Сергей Соболев - Персона нон грата

Он был настолько увлечен своим занятием – да еще и глухонемой от природы, – что даже несмотря на громкие реплики, которые обменивались девушки, когда шли к нему вдоль берега, он обнаружил их присутствие, лишь когда они остановились на краю выкопанной им канавы.

Реакция Вираса, когда он их наконец увидел, оказалась довольно странной… Он мигом выбрался из канавы, бросив там штыковую лопату, и что-то замычал нечленораздельно, показывая то на проселок, по которому можно в объезд лесного массива добраться до Укмяргского шоссе, то на затянутую жирной пленкой водную поверхность пруда…

– Да что ж это такое, Вирас?! – удивленно и даже несколько обескураженно произнесла Ирма. – Да погоди… погоди ты так махать руками! Никого ж посторонних поблизости нет… Кстати, Вирас… Мы нашу кошечку ищем! Ты ее, часом, не видел?

Как ни странно, глухонемой мужчина понял, о чем она спросила.

Проследив за его жестами, Ирма увидела кошку: та устроилась на самом краю бетонированного выступа, который смахивал на недостроенный причал для лодок и катеров…

Совершенно необъяснимым было поведение кошки, которая невесть зачем увязалась за местным «лешим» и до их появления, устроившись на «причале», упорно таращилась в загрязненные сбросами воды Черного пруда…

Тем же путем они вернулись на хутор: Ирма и Анна поочередно несли на руках как-то странно притихшую Гертруду Францевну, а рядышком, словно охраняя их, шел Вирас, забросивший лопату на плечо на манер штыковой винтовки.

– Ирма, он явно хочет нас о чем-то предупредить, – сказала Анна, когда тропинка вывела их к усадьбе. – Но как узнать… если он глухонемой?

– В том-то и дело…

– Слушай, Ирма. – Головина возбужденно пощелкала пальцами. – А если мы дадим ему бумагу и ручку? Он как, читать и писать умеет?

– Если честно, я не в курсе… А что, это хорошая идея!

Из ворот сарая навстречу им вышла хозяйка хутора.

– Вижу, нашли свою кошечку… Я ж говорила, что она с Вирасом ушла.

– Онуте, он как-то странно себя ведет…

– Кто?

– Да твой Вирас. – Ирма кивнула в сторону «лешего», который скрылся в пристройке, где хранился различный хозяйственный инвентарь. – Он как будто даже ругался на нас…

– Правильно ругался, – сказала Онуте. – Нечего вам делать у Черного пруда.

– Нет, нет, бабушка… Тут что-то другое…

– Вирас – добрый, – сказала Онуте. – Но у него полно тараканов в голове.

– А ты не знаешь, Онуте, он обучен грамоте?

– Нет, внучка, не знаю… Сама-то я все буквы забыла, хотя в молодые годы умела читать по писаному.

Спохватившись, Ирма поинтересовалась у старухи:

– Онуте, наши мужчины еще не вернулись?

– Нет, внучка, никто не приезжал.

Когда Ирма пригласила Вираса пройти в дом и в присутствии Анны усадила его за стол, достав из сумочки записную книжку и авторучку, она не рассчитывала, что такой метод общения окажется хоть сколь-нибудь успешным.

Она раскрыла книжечку и начертала на одной из чистых страниц крупными буквами:

КАК ТЕБЯ ЗОВУТ? НАСТОЯЩЕЕ ИМЯ…

Глухонемой склонил свою косматую голову над ее записью, взглянул поочередно на двух девушек, затем потянулся своей огрубелой от крестьянской работы правой рукой к шариковой авторучке.

После того как он вывел какое-то слово крупными каракулями на чистом листе записной книжки, Ирма, адресуясь к Головиной, негромко произнесла по-русски:

– Его настоящее имя – Йонас.

Затем она, завладев ручкой и перевернув страницу, написала:

ЙОНАС, ПОЧЕМУ НАМ НЕЛЬЗЯ ХОДИТЬ К ЧЕРНОМУ ПРУДУ? В ЧЕМ ДЕЛО?

Тот, прочитав запись и энергично кивнув головой, тут же накарябал ответ:

ПЛОХОЕ МЕСТО ОПАСНО НЕЛЬЗЯ

ОБЪЯСНИ, ЙОНАС, – написала Ирма, – НЕ ПОНИМАЮ!

