Сергей Соболев - Кабульский трафик

Пара «Ирокезов», прилетевших со стороны Кабула, сели на площадку близ ангара «С» авиабазы Баграм. На испятнанной следами торможения сотен шин полосе и на стенах ангара – белый бархатистый иней на темно-сером фоне. Время раннее, предрассветное; стрелки золотого, пульсирующего голубоватой подсветкой циферблата часов Козака показывают без четверти шесть утра.

– Всем оставаться пока на местах! – прозвучал в салоне хрипловатый голос. – Без команды из вертолета не выходить!

Иван сидел возле иллюминатора. В салоне еще четверо, если не считать двух пилотов. Рассветный воздух наполнен гулом авиационных двигателей; каждые три-четыре минуты на трехкилометровую полосу приземляются серо-синие и темно-зеленые тяжелые брюхатые транспорты. «Геркулесы» и «Гэлэкси» либо сами подруливали к одному из трех огромных ангаров и строений поменьше, либо их брали на сцепку тягачи и отвозили на свободный пятак аэродрома. От ангаров, от стоящих с открытыми грузовыми люками транспортников, от складских площадок – к обоим КПП, обнесенного несколькими рядами заграждений комплекса авиабазы жирной змеей вытянулась длиннющая колонна: грузовики, бензозаправщики, фургоны, «Хамви» и легкие бронетранспортеры «Страйкер»...

Иван поинтересовался у сидящего по левую руку от него американца:

– Ричард, что происходит? Что за суета такая?

– За четверо суток три бригады должны перебросить в эту дыру! Со всеми приданными средствами.

– Так вроде же выводить собирались?

– Поменьше слушай политиков... Ты разве не в курсе, Ivan?

– В курсе чего?

– В скором будущем начинается войсковая операция под кодовым названием «Моистарак».

– Доккинз усмехнулся – Ты только никому не говори, Ivan. Это секрет.

В начале седьмого утра приземлился их борт. Во всяком случае, транспортник C130 «Геркулес» с эмблемой частной компании, входящей в пул транспортных фирм, работающих по военному подряду на Пентагон и ISAF [1] ISAF (International Security Assistance Force) – возглавляемый НАТО международный войсковой контингент, действующий на территории Афганистана с 2001 года. , вырулил с взлетной полосы ровно к тому месту у восточного ангара, где на площадке застыли две вертушки.

– Ivan, ты пойдешь со мной! И физиономию не забудь прикрыть!

Доккинз раскатал шлем-маску и выбрался через открытую дверь на полосу. Иван последовал за ним. Вокруг стоял такой грохот и звон, что хотелось зажать пальцами уши... У приземлившегося несколько минут назад «Геркулеса» наконец замерли винты. В хвостовой части фюзеляжа открылся трехметровый грузовой люк; опустилась грузовая рампа.

Двое сотрудников фирмы AGSM взошли по ребристой поверхности на борт воздушного судна. В грузовом отсеке, закрепленные стальными канатиками, стоят покрашенные в камуфляжные тона «Хамви» с орудийной башенкой и «Лендовер Дефендер». Другой груз, находящийся в ящиках и крафтовых мешках, дополнительно закреплен при помощи специальных погрузочных сеток.

Ричи поздоровался за руку с вышедшим к ним членом экипажа «грузовика». Тот показал Доккинзу, где находится груз, за которым на базу Баграм прибыли люди из AGSM с теми, кого они взяли в эту поездку.

Спустя короткое время ценный груз был уже на борту одного из двух «Ирокезов».

Доккинз и его спутник вернулись в салон; оба вертолета снялись с площадки...

Оставив под собой линии заграждения с протяженными минными полями, баграмский базар, городские кварталы, окрестные развалины всех времен, от эпохи Бактрийского царства и Александрии Кавказской до наших дней, почти в точности повторяя маршрут следующих по шоссе конвоев, «Ирокезы» взяли курс вначале на Кабул. А затем, облетев зажатые горами в долине одноименной реки городские кварталы вдоль подошвы Асмайи, набрав необходимую и безопасную высоту, взяли курс на юго-запад.

Иван отчетливо понимал, что его шансы выжить в этой поездке примерно такие же, как если бы вертолет со всеми его пассажирами прямо сейчас рухнул на землю. То есть, практически равны нулю.

Им предстоит покрыть примерно восемь сотен километров пути с одной посадкой на дозаправку. Через пять или шесть часов они будут на месте.

Этого времени, конечно же, мало, чтобы хоть что-то изменить в раскладе. Но вполне достаточно для того, чтобы вспомнить, с чего начиналась для него – Ивана Козака – эта история. И как так случилось, что он вдруг оказался на борту летящего над афганским плоскогорьем «Ирокеза», рядом с этими непростыми людьми...

Иван заступил на дежурство в полночь. Некоторые не любят вахтить ночью; не зря ведь полуночную смену называют «собачьей», или же – «час собаки». Скучно, тоскливо, глаза сами собой слипаются. Время ползет со скоростью черепахи, ковыляющей по раскаленному песку к спасительной кромке воды... Ему же было все равно, когда дежурить.

Днем здесь нисколько не веселей, нежели ночью. Потому – без разницы.

Почти бесшумно открылась дверь «пультовой». Иван Козак не столько услышал звук, напоминающий тихое предупреждающее «тссс...», сколько ощутил спиной присутствие в рубке другого человека.

Он развернулся в кресле. На фоне дверного проема, хорошо видимый в свете люминесцентных ламп, проникающем из коридора, стоял плотный коренастый мужчина.

Это был шеф – старший по должности и возрасту в их маленьком коллективе. Он же – Papa.

В тесноватое помещение «пультовой» вплыло, просочилось облако запахов: смешанный аромат одеколона, табака, несвежей одежды и медицинского спирта.

– Who are you? – прозвучал грубый мужской голос. – What are you doing here, stupid? [2] Кто ты такой! Что ты здесь делаешь, тупица? (англ.).

Козак ответил, не вставая с кресла:

– I'm Romeo, and nowis my change [3] Я – Romeo, и сейчас моя смена (англ.). .

К сказанному очень хотелось добавить нечто вроде «I'm not doing a fucking thing» [4] Нихера не делаю (англ.). , но Иван благоразумно решил, что не стоит нарываться.

У старшего было влажное, бледное, одутловатое лицо. На правом боку к ремню прикреплена кобура с кольтом «Питон». Он – единственный из сотрудников, кому внутренней инструкцией дозволяется иметь при себе оружие круглые сутки. Ключи от оружейной комнаты тоже у него. И еще ни разу не случалось такого – во всяком случае, при Козаке, – чтобы сотрудникам выдавали стволы. Даже для профилактического осмотра и чистки.

– He doesn't know a fucking thing, – процедил старший, словно угадывая мысли Ивана. – What the fuck do I need that for?.. [5] Он ни хрена не знает, мать его. И на кой, спрашивается, мне это все нужно? (англ.).