Фредерик Дар - Не мешайте девушке упасть

В жизни главное — не размякать из-за девок! Чем больше вы с ними носитесь, тем чаще они смотрят на вас как на обглоданный скелет цыпленка. Так что лучше пользоваться представляющимися случаями, чтобы не жалеть об упущенных возможностях, достигнув возраста, когда уже ни на что не годишься…

— Это ты, это ты, — бормочет она сквозь слезы. — Ты выкрутился! О любимый, ты неподражаем!

Я возвращаю ей часть ласк, потому что оставлять все себе нехорошо.

— Как ты и говоришь, — отвечаю, — между мною и Арсеном Люпеном нет никакой разницы. Если бы меня заперли в печь крематория, я бы и оттуда выбрался. Плевое дело…

Расспрашиваю о ее приключениях.

Все прошло неплохо. Когда я оставил ее на дороге, она вернулась в Сен-Жермен, где в больнице работает одна ее знакомая, заняла у нее немного денег и приехала в Париж. Как видите, все просто.

— А как выкрутился ты? — спрашивает она меня.

Я ввожу ее в курс моих передряг, а закончив, не даю ей времени издать обычные восклицания и задаю главный вопрос:

— Слушай, ты не против совершить маленькую прогулку на самолете?

— Понимаю!

— Под прогулкой я подразумеваю не просто воздушное крещение, а настоящее путешествие.

Ее глаза округляются.

— А куда ты хочешь лететь? В Швейцарию?

— Нет, в Англию.

— Ты серьезно?

— Еще как!

Не томя ее дальше, рассказываю о планируемом мною отъезде в Лондон. Она в восторге.

— Мы дождемся там конца войны. У меня там есть друзья, которые найдут тебе работу… Прежде всего я хочу, чтобы ты была в безопасности. Мне надоело подвергать тебя опасностям из-за моих дел. Девушки созданы, чтобы вязать и доставлять радость воинам, а не играть в Жанну д'Арк. Жанны нам хватает одной. Если они пойдут косяком, мужчины скоро будут выглядеть полными лопухами.

Она соглашается. Она не может думать ни о чем, кроме нашего вечернего побега на самолете, и готова слушать о двуногих своего пола все, что угодно.

Нет необходимости говорить, что день мы проводим в ее комнате. Я звоню в свой банк, директора которого хорошо знаю, чтобы он прислал мне все деньги с моего счета. Не хочу, чтобы фрицы заполучили мои бабки и покупали на них аперитив Адольфу. Служащий банка приносит мои хрусты. Я делю их на две части. Одну, большую, отправляю матери, приложив длинное письмо. Другую оставляю себе, чтобы погулять в Лондоне.

Мы готовы. Остается только дождаться часа отправления поезда на Пуасси.

Мы стараемся занять время. Если у вас в черепушке не гнилые помидоры, вы должны догадаться, в какую игру мы играем.

Мы приезжаем к Ренарам уже в темноте. Нас задержала бомбардировка парижского района, и я боюсь, что мы можем опоздать.

Перед дверью стоит машина.

— Садитесь быстрее! — говорит нам Ренар. — Все готово, можем ехать.

Я несколько смущен необходимостью представлять Жизель Флоранс. Я опасаюсь неуместного замечания или жеста, но дочка моего спасителя первоклассная девчонка. Она даже не моргает и держит свой хорошенький ротик на замке. Жизель я представляю как свою сотрудницу.

— Мы вас проводим все вчетвером, — заявляет Ренар. — Соседи могут удивиться, что мы отвозим по ночам незнакомых. Надо соблюдать большую осторожность.

Я полностью с ним согласен. Мы набиваемся в старый «рено» и отправляемся в путь.

Ведет старший сын. Ренар и младший сидят спереди. Ваш Сан-Антонио, как паша, восседает на заднем, между двумя кисками. Я с облегчением вздыхаю. Поскольку в машине темно, беру обеих малышек за руку. Таким образом, не будет никакой ревности. Я бы даже начал с ними сеанс лизания, но боюсь, это коллективное развлечение придется им не по вкусу и они устроят шухер, как на четырнадцатое июля.

Три четверти часа спустя мы останавливаемся.

— Конечная! — объявляет Ренар.

Только тут я смотрю на пейзаж и вздрагиваю: мы находимся в широком мощеном дворе, окруженном высокими стенами.

Темные фигуры подходят к машине и окружают ее.

Мне кажется, я сплю: это немецкие солдаты, да еще вооруженные до зубов.

Я молчу, потому что бывают моменты, когда язык надо придавить чем-нибудь тяжелым. Жизель тоже даже не моргнула. Я смотрю на семейство Ренар и вижу, что все они веселятся как ненормальные.

Если бы сейчас, зимой, грянул гром, я бы и тогда не удивился до такой степени.

Пытаюсь выхватить пушку, но Флоранс говорит своим волшебным голоском:

— Если ты ищешь свой пистолет, то он в кармане моего пальто. Я его вытащила, пока ты меня лапал.

Согласитесь, что сработано отлично… Мастерски! Меня еще никогда так не проводили. Это сразу опрокидывает мои представления о доверии, любви и прочей бредятине!

Есть от чего сравнить себя с тушеным бараном! Уйти в монахи! Раздолбать себе башку и все остальное! Тереться задницей об лед до тех пор, пока она не начнет искриться.

— Выходите! — сурово приказывает Ренар.

У меня в голове осталась всего одна мысль: лампа! Надо спасти лампу. Наплевать на меня и на девчонку, но нельзя, чтобы фрицы заполучили свое изобретение. В сотую долю секунды я придумываю сто с лишним планов, и все крепкие, как кефир.

Я погорел, Жизель тоже и лампа вместе с нами. Эти сволочи сожрут нас с луком. У меня такое ощущение, что, когда они закончат с нами заниматься, мы будем на удивление похожи на яблочный компот.

— Выходите! — повторяет Ренар.

Флоранс уже вышла и держит для меня дверцу открытой.

Солдаты подходят с автоматами наизготовку. Они понимают, что имеют дело не с фраером, и это мне льстит. Я выхожу с поднятыми руками, Жижи следует за мной. Нас сразу окружают.

Ренар — или, по крайней мере, сволочь, называющая себя так, — что-то говорит солдатам по-немецки. Они щелкают каблуками и уводят нас к строениям.

Подгоняя нас, они не церемонятся! Пинки сыплются градом. Я-то привык к этому настолько, что моя задница напоминает шагреневую кожу, но мне больно смотреть, что также обходятся с моей бедной малышкой… Не будь здесь целого полка, стерегущего нас, я бы провел маленький сеанс смертельных мулине… Знаете, что такое смертельное мулине? Сейчас объясню. Этот рецепт может быть вам так же полезен, как рецепт приготовления рагу под белым соусом. Когда несколько придурков окружают вас с недобрыми намерениями, изобразите нечто вроде эпилептического припадка, но вместо того, чтобы упасть на пол, присядьте на корточки и лупите в животы, находящиеся перед вами. Это застает противников врасплох, потому что вся сцена происходит внизу и они не знают, за что вас ухватить… Очень веселое занятие, клянусь!

Но в данный момент в наши почки наставлен целый лес автоматов и лучше подождать развития событий. Немцы вводят нас в мрачное здание и ведут в помещение, похожее на классную комнату. Может, до войны здесь и правда был класс.