной на эту тему.

Еще чуть-чуть, и истерики было бы не избежать. Я не стал настаивать. В конце концов, и сам могу все выяснить.

Маринина одежда уже высохла.

— Одевайся, я отвезу тебя домой… Все будет хорошо, — попытался успокоить ее я.

Мы расстались возле дверей ее квартиры на Петроградской. Я пообещал позвонить ей вечером.

— Посиди некоторое время дома, на работе не появляйся, — попросил Марину я напоследок. — Ты же можешь заболеть на пару дней?

Теперь предстояло заняться кое-какими изысканиями. Я отправился в контору. Была суббота. Но многие коллеги появлялись в агентстве и по выходным: кто поработать, а кто и отдохнуть. Восьмеренко, например, обычно общался с кем-то по казенному интернету. А Спозаранник опять кого-то допрашивал с пристрастием в своем кабинете с решетками на окне — из-за двери слышались приглушенные мужские рыдания.

Мне повезло. Агеева оказалась в агентстве/Ее, как всегда, загрузил срочным заказом Обнорский.

— Марина Борисовна, вы не дадите мне посмотреть, что у нас есть на обоих Карпенко? Очень надо. Все, что есть, включая свежий скандал с «Боди Джи».

Агеева посопротивлялась для вида, но затем смирилась и выдала мне толстую папку распечаток и газетных вырезок. Раскурив трубку, я зашелестел бумагами.

Минут через двадцать передо мной лежал список тех журналистов, кого могли пригласить для вправления мозгов к братьям Карпенко. Он был невелик. Кроме Марины Ясинской в нем оказались Алик За-борин из «МК в Питере», Витя Кожевников из питерской «Комсомолки» и Толик Мартов из «Смены». На выходных я имел шанс разыскать только Забори-на, домашних координат других у меня не было.

Потом я стал изучать досье на братьев Карпенко. Оно было толстым.

Разница в возрасте у братьев была десять лет. Карпенко владели сетью кафе, ресторанов, ночных клубов, казино и дискотек. Им принадлежало несколько журналов и газет (в основном бульварных). Кроме того, Карпенко были акционерами нескольких крупных компаний, занимающихся фармацевтикой, нефтебизнесом и грузовыми перевозками. Оба брата в разное время становились депутатами городского парламента, а старший даже просидел один срок в Госдуме, но последние выборы проиграл.

Ходили слухи и о нелегальном бизнесе братьев. Известно было, что оба они входили в ближний крут одного из крупнейших городских авторитетов Михаила Ломакина (он же — Лом). Против братьев дважды возбуждались уголовные дела: за мошенничество и хищение. Они даже провели некоторое время за решеткой, но затем дело благополучно развалилось. Правда, в РУБОПе интерес к Карпенко не потеряли и только и ждали, когда они на чем-нибудь проколются. Но даже РУБОПу подступиться к влиятельным братьям было трудно.

Видимо, чувствуя свою безнаказанность, рассуждал я, Карпенко и обнаглели — история с Мариной тому подтверждение.

Изучив бумаги, я понял, что «гарнира», как любит говорить шеф, у меня уже более чем достаточно, а вот «мяса» в этой истории следовало добавить (рассказ Маришки требовалось дополнить еще чьими-нибудь показаниями).

Записная книжка у меня в жутком беспорядке. Я раза три перелистал ее от корки до корки, прежде чем отыскал домашний телефон Алика Заборина. Позвонил. На том конце ответили после девятого гудка — мужской голос.

— Привет, Алик, Соболин беспокоит. Не забыл еще такого?

Мы обменялись еще парой ничего не значащих фраз, прежде чем я решил взять быка за рога и предложил Заборину пересечься со мной где-нибудь в центре.

— Да нет, ты знаешь, я тут последние дни все больше дома сижу (Опа! Вот оно!..), — ответил Заборин. — А что за интерес у тебя ко мне?

— Хочу побеседовать о последствиях одной твоей публикации. Про гастроли «Боди Джи»…

— Уже знаешь? — голос моего собеседника поскучнел. — Черт с тобой, приезжай. Только пива купи. И рыбки захвати…

Он продиктовал адрес. Ехать предстояло на юго-запад.

Через час тридцать пять минут я звонил в дверь квартиры Заборина на третьем этаже девятиэтажного дома на Маршала Жукова. Когда он открыл мне дверь, я присвистнул. Видок у него был еще тот. На месте левого глаза фиолетовая с отливом опухоль.