Сергей Зверев - Мы родились в тельняшках

…Когда калека стал отодвигать занавес, Голицын положил руку на часы, готовый в любой момент подать сигнал тревоги. Что им сейчас продемонстрируют, он не знал.

Изможденный пытками, избитый человек в черных трусах с прикрученными к спинке стула руками сидел прямо. Услышав скрежет металлических колец занавеса по трубе, он поднял с груди голову и посмотрел на врагов огромными голубыми глазами. Рот его был заклеен липкой лентой. Но Голицыну казалось последнее совсем излишним, так как он, если бы и хотел, не смог бы, наверное, не то что громко кричать – говорить.

– Это серб, – с ухмылочкой сообщил однорукий. – Белград прислал его за нами. Шпион. Настоящий. Я понимаю, вам, русским, сербы как братья, но вы должны понять и нас. Мы не можем позволить кому бы то ни было носить оружие в нашем присутствии. Ты, – он указал на Голицына той конечностью, на которой пока еще сохранились пальцы, – нажми на кнопку, а мы снимем.

Качок бросил Голицыну самоделку – коробку с кнопкой.

– Аккуратнее, аккуратнее, – при этом он засмеялся и нервно задергал головой.

Оператор настроил свою машинку для фиксации событий и встал так, чтобы в кадр одновременно попадали и русские бандиты, и пленный.

– А за что его так? – якобы недопонял Дед. – Деньги украл?

– Следил за нами, – довольным тоном пояснил заправила казни. – Ну чего ты, мужик, жми!

Конечно, Голицын мог. Но как-то подло это. Брать вот так и…

Странно, ты сидишь напротив избитого, практически голого человека. В твоих руках нечто, способное, как предполагается, убить беднягу. Они могли бы сделать все сами проще и быстрее. Вместо этого устроили спектакль.

Верстак – граница между мирами. В одном – запахи, чувства, прикосновения, вкус сока и прожаренного мяса, в другом – белая блевотина понимания неизбежно плохого конца и остатки отшибленного сильнейшими ударами страха за собственную, оказавшуюся бесполезной и никчемной жизнь.

Бандюганы благоразумно отошли подальше, и теперь по ту сторону металлического стола остался лишь один, если не считать двух стрелков на верхотуре вдалеке.

«Добрый человек» взвел курок прямо над ухом у Голицына.

Татаринов, находящийся в ста метрах по прямой, вздрогнул. Малыш сжал зубы. Выбор у ребят небогат. Или – или…

Денис смотрел в глаза трясущемуся пленнику и не мог. Он понимал, мужику конец. Но как так вот взять и нажать и лишить беззащитного человека жизни… Будь у него ствол – нет вопросов. Но это… Это глумливое убийство в чистом виде!

– Какого хрена? – Дед так стремительно нажал на черную кнопку, вделанную в черную коробку, что Голицын не успел и дернуться. В ту же секунду раздался хлопок, и живот человека и его голову разорвало чем-то, что находилось у него внутри, а точнее, в прямой кишке и было направлено вверх.

– Снято, – бесстрастно сообщил оператор.

Качок аплодировал. Однорукий стучал по крышке стола, так как хлопать по понятным причинам не мог.

«Вот почему он сидел прямо. Фугас у него в заднице был», – догадался задним числом Голицын, с тоской разглядывая труп – их с Диденко работу.

Двое с мостка, повинуясь приказу, забросили автоматы за спину, спустились вниз и стали быстро наводить порядок.

Голицын отвернулся и подал голос:

– Что дальше?

Кэп выдохнул. Поручик, сволочь, не мог раньше, что ли, сказать что-нибудь? Две секунды тянулись как неделя.

В огромную «Тойоту» грузились оператор и двое охранников. Голицын с Дедом замазались, и уничтожить запись было просто необходимо, даже если этим придется заниматься потом, в свой собственный отпуск и на свои скромные деньги.

Человек со скуластым лицом – тот самый, который встречал гостей, – с гордым видом откинул брезент в затененном углу и потащил к столу тяжеленный ящик. Вес немал – это было видно по его походке и по тому, как на его лице и шее повылезали вены. Но помощи он ни у кого не просил. Видимо, выполнить этот трюк самому на глазах братков и того же самого качка доставляло ему удовольствие.

Однорукий щелкнул замками. По очереди. Подошедшие ближе спецназовцы не без интереса обнаружили набор «сделай всех сам»: два новеньких SIG с глушителями, два пистолета той же марки, два ручных пулемета Калашникова и бесконечное количество патронов к ним.

Качок достал «швейцарию», а Буджар переводил слова калеки-заправилы:

– Вот инструменты. Вас отвезут к дому. Заходите, делаете работу. Уезжаете. Автоматы можете оставить себе.

Голицын ловко подхватил оружие и воткнул магазин в автомат так споро, что никто и пукнуть не успел. Бандюганы уважительно притихли. Ловкость рук вызвала легкий терпет.

– Ну че, кореша, по коням, – оскалился Дед, забирая «швейную машинку» и проделывая ту же процедуру медленно и аккуратно. – Патрончиков мы насобираем побольше. Нет возражений?

– Охрана? – Голицын спросил тихо, с придыханием, будто сие имело для него вселенское значение.

– Человек шесть, может, восемь. Дом большой, так что побегать придется. – Старшой сплюнул посеченными осколками губами на пыльный бетонный пол. – Понабрали всякий сброд из деревень, – при этом он зло посмотрел на качка, ткнул его под ребра и заржал. «Мясо» отвечать тем же не посмел.

– Да нам насрать, да, Поручик? – хорохорился Диденко. – Войдем и всех вымочим.

– Да, – соглашался напарник, возбуждаясь и размахивая стволом. – Умри все живое. Ха-ха-ха!

Выходя из ангара с Дедом и все с тем же мордатым албанцем Буджаром, Голицын чувствовал, как погружается в навозную яму все глубже и глубже. Его просто засасывало в нее с невероятной быстротой. Он, конечно, мог себе помочь и прекратить вакханалию нелепой, искусственно создаваемой судьбы минуты за три – ладно, четыре, – но тогда какой из него специалист. Паникующая заведенная истеричная баба, а не боец. Убил пленного, теперь целую семью надо положить.

Татаринов, глядя на картину со стороны, – как известно, в данной ситуации мнишь себя стратегом, и иногда сие полезно, – понимал, что после того, как спецназовцы выполнят работу (а об этом как-то не хотелось думать, это ж резня), их будут убирать. Влетая в не успевший остыть «Рено», Кэп напрасно корил сам себя за то, что он не может связаться с парой напрямую. Микрофоны в ремни Деду и Поручику запихали, и то спасибо. А вот динамики в уши вставлять опасно. Кто знает, как их обыскивать будут. Надо что-то думать, думать быстро. Нельзя турков убивать, но и бандитов, не нарыв информации, класть мордой в грязь они не могут.

Малыш выехал на трассу в тот момент, когда точка на экране КПК обозначала отставание от «Мерседеса» в полтора километра.

– Поднажми, – насупился Кэп, понимая, что езда по Албании еще не закончена.

Местная долина нищих, сформированная преимущественно из последователей пророка Мухаммеда, о чем можно было догадаться по полумесяцу мечети, выделявшемуся на фоне темно-синего неба, раскинулась на побережье недалеко от Влера. Зная свое дело, Буджар вез наемников к одному только ему известному дому.