ТАМ УБИВАТЬ ЛЮДЕЙ ПЛОХИЕ УБИВАТЬ ДРУГИХ

Ирма перевела последнюю запись москвичке, затем вновь взялась за ручку.

ОТКУДА ТЫ ЗНАЕШЬ, ЙОНАС?

Я САМ ВИДЕТЬ, – нацарапал тот своим детским почерком. – Я БЫЛ ЛЕС

СЛЫШАТЬ КАК ПРИЕЗЖАТЬ МАШИНЫ Я ДУМАТЬ ЭТИ ЛЮДИ ХОТЯТ ЛИТЬ ОТХОДУ ОЗЕРО

ХОТЕЛ ИХ РУГАТЬ ЗАПРЕЩАТЬ НО ПОТОМ ВИДЕТЬ ЧТО ОНИ УБИВАТЬ ЛЮДЕЙ Я

БОЯТЬСЯ ПРЯТАТЬСЯ ЛЕСУ Я БЛИЗКО СИДЕТЬ КУСТАХ Я ВИДЕТЬ ВСЕ ВСЕ ВСЕ

На эти записи, учитывая величину его каракулей, у Вираса, чье настоящее имя стало известно только сейчас, ушло с полдесятка страничек.

Едва Ирма успела перевести еще один фрагмент их своеобразной беседы с этим глухонемым человеком, как до их слуха долетел звук автомобильного мотора…

В Паневежис «соколы» отправились двумя машинами, вернулись же на взятой Нестеровым в аренду «Ниве». Принадлежащий Слону «Додж» был слишком заметкой тачкой, а потому было решено на время припрятать его в гараже одного из паневежских родственников Римаса Можонаса.

Хочешь не хочешь, девушкам пришлось рассказать как о своем недавнем походе на Черный пруд, так и о тех записях, которые появились в блокноте Ирмы.

Слон, стараясь сделать это незаметно для москвички, показал Ирме свой пудовый кулак – что ж ты, мол, сестричка, нарушаешь строжайшие инструкции?! Что же касается Стаса, то он не только не стал укорять девушек за беспечность, но и принялся выспрашивать у них подробности, особенно заинтересовавшись теми показаниями, что успел дать Вирас до их появления.

Пока остальные обменивались репликами, глухонемой обитатель хутора следил за ними с напряженным вниманием, пытаясь понять по движению губ, о чем они между собой разговаривают.

Стас решил взять инициативу на себя.

КОГДА ЭТО ВСЕ СЛУЧИЛОСЬ, ЙОНАС? – написал он печатными буквами в книжечке.

Вирас, прочтя его запись, тут же продемонстрировал три пальца.

– Три месяца назад? – забывшись, спросил Нестеров. – Или три недели?

Тот, очевидно, поняв произнесенное по губам, отрицательно покачал головой, затем потянулся за ручкой.

ТРИ РАЗА БЫЛО Я САМ ВСЕ ВИДЕТЬ

Нестеров, прочтя запись, озадаченно почесал в затылке.

– Сначала нам нужно определиться с датой, – сказал он после небольшой паузы. – У кого есть календарик?

Искомая вещица, как и следовало ожидать, сыскалась у женской половины их компании. Первой из сумочки свой «дежурный» календарик извлекла Ирма.

Слон взял у сестры глянцевый квадратик и передал Нестерову.

Когда Стас показал глухонемому календарик, тот энергично закивал головой.

КОГДА ПЛОХИЕ ЛЮДИ ПРИЕЗЖАЛИ НА ЧЕРНЫЙ ПРУД В ПЕРВЫЙ РАЗ? – написал Стас на листочке. – ОТМЕТЬ ДАТУ НА КАЛЕНДАРЕ!

Тот, взъерошив бороду, в которой уже местами пробивалась седина, скобкой отметил на календаре числа от 20-го до 25-го января.

УКАЖИ ТОЧНУЮ ДАТУ! – написал Стас.

Вирас, заглянув в книжицу, как бы с сожалением развел руками.

Стас жестом показал, что в этом нет ничего страшного, а затем сделал очередную запись: