Фредерик Дар - Не мешайте девушке упасть

— Бизнес одно, чувства другое… Давай вернемся к нашим баранам. BZ 22 находится на пути в Лондон. Надеюсь, что Жизель и я очень скоро последуем за ней…

— Надежда помогает жить.

— Ты права. Если ты дорожишь своей шкурой, мы могли бы сотрудничать.

Она поднимает брови.

— Тебя шокирует это слово?

— Давай рожай!

— Так вот, я предлагаю тебе запись и… солидную премию наличными в обмен на свободу Жизель.

Она разражается хохотом.

— Ты принимаешь меня за идиотку?

— Вовсе нет. Повторяю: BZ 22 в надежном месте. Ни ты, ни я, ни Карл не можем вернуть его. Значит, нам остается только разработать план бегства. Ни о каких переговорах, которые в любом случае закончились бы для меня и малышки одинаково, не может быть и речи. Если я вытащу девушку, мы сразу переберемся в Англию. Благодаря лампе у меня появится возможность получить столько бабок, сколько я захочу. Предлагаю за твою помощь миллион франков. Так ты получишь хоть что-то…

— Какая у меня гарантия, что ты пришлешь мне деньги?

— Гарантии никакой, моя райская птичка, — совершенно честно отвечаю я. — Тебе придется удовольствоваться моим словом. Если не согласишься и с Жизель случится несчастье, Карл сразу получит диски, после чего тебе станет очень плохо. Если убежишь, за тобой начнет охоту необыкновенно эффективная полиция, знающая тебя как облупленную. Ты не получишь денег, что плохо само по себе, да еще и плохо кончишь.

— Ладно, я согласна, — вздыхает Грета.

Она вдруг кажется совершенно сломленной.

— Ну и славно… Расскажи мне о вашей базе. Прежде всего, где держат Жизель?

— В одной из камер подвала.

Я протягиваю ей карандаш и бумагу.

— Нарисуй мне план.

Я легко ориентируюсь по нему, потому что знаю место.

— Как туда можно попасть?

— Через центральный вход.

— Через центральный вход, потом по лестнице, начинающейся из караульного помещения. В общем, плевое дело…

Она улыбается.

— Да, мы умеем организовывать дело… если ты рассчитывал залезть к нам, как в монастырь, то попал всеми десятью пальцами в небо!

— Однако мне придется что-то придумать… скажи, в караулке много народу?

— С полсотни.

— А внизу, в подвале?

— Постоянно дежурят двое охранников.

Решительно, нет никаких причин для оптимизма.

— Кто из гражданских лиц — французов — имеет право свободно входить в здание?

— Поставщики, и тех при входе обыскивают.

— Ясно… Над этим следует подумать. Мне понадобятся люди. Длинный Фрэд сумел смыться из Везине?

— Да. Он и толстяк Том.

— Этого помню, но неважно. В данный момент они должны где-то отлеживаться. Дай мне их адрес и рекомендательное письмо, чтобы меня не встретили пушечным залпом. Тебе они больше не нужны, а мне могут пригодиться. С оплатой их услуг, естественно.

Грета мне сообщает, что ее ломовики отсиживаются в магазине канцтоваров на улице Шмен-Вер. Она пишет на листке бумаге следующее сообщение цифрами:

3–29–17–16–13–15–11–20–6

17–18–10–12–1–9–29

19–1–15–1–15–20–16–15–10–16

Я заглядываю через ее плечо.

— Ты не ломаешь себе мозги над шифрами. Простая замена буквы цифрой, соответствующей ее порядковому номеру в алфавите, — старый, как пирамиды, трюк!

— Важна не сложность кода, — возражает она, — а то, чтобы они знали, что это исходит от меня.

— Ладно. Скажи, как ты нашла этих бандитов?

— Это Ганс Штрейн…

— Кто?

— Фару, если тебе так больше нравится. Он взялся найти подходящую шайку.

