Клайв Касслер - Змей

Мощные лопасти парных винтов судна блестели на солнце. Через несколько минут вода поглотила нос, корма поднялась, и корабль пошел ко дну, будто увлекаемый щупальцами гигантского морского чудовища.

Теперь вода хлынула во все каюты, холлы, коридоры, отсеки. Под давлением металлический корпус рвался и издавал жуткие стоны, которые иногда слышат на подлодках, только что потопивших вражеский корабль.

«Андреа Дориа» коснулся дна под тем же углом, что и тонул. На глубине двести двадцать пять футов корабль лег на правый борт. От множества пузырьков воздуха темная вода стала светло-голубой.

Там, где «Андреа Дориа» пошел ко дну, образовалась огромная воронка, и еще пятнадцать минут кружили по воде мусор и обломки. Когда воронка исчезла, катер береговой охраны подошел к месту катастрофы, и моряки поставили на воду буй.

На дне морском оказался груз стоимостью в два миллиона долларов — марочные вина, роскошные ткани, мебель, оливковое масло. В пучине исчезли великолепные произведения искусства — мраморные бюсты, фрески, бронзовая статуя старого адмирала... И там же, на дне моря, скрылся бронированный грузовик, набитый мертвыми телами. Страшный секрет поглотило море.

В Нью-Йорке с трапа «Иль-де-Франс» сошел высокий блондин и направился к стойке таможни. На нем была черная морская фуражка и длинное пальто. Блондин ничем не выделялся из числа прочих пассажиров, прибывших в США на борту лайнера.

Выполнение морального долга по отношению к терпящему бедствие судну задержало прибытие французского корабля на тридцать шесть часов. В результате «Иль-де-Франс» пришел в Нью-Йорк в четверг после полудня, когда на пирсе уже собралась толпа встречающих. Потребовалось немало времени на высадку семисот тридцати трех пассажиров с «Андреа Дориа». Выполнив свою миссию, судно быстро отправилось в обратный путь. В конце концов, время — деньги.

— Следующий, — сказал офицер-таможенник, оторвав взгляд от бумаг на столе. Его внимание привлек шрам на лице стоящего перед ним человека. — Госдепартамент временно откладывает выдачу паспортов спасшимся пассажирам. Поставьте свою подпись вот здесь, на бланке. И нужно указать ваше имя и адрес, — сказал инспектор.

— Да, спасибо. Нам все объяснили еще на корабле. — Блондин улыбнулся. Или это только показалось из-за шрама? — Боюсь, мой паспорт сейчас на дне Атлантического океана.

Человек со шрамом сообщил, что его фамилия Джонсон и направляется он в Милуоки.

— Идите туда, мистер Джонсон, — указал офицер. — В центре здоровья проверят, нет ли у вас заразных болезней. Процедура не займет много времени. Следующий, пожалуйста.

Врачебный осмотр прошел быстро, как и обещали. Через несколько минут блондин уже шагнул за ворота таможни. Из порта толпа спасшихся пассажиров, их родственников и друзей направлялась на улицу. Там образовалась пробка — медленно двигались автобусы, такси, беспрерывно гудели клаксоны автомобилей.

Блондин встал у края тротуара и внимательно всматривался в толпу, пока не встретился взглядом с кем-то. Затем его взгляд выхватил из толпы еще одно знакомое лицо. И еще одно. Он кивнул, давая понять товарищам, что узнал их. А после все пошли в разные стороны.

Сам блондин двинулся в направлении Сорок четвертой улицы и там поймал такси. После изматывающей ночи он чувствовал себя усталым и мечтал только об отдыхе.

На данный момент задание выполнено.

10 июня 2000 г.

Марокканское побережье

Нина Кирофф стояла на верху древней лестницы и, прищурившись, смотрела на спокойные зеленоватые воды лагуны. Она думала о том, что едва ли ей доводилось видеть более унылое побережье, чем эта изолированная полоса. Ничто не шелохнется в раскаленном воздухе. Единственный признак присутствия здесь людей — небольшое кладбище. Надгробия цвета оконной замазки обращены к морю. Песок, гонимый ветром, давно смешался с прахом усопших.

Нина довольно усмехнулась, как ребенок, обнаруживший подарки у рождественской елки. Морскому археологу этот неяркий, выцветший под жарким солнцем пейзаж казался куда более прекрасным, чем белый песок и пальмы какого-нибудь тропического рая. А жутковатость места защитит его от самого худшего: осквернения.

Нина непременно захотела еще раз поблагодарить доктора Нокса за то, что он убедил ее присоединиться к экспедиции. Сначала она вежливо отклонила приглашение Пенсильванского университета, сочтя поездку пустой тратой времени. Каждый дюйм побережья Марокко давно исследован и описан. Даже если кому-нибудь и удастся открыть нечто новенькое, находка наверняка будет недоступна из-за многотонного слоя строительного раствора, оставленного римлянами. Нину, безусловно, восхищали их инженерные таланты, и все-таки она считала римлян в некоторой степени разрушителями, если рассматривать всю историю человечества.

Отказ Кирофф принять участие в экспедиции имел свою подоплеку. Она пыталась разобраться с горами бумаг, связанных с работой по исследованию кораблекрушения у берегов Кипра, в водах, на которые претендовали турки. Предположительно затонуло греческое судно, что и спровоцировало конфликт между древними врагами — Грецией и Турцией.

Исследовательские суда в Афинах и Анкаре еще только разогревали двигатели, когда Нина уже нырнула в синие воды моря и определила, что на дне лежит сирийское торговое судно. Открытие привело в замешательство сирийцев, зато избавило две другие стороны от возможной конкуренции. А поскольку Нина была владельцем, президентом и единственным сотрудником фирмы «Маритим рисёч», то ей пришлось взять всю бумажную волокиту на себя.

Через несколько минут, после того как она отказалась от приглашения университета, позвонил Стэнтон Нокс.

— У меня со слухом все хуже и хуже, доктор Кирофф, — донесся из трубки хорошо знакомый голос. — Я слышал, будто кто-то сказал, что вы не заинтересовались экспедицией в Марокко. Полагаю, я ошибся? Такой слух не может быть правдой.

Прошло несколько месяцев с тех пор, как Кирофф разговаривала со своим наставником в последний раз. Она улыбнулась, представив его совершенно седую голову, почти безумный взгляд из-под очков и усы, кончики которых торчат вверх.

Тряхнув головой, чтобы отогнать воспоминания, Нина ответила:

— При всем моем уважении к вам, профессор Нокс, я сомневаюсь в том, что существует хотя бы один клочок побережья в Северной Африке, где не было бы поздних построек римлян, который не был бы уже открыт и кем-то исследован.

— Браво! Рад, что вы помните первые три урока из учебника археологии, доктор Кирофф.

Нина усмехнулась легкости и непринужденности, с какой профессор держался со всеми людьми. Ей недавно исполнилось тридцать, у нее был собственный бизнес, она обладала таким же количеством научных степеней, как и Нокс... И все равно Нина чувствовала себя студенткой рядом с ним.