Андрей Константинов - Ультиматум губернатору Петербурга

Сергей Павлович, однако, сумел и здесь найти изюминку. Чуть более года назад в «Золотом миллиарде» стали собирать информацию. Черную. Для этого и появился в штате менеджер по работе с персоналом. А также три новых официанта и электрик. Еще пять человек Штирлица работали за пределами клуба. И дело завертелось. Несмотря на солидные денежные вложения, оно себя оправдало. Коротков приобретал дополнительные рычаги влияния. Не зря сказано: знание — сила. Сила — это власть. Власть — это деньги. Можно построить и обратную цепочку: деньги-власть-сила.

Информация в основном накапливалась впрок. Но были уже и случаи реального применения. Все — результативные. Правда, один опер из уголовки, когда ему показали кассетку с записью банно-сексуального сюжета с двумя девицами, выдвинули условия, ухмыльнулся и сказал: «Пошли вы все! Со службы меня, конечно, выпрут… за глупость нужно платить. А служить вам, товарищей своих предавать я не буду». И ушел. Вот так! Кассете ходу не дали.

— Что с недоимщиками, Игорь? — спросил народный депутат.

— С недоимщиками так: Кавалерист расплатился сполна, деньги у меня в сейфе. — Штирлиц посмотрел шефу в глаза, встретил внимательный взгляд, одобрительный кивок, продолжил: — У Васильева срок завтра. Отдавать ему, разумеется, нечем.

— Предложения?

— Существует отработанная схема… квартира и так далее. Но, Сергей Палыч, мне представляется, что — учитывая положение Васильева в мэрии — разумнее использовать его в качестве…

— Абсолютно с тобой согласен, Игорь. Там он на своем месте, полезен может быть втрое. Продолжай с ним работать.

Коротков закурил сигару. Ароматный дым «Короны» поплыл по кабинету. Вообще-то он не курил. Сигара была частью имиджа, закуривалась редко, на людях. На Штирлица (Шалимов Игорь Владимирович, русский, тридцать четыре года, бывший сотрудник службы НН) Сергей Павлович вовсе не собирался произвести впечатление. Сигару он закурил просто так, немотивированно.

— Понял. План — в общих чертах — мной уже разработан, — ответил Шалимов. Он действительно уже знал, как будет дожимать сотрудника мэрии, прихваченного на получении взятки. Пуще огня тот боялся попасть под следствие и — теперь уже сам — попытался откупиться. Попытка была загодя обречена на провал: сумму ему назначили с хорошим повышающим коэффициентом. Платить чиновнику придется по-другому. Впрочем, к этому он был готов…

— И третий наш клиент — это Дуче. С ним тоже вопрос…

— Да?

— Через неделю он должен отдать сто пятьдесят тонн. Отдать не сможет. Я наводил справки. Дела его конторы идут ни шатко ни валко. Зарплату сотрудникам задолжал за два месяца. Аренду за офис тоже не платит… Даже своим бойцам задолжал. Общий вывод: неплатежеспособен абсолютно.

— Да? — интонация голоса Короткова не изменилась, но Штирлиц понял, что шеф недоволен, внутренне напряжен.

Дым сигары плыл по комнате, щекотал ноздри.

— Обещает, что деньги в срок будут.

— Откуда же он возьмет такую сумму?

— Вот в этом и вопрос… Держится еврей уверенно, так будто точно знает, что бабки будут.

— Это любопытно, — сказал Сергей Павлович, выпуская дым.

Дуче был голодранец, мелкая сошка. Да еще с уголовным прошлым. За несколько последних лет сумел приподняться, открыл какое-то OOO. Чем-то там торговал… Ну, еще сумел сколотить вокруг себя команду каких-то отморозков. Серьезного веса ни в криминальных, ни в деловых кругах не имел. До той поры, пока не нашел связей на таможне. Тогда у него появились кой-какие деньги… опять же мелочь, с точки зрения Сергея Павловича. Но офис он сменил, теперь OOO «Планета-маркет» из подвала переместилась на второй этаж старинного здания с видом на Петропавловку. Сгорел Дуче на ГКО. Сгорел почти полностью. Тот бизнес, которым он занимался, был пустышкой всегда. 17 августа девяносто восьмого обнажило это мгновенно и необратимо.

На крючок к депутату ЗАКСа господину Короткову Дуче попал на таможенной афере. Он гарантировал таможенную очистку крупной партии водки всего за пятнадцать тысяч баксов. Вообще-то такие услуги стоили вдвое дороже… Номер не выгорел, шесть вагонов с водкой были арестованы. Все попытки спасти товар ни к чему не привели. Семену выставили счет — сто пятьдесят тысяч долларов в погашение убытка и еще пятьдесят в виде штрафа. Этот полтинник Дуче уже вернул. Оставалась мелочь. Сто пятьдесят штук зелени и неделя сроку.

— Это любопытно, — сказал Коротков. — Денег нет, а уверенность есть… С чего бы? Как думаешь, Игорь, нет тут кидалова?

— Дуче, конечно, авантюрен и нахален, — ответил Шалимов, — но не до такой же степени… Попробовать кинуть ВАС? Он же не полный кретин!

— Считаешь?

— Думаю — исключено. Более того — уверен. Голос менеджера по работе с персоналом прозвучал твердо.

— Тогда откуда он возьмет деньги? Немалые деньги.

— Если хотите, Сергей Палыч, я за ним посмотрю.

— Посмотри, Игорь, посмотри. Жид хитер и изворотлив.

Спустя три минуты Коротков отпустил Штирлица. Спустя еще минуту кандидат в депутаты начисто забыл о каких-то паршивых ста пятидесяти тысячах. Перед ним стояли по-настоящему серьезные задачи!

До Приозерска оставалось километров тридцать, когда Реутов бросил взгляд на панель приборов и сказал:

— Надо бы заправиться. Горючка почти на нуле.

— Километра через три будет заправка, — отозвался Климов.

— Их ферштее. Линкс — рехтс? [3]

— Слева.

Через две минуты «волга» вкатилась на заправку. В Питере таких уже почти не осталось, быстро строились новые, по-западному яркие, оборудованные, чистые. Навороченные. Капитан Реутов вставил пистолет в бак и пошел к кассе. Циклон уходил на восток, в темных тучах появились разрывы, немного посветлело.

Черный «опель-фронтера» с тонированными стеклами въехал на АЗС вслед за «волгой». Водитель дважды просигналил и врубил дальний свет. Крепкий молодой бык выскочил из правой передней двери и подошел к Реутову.

— Слышь, братан… дай залиться, спешим.

— Мы тоже, — ответил капитан, запоминая на всякий случай и быка, и автомобиль. Привычка.

— Ты че? С головой не дружишь? — спросил гоблин и демонстративно сунул руку под куртку.

Таких экзерсисов Сашка Реутов не любил. Этого бычару он мог завалить сразу, без разговора. Но сдерживался.

— Не горячись, ковбой, — сказал он и широко улыбнулся. Обнажились золотые коронки. — Мы из милиции… братан.

Гоблин неуверенно покосился на джип за спиной. Водитель снова рыкнул клаксоном и мигнул мощными фарами.

— А мне насрать. Хоть с ФСБ.

Реутов улыбнулся еще шире. Придурок явно ничего не понимал. Но сильная рука в запахе черной кожаной куртки уже охватила рукоять пистолета. «Ну, давай! — подумал Реутов. — Развяжи мне руки».