Андрей Константинов - Травля лисы

Петрухин поставил свой «фольксваген» на стоянку. «Антилопа» Купцова уже стояла на месте. Педантичный Леонид приезжал на службу в одно и то же время — без пяти девять. Кажется, на его график ничто не могло повлиять: ни погодные условия, ни дорожные.

Петрухин поставил «фолькс» на стоянку, прошел в офис. За руку поздоровался с охранником. Охрана офиса состояла из действующих морских офицеров. Почти все они были старше Петрухина по возрасту и, разумеется, по званию. К охранному своему ремеслу относились ответственно. Тем не менее это не смогло предотвратить убийство, случившееся в офисе месяц тому назад… Никто, однако ж, и не ставил перед морячками такой задачи. Она была им явно не по зубам.

Петрухин за руку поздоровался с охранником — капитаном третьего ранга Пинегиным — и прошел в кабинет. Месяц назад в этом кабинете убили его тогдашнего владельца — заместителя директора ЗАО «Магистраль-Северо-Запад» Алексея Тищенко. После этого кабинет три недели пустовал — никому не хотелось въезжать в помещение, где произошло убийство. Леночка, секретарша директора, говорила: «Ка-а-шмарное убийство». Петрухин, правда, никакого особенного «ка-а-шмара» не видел. Нормальный убой.

После расстрела Тищенко в собственном кабинете на стенах и на полу остались следы картечи и крови. И, как говорила Леночка, «аура смерти». Петрухин, сказать по правде, никакой такой ауры не ощущал. Ощущал только слабый запах краски после ремонта.

Петрухин нажал ручку на двери и вошел в кабинет. На ходу кинул скептический взгляд на табличку… хмыкнул.

— А ты не хрюкай, — сказал ему Купцов из-за стола. — Твоя затея была, ИНСПЕКТОР.

— Да уж всяко лучше называться инспектором, чем менеджером, — ответил Петрухин, закрывая дверь.

— Конечно, лучше. Но не круто.

— А как круто?

— Круто, — задумчиво произнес Купцов, — было бы называться: «комиссар».

— Полномочный? — спросил Петрухин.

— Да, безусловно. С правами приводящего в исполнение.

— На месте?

— Где застиг. Хоть в сортире. Застиг — сразу и привел в исполнение.

— Да, — согласился Петрухин. — Это круто. Надо поговорить с Брюнетом, чтобы внес изменение в штатное расписание. Вместо безликой должности «Инспектор службы безопасности» ввести должность «Комиссар с правом приведения в исполнение на месте, где застиг… Да хучь в сортире». Вот так!

— Поговори, Дима. Должность хорошая, звучит солидно. Визитки закажем. Слова «хучь в сортире» — золотом. Это уж непременно… ай, беда прям как круто.

Петрухин сел в кресло, потрогал узел галстука. Понедельник двадцать девятого мая обещал быть жарким, но в кабинете работал кондиционер, и духоты не ощущалось. Хозяевами этого кабинета и «инспекторами СБ» Петрухин и Купцов стали всего несколько дней назад. А получилось это так…

Теплым вечером во второй половине мая трое мужчин сидели на верхней палубе ресторана «New Island». Ресторан был из весьма дорогих и престижных. Среди его посетителей числились великие князья, принцессы и министры.

Пароход— ресторан шел вверх по Неве, мужчины за столом на верхней палубе неспешно беседовали. Несколько поодаль сидел Влад -телохранитель Брюнета. Он пил кофе и привычно контролировал полупустую палубу. Мимо плыли освещенные вечерним солнцем дворцы Санкт-Петербурга.

— Ну, мужики, — сказал, поднимая фужер, Брюнет, — за вас. Выручили вы меня.

— Пустое, — возразил Купцов. — В нашем деле как? Как карта ляжет, как повезет. Загадывать ничего нельзя, и результат никогда не гарантирован.

— Э-э, господа сыщики… Это вы мне бросьте. И в бизнесе ничего нельзя загадывать. И в картах. И, допустим, в медицине… Но почему-то у одного хирурга все или почти все получается, а у другого получается смиренное кладбище. Так в чем дело?

— В профессионализме, — сказал Купцов, и Петрухин снова кивнул. — В профессионализме, Виктор Альбертыч. Это аксиома. Мои слова — относительно везения — распространяются на каждый конкретный случай, а не на статистику. Отдельно взятый случай может быть провальным. Но статистика ставит все на место.

— Абсолютно с вами согласен, — сказал Голубков. — А посему — тост за профессионалов. За вас, господа сыщики. За вас, УМЕЛЬЦЫ.

— Спасибо, товарищ олигарх, — ответил Петрухин.

«Господа сыщики» и «товарищ олигарх» выпили. Пароход вошел под пролет Дворцового моста. Мгновенно стало темно, сумеречно. Над головой проплывали мощные стальные конструкции. Звук отражался от свода, пароходик накрывало вязкой волной глухоты. Свод моста ушел назад, снова стало просторно — открылось чистое вечернее небо с редкими облаками, гаснущим солнечным светом и призраком белой ночи. Стало тихо, и даже вибрация палубы как будто уменьшилась. Слева блестел Петропавловский шпиль и золотой бабочкой порхал в небесах ангел.

— А у меня, господа сыщики, есть к вам предложение, — сказал Брюнет.

— Что же за предложение? — спросил Петрухин. Спросил, а сам уже знал. Или — догадывался… Нетрудно, в общем-то, догадаться. Заканчивая дело об убийстве Нокаута, партнеры предполагали, что предложение будет сделано… и не ошиблись.

— Что за предложение? — спросил Петрухин.

Брюнет весело рассмеялся, промокнул губы салфеткой и сказал:

— Да ведь и сами уже догадались… а?

Партнеры дипломатично промолчали. Брюнет налил всем виски, закурил, щелкнув «ронсоном», посмотрел на Петрухина и Купцова с легким прищуром:

— Хочу предложить вам работу у меня в «Магистрали»… Представляет интерес?

— Возможно. А что за работа? Голубков сделал глоток виски, покачал задумчиво головой:

— Как бы правильно сформулировать? Если в двух словах, то, пожалуй, речь идет об обеспечении безопасности деятельности фирмы. У меня ведь хозяйство немалое, а вся служба безопасности — полковник-отставник с Литейного. Иногда бывает трезвый.

— В начале девяностых было легче? — «сочувственно» спросил Петрухин.

Брюнет оценил, ответил так:

— В начале девяностых легче не было. Было все по-другому. Ты же помнишь! '

Еще бы! Начало девяностых помнили все — это было время криминального беспредела. Вопросы «безопасности» решались на «стрелках», а самым веским аргументом в «арбитражных спорах» была «эфка» {Граната Ф-1}. По крайности — ТТ. Проигравшие в споре оказывались кто на больничной койке, кто в морге. Количество дорогущих памятников на кладбищах Санкт-Петербурга увеличивалось — братва прощалась с «конкретными пацанами», павшими в боях…