Фредерик Дар - Не мешайте девушке упасть

— Невероятно!

Уф! Я боялся, что она станет выдавать бессмертные истины о случайностях, различного рода феноменах и прочих премудростях.

Чтобы отвлечь внимание, я спрашиваю:

— Каково ваше заключение, доктор?

— Две пули в область сердца, вошли сверху вниз. Я полагаю, его застрелили в тот момент, когда он спускался по лестнице. Он умер не сразу, а сумел выйти на улицу, где и упал.

Гийом дополняет:

— Самое любопытное, что в доме его никто не знает. Консьержка видела его всего лишь раза два. Он появлялся здесь эпизодически. Будучи убежденным, что речь идет о вас, я думал, что вы сняли эту квартиру под вымышленным именем, чтобы пользоваться ею в тех случаях, когда не имели возможности вернуться к себе…

Я с улыбкой смотрю на него.

— Ничего подобного. Вы думали, что я связан с Сопротивлением и гестапо свело со мной счеты. После покушения на меня в Большом доме 4 4 Одно из названий префектуры полиции об этом только и шепчутся, так?

Он краснеет и не отвечает.

Чтобы помочь ему выйти из глупого положения, я отвешиваю ему хлопок по спине, причем достаточно сильный, чтобы выбить из него легкие, если они плохо закреплены.

— Нашли что-нибудь интересное?

— Ничего, шеф. Эта, квартира совершенно безликая. Должно быть, этот тип действительно пользовался ею редко, как и уверяет консьержка.

К нам подходит Эверест мяса и глупости.

— Посмотрите, что я нашел, — говорит он.

Гигант разжимает широкую, как салатница в семейном пансионе, руку, мы наклоняемся над ней и обнаруживаем перочинный нож с роговой рукояткой, на которой написано слово: «Venganza».

— Это испанский, — уверяет Гийом. — В переводе означает «месть».

— Вы позволите мне оставить его себе на память о моей смерти?

— Конечно, месье комиссар.

Я кладу крошечный ножичек в карман и спрашиваю:

— Так к какому же выводу вы пришли?

— Официально: сведение счетов… Так лучше для всех, правда? — отвечает инспектор. — Сейчас все перемешалось. Убийство не отличить от казни, честного человека от вора, а героя от предателя. Я понимаю, почему вы перешли в резерв. Заниматься нашим ремеслом в такое время очень невеселое дело.

Мы обмениваемся несколькими банальностями на общие темы, после чего все вместе выходим из квартиры.

— Я оставлю на ночь двух человек у консьержки, — заявляет мой коллега, — а завтра мы перевезем вашего двойника в морг. Но все-таки вы меня здорово напугали, патрон.

На лестничной площадке врач — толстый старик с седыми усами — начинает высмеивать жильцов, которых называет садистами, извращенцами и психами. Те обращаются в беспорядочное бегство. Там, где не помогли грубые окрики ажанов, сарказм медэксперта сотворил чудо. Все любители падали ворча расходятся по своим конурам.

Бабы запахивают халаты и закрывают свои телеса. Старый хрен снимает руку с задницы маленькой брюнетки. Мужчины возвращаются посмотреть, удержит ли король пик свою корону. Мамаши вспоминают о своих, уже сорвавших глотки, отпрысках. Лестничная площадка пустеет, как кинозал после того, как герой-любовник взасос поцеловал свою партнершу.

Мы выходим на улицу. Гийом раздает инструкции своим парням, после чего поворачивается ко мне.

— Что я могу для вас сделать, патрон?

Я морщусь.

— Если бы вы могли на час или два предоставить в мое распоряжение машину, то были бы лучшим из всех полицейских.

Он улыбается.

— Поехали с нами в контору, а там я оставлю вам машину.

Мы рассаживаемся. Жизель садится спереди, рядом с шофером, а мы набиваемся на заднее сиденье, что далеко не Просто, поскольку амбал Гийома тоже лезет с нами.

— Забавный этот ваш малый, — говорю я инспектору. — Где вы его откопали?

— Смейтесь, но в случае заварухи он первоклассный помощник.

Через несколько минут мы подъезжаем к Островерхой башне 5 5 Еще одно название префектуры полиции (разг.) . Следует неизбежная серия рукопожатий, и наконец я вступаю во владение тачкой.

— Какая программа? — беспокоится моя подружка.

— Пункт первый: твоя квартира, где я уложу тебя спать, как послушную девочку, каковой ты и являешься. Пункт второй: я нанесу один ночной визит.

Цыпочка надувает свои губки.

— Не вредничай, Тони. Ты не можешь бросить меня теперь.

— Я это сделаю, прекрасная дама.

Она не отвечает. Я думаю, что она дуется, но тут замечаю две огромные слезы, катящиеся по ее щеке. Молчаливая скорбь всегда трогала мое сердце. Обычно, когда куколка начинает кричать и плакать, я влепляю ей пару пощечин, чтобы вылечить от возможного флюса. Но тихие слезы выворачивают мне душу.

— Ну пожалуйста, не надо! Пойми, Жижи, до сих пор я водил тебя с собой, потому что это было совершенно безопасно. Сейчас же все может измениться. Отметь, что я ни в чем не уверен, но если с тобой что-нибудь случится, я себе этого никогда не прощу…

— Хочешь, я напишу расписку, снимающую с тебя всю ответственность?

Раз она относится к этому с юмором, я согласен.

— Хорошо, поедем вместе. Но если это повредит твоему здоровью, пеняй на себя.

Я на полной скорости мчусь на улицу Аркад.

Сейчас я изложу вам свою мысль во всех подробностях. Сначала позвольте вас просветить насчет моих внутренних чувств. События этого вечера разбудили во мне дремавшую жажду подраться. Я прекрасно понимаю, что мое сходство с убитым простое совпадение, но все-таки хотелось бы разобраться в ходах и пружинах этого дела. Кажется, я имею на это право, а? Кто поймал брюхом порцию свинца? Сан-Антонио или герцог Виндзорский? Пусть стрелок ошибся, но если я его найду, это не помешает мне сделать из него фарш для равиоли. Хотя бы для того, чтобы он понял, что прежде, чем нажимать на спусковой крючок, нужно удостовериться в личности сидящего напротив.

Долгожданный случай поговорить с этим козлом представился как раз сегодня вечером. Волей чудесного стечения обстоятельств я сунул свой длинный нос в общую тарелку очень странной компании. На данный момент в этой истории пять действующих лиц: во-первых, я сам, потом гад со стрижкой бобриком, затем мой двойник, лежащий в столовой, и, наконец, саксофонист и неизвестный, которому адресовалась известная вам музыкальная передача.

Будем действовать методом исключения.

Мой двойник мертв, как филе селедки. Тип, ожидавший в ресторане закодированное в саксофонном соло сообщение, мне неизвестен. Значит, чтобы добраться до покушавшегося на меня ублюдка, остается один саксофонист. Он служит посредником, и я должен его отыскать.

Мы заходим в ресторан, когда липовые новобрачные уже отбыли в свадебное путешествие, а гарсоны, взгромоздив стулья на столы, начали мыть полы. Тот, что обслуживал нас, узнал меня и, унюхав чаевые, подошел к нам, сузив рот в куриную гузку.