— А где ты откопала Фару?

— Это был мой друг. Он дезертировал из германской армии после кражи…

— А! Прекрасно… Как же он мог принять меня за Мануэля, если знал его?

— Он его не знал. Мануэль не был шефом, как ты предположил. Именно он украл лампу, а потом — здесь ты угадал правильно — не захотел передавать ее нам. Мы установили, что он снял квартиру под вымышленным именем, и поняли, что BZ 22 он спрятал там. Мы хотели действовать без банды, чтобы избежать новых осложнений, но произошла ошибка, о которой ты знаешь…

— Еще бы мне о ней не знать!

— После этого в газетах появилась твоя фотография. Мануэль понял, что происходит, и смылся. Мы ничего о нем не знали, пока он не вступил в контакт с нашими службами, чтобы предложить купить у него лампу с газом. Все произошло так, как ты думал, только нож потеряла не я, а Штрейн. Мы купили эти вещи во время испанской войны…

— Ты не пропускаешь ни одной драки! — усмехаюсь я.

— Ни единой.

— Ладно, можешь идти! И постарайся впредь играть честно, иначе эта драка станет для тебя последней… Завтра утром позвонишь мне. Я передам тебе мои инструкции. Если тебе вдруг захочется устроить мне подлянку, обратись к своей памяти и постарайся вспомнить точные выражения нашей записанной беседы.

Я помогаю ей надеть манто и выставляю за дверь.

Оставшись один, я разворачиваю сверток, переданный мне Берлие. В нем лежат две гранаты и пистолет-пулемет с запасным магазином.

Этот чертяка умеет делать неординарные новогодние подарки.

Я надеваю пальто и иду в сторону площади Бастилии. Мне не терпится встретиться со стариной Фрэдом!

Я безо всякого труда нахожу торгующий газетами и канцтоварами магазинчик, где, как кажется, обретаются остатки «кенгуру». Меня принимает старуха в нашейном платке. Лавочка такая же грязная, как она.

— Привет, мамаша, — говорю я ей. — Мне тут надо сказать пару слов господам, которые должны быть неподалеку.

Она принимает удивленный вид коровы, которой показывают фильм о железной дороге.

— О чем вы говорите?

— Ну, мамаша, не ломайте из себя Сару Бернар, я же не директор «Комеди Франсез»!

Я в затруднении, потому что зараза Грета забыла дать мне пароль. Как убедить эту старую перечницу?

— Мне надо увидеть Фрэда, у меня для него письмецо.

— Фрэда?

Достаю послание Греты и кладу на прилавок с газетами.

— Раз вы во мне сомневаетесь, вот верительная грамота, а я пойду глотну свежего воздуха. Покажите это Фрэду.

Я выхожу прежде, чем она успевает начать нести всякую ахинею.

До чего же люди недоверчивы в наши времена!

Когда я возвращаюсь, она улыбается.

— Пойдемте.

И ведет в заднюю часть лавочки. Там полно связанных газет, а в углу стопка старых пыльных книг. Старуха поднимает половик, и появляется винтовая лестница.

— Спуститесь один?

— Ну конечно, мамаша, не ломайте себе кости на такой крутизне. Я найду дорогу.

Начинаю спуск по извивающейся лестнице. Грохочет она так, будто бегемот гуляет по цинковой крыше.

Дойдя до нижней ступеньки, я достаю мою зажигалку, потому что там темнее, чем в траурных трусах негра.

Включаю ее и как раз в тот момент, когда появляется маленький огонек, слышу легкий шорох сзади. Оборачиваюсь. Единственное, что я вижу, это кулак, но его я вижу хорошо Он летит прямо на меня. Я отскакиваю в сторону, но он все-таки крепко меня задевает. Он попадает мне в щеку и, такое впечатление, прошибает чайник насквозь. Спорю, что моя голова станет браслетом для этого неизвестного боксера.