Андрей Константинов - Специалист

Прокатились и смолкли аплодисменты. Было непонятно, адресованы они Бегемоту или модному демоноподобному ди-джею. На лбу Хайрамова выступил пот.

— Этот отель, друзья, — продолжил ведущий, — некоммерческое предприятие. Это Дом с большой буквы. Дом, где царит дух нашей истории, нашей старины. Стараниями господина Хайрамова возрожден к жизни старинный петербургский отель, превращенный большевиками в конюшню, в свинарник, в — прошу прощения за выражение — в библиотэку.

В холле рассмеялись и зааплодировали.

Профи распахнул незапертую дверь (спасибо, Саф!) и спрыгнул на пол вентиляторной. Никого! Он перегнулся обратно в шахту и, быстро отвязав мешок, захлопнул дверь.

Эта каменная нора была ему ненавистна. Подъем на высоту около четырнадцати метров показался вечностью. В темени, обтирая одеждой вековую пыль на грубой кладке, он лез и лез наверх по шатающимся ржавым скобам. Ближе к «вершине» одна из них вырвалась из стены, и Профи едва не рухнул вниз. Он сильно ударился затылком, оборвал кожу на руках, но удержался.

Привычная тяжесть карабина в окровавленных ладонях успокаивала. Он сел на пол и закурил. Руки слегка дрожали. Надо успокоиться, стрелять с такими ручонками нельзя.

— Мы высоко ценим ваш, Сергей Наильевич, вклад в воссоздание исторического, архитектурного облика нашего города. — Чиновник из КУГИ читал по бумажке. Хайрамов не понимал смысла звучащих слов. Ему казалось, что он слышит этот голос откуда-то издалека.

— Позвольте мне, как представителю губернатора, вручить вам эту почетную грамоту в знак высокой оценки ваших заслуг перед жителями нашего города. Вот она!

Чиновник развернул и показал всем какую-то цветную бумагу. Кажется, там было что-то написано. Бумагу он держал высоко над головой. В холле послышалось несколько хлопков. Аплодировали люди, назначенные режиссером.

Чиновник сунул бумагу Бегемоту и протянул правую руку. Рука была холодной и липкой.

Профи вылез на крышу. Его поразила наступившая темнота и пронзительный холод. Поднялся ветер. Он налетал порывами и впивался холодными лапами в грязное лицо. В нескольких метрах от него из крыши росла вверх огромная стеклянная пирамида. Изнутри она слабо светилась голубым. Профи опустил приклад карабина, и жестяная кровля громыхнула. Ему показалось — на весь мир.

Он постоял, прислушиваясь и оценивая ситуацию вокруг, ожидая появления быстрых подтянутых ребят в двубортных костюмах и с пистолетами. Прошла минута, но никто не появился. Он лег и пополз по ледяной жести к основанию пирамиды, к ближней грани. Небольшой нижний квадратик на каждой грани. был открывающимся. Своего рода фрамуга, а для него — амбразура. Ему открылся глубокий пятнадцатиметровый колодец огромного холла, охваченный двумя ярусами галерей. Все нутро этого провала под стеклянным куполом лежало в полумраке. Профи ощутил присутствие массы возбужденных людей внизу, движение на галереях, некую наэлектризованность атмосферы. Именно ощутил, а не увидел. Видел он только большого толстого человека в центре ярко освещенного круга.

— «Аэлита!» Где ты там, «Аэлита», шлюха эстонская?

— Мы на потхоте, — донесся из рации голос с сильным эстонским акцентом. — Витим куполь, тистанция — твести метров.

— Вы, бля, давно уже должны быть над нами, — зло сказал режиссер, — только вас ждем.

— Ветер усилился с твух то тесяти метров, а наше опоздание пока не превышает сорока секунт… та!

Дирижабль арендовали в Эстонии за бешеные деньги. В задачу экипажа входило аэрошоу над «Парижем», облет города с рекламным транспарантом. Сначала предполагали арендовать вертолет, но Хайрамов зарубил. «Дирижабль, — сказал он. — Дирижабль!»

Эстонский аэронавт выругался по-русски. В тесной гондоле «Аэлиты», плывущей против неверного ветра, изрядно болтало. Куда они вечно спешат, эти глупые русские? Он покосился через плечо на русского оператора. Тот мешал ему со своей видеокамерой, готовился снимать. Светящаяся изнутри голубоватым призрачным светом пирамида медленно приближалась. Она служила отличным ориентиром. «Метров сто», — прикинул про себя пилот и подумал, что удерживать огромную сигару дирижабля в одной точке будет нелегко. Круглое желтое тело стремительно появилось слева — сверху, промелькнуло в нескольких метрах перед носом и так же быстро исчезло. Гондолу резко тряхнуло, приборная доска замигала.

— Эй, ты видел? — громко закричал второй пилот.

— Черт, Райнер, что это было? — отозвался первый.

— Я… не знаю.

— Больше всего это было похоже на огромный маятник, — неуверенно произнес русский оператор.

Все замолчали. До купола оставалось восемьдесят метров.

Официальная часть закончилась, теперь главное дождаться эту эстонскую бочку и-в ресторан. Хайрамов почувствовал облегчение, он поднял руку с грамотой над головой.

— Спасибо, друзья! Огромное всем спасибо! А сейчас нас ожидает первый, но не единственный сегодня, сюрприз.

Хайрамов посмотрел на режиссера, тот с недоуменным видом говорил что-то в маленькую радиостанцию и поглядывал вверх. Слов было не слышно.

— Какой, к черту, человек на крыше? — Говорил режиссер. — Сейчас по сценарию вы вывешиваете герб Парижа.

Оператор в гондоле навел мощный объектив на человека и удивленно сказал:

— У него, кажется, ружье… Е-ё, точно… винтовка.

— У него винтовка, — продублировал в рацию первый пилот.

— Какая, к черту, винтовка? Вы что, по-русски не понимаете? Я же сказал — разворачивайте герб Парижа!

Профи приподнялся и встал на одно колено. Он понял, что времени у него нет: огромная темная туша дирижабля нависла за спиной. Почти наверняка его видят, а значит… Значит — времени нет, и стрелять придется прямо сквозь стекло. Он поднял винтовку. Сзади, из черной туши, ударил резкий прожекторный луч.

Режиссер все что-то говорил, посматривал наверх, и Бегемот тоже задрал голову к стеклянному своду. Внезапно противоположная дальняя грань пирамиды озарилась ярким белым светом. Высветило четкое переплетение несущих конструкций и маленькую черную фигурку человека у края. Источник света медленно перемещался, тень человека увеличивалась, разрасталась. Шум и разговоры в зале умолкли, и теперь сотни глаз смотрели вверх. В полной тишине черная тень человека росла, росла и росла. С глубоким нежным звуком разбился хрустальный бокал в глубине зала. Это напоминало вздох.

А через секунду тень над головами осветилась яркой вспышкой, и вместе с оглушительным грохотом выстрела сверху посыпалось битое стекло. Бегемота сильно толкнуло в левый бок. Закричала женщина. Закричали еще несколько человек — На галерее второго этажа ударил пистолетный выстрел. Хайрамов удивленно посмотрел на дырку в смокинге.