Иван Стрельцов - Черная смерть

Звук был отключен, и депутат Правдин беззвучно шевелил губами, но Владимир и так знал, о чем тот говорит: проклинал насилие над личностью, повествовал об ужасах плена и тому подобном. В общем, выставлял себя эдаким мучеником совести, что было весьма кстати в преддверии будущих выборов.

Услышав впервые этот монолог, Христофоров тогда еще подумал с сарказмом: «Надо же, как могут полярно мнения меняться, еще несколько лет назад Праведник усиленно обвинял Российскую армию в геноциде чеченских абреков. А сейчас сам чуть ли не призывает всех кавказцев закатать в асфальт дорожным катком». Работающий без звука телевизор, видимо, задавал тон предстоящему разговору.

— Знакомьтесь, Владимир Николаевич, наша коллега из Службы внешней разведки подполковник Воронцова Алена Игоревна. Молодая женщина поднялась со своего места и протянула Владимиру узкую ладонь с длинными, покрытыми бесцветным лаком ногтями. Осторожно взяв в свою руку ладонь женщины, Христофоров невольно отметил силу в ее пожатии, что говорило о решительном характере и хорошей физической подготовке.

— Алена Игоревна работала в параллельном направлении с вашей группой, — пояснил директор ФСБ.

— Точнее сказать, сперва СВР пыталась выкупить картотеку, но уж слишком нереальную сумму запросил Асламбек Максуров. Пришлось прибегнуть к помощи наемников, но тут не удалось удержать ситуацию под контролем. Более того, в Черноморске появился представиталь военной разведки Ливии полковник Махмуд Аббас Аль Фарук, потенциальный покупатель картотеки. Меня срочно перенаправили на нейтрализацию действий полковника, — вступила в разговор Воронцова.

— Вас? — изумился Христофоров. — Эта работа для оперативной группы с полным набором спецов, от боевиков до аналитиков и электронщиков. Работать в чужом государстве нужно ювелирно. Как правило, это многоходовые комбинации…

— Я тоже оперативник, — перебила полковника Воронцова, в ее голосе послышались неприкрытые нотки раздражения и вызова. — Десять лет на оперативной работе за рубежом. Кое-чему научилась, кроме того, руководство обеспечило мне прикрытие из местной агентуры и «слепцов».

При упоминании «слепых агентов», людей, которых спецслужбы используют в своих целях втемную, на щеках Алены появился легкий румянец — память о молодом человеке с простым именем Алексей.

— Как бы там ни было, подполковник Воронцова выполнила поставленную перед ней задачу, — подвел итог директор ФСБ. — Арабы не получили картотеку, ее перехватили наши диверсанты.

— При этом потеряли целиком отряд «Эдельвейс», — недовольно заметил Христофоров, смерть диверсантов рваным шрамом осталась в его сердце.

— Нашим водолазам удалось поднять десантную платформу с останками взорванного самолета. — В салоне «Корвета» обнаружены два обгоревших изуродованных трупа. У одного из них в подсумке найдены два десятка кассет с фотопленкой. Соленая вода часть информации уничтожила, но экспертам удалось восстановить оставшееся. Без сомнения, это еще одна копия картотеки «Джаамата».

— Значит, утечка информации не произошла, — облегченно вздохнула Алена Игоревна.

— Но это еще не все, — откашлялся директор.

— В районе взрыва засекли яхту «Агроба». Надеюсь, всем ясно, что у Максурова намечалась в этом квадрате встреча с ливийцем?

— Но встреча сорвалась, — коротко прокомментировал Христофоров, — по не зависящим от сторон причинам.

— Вот именно, — кивнул генерал, не обратив внимания на явный сарказм полковника. — Сделка сорвалась, и по логике вещей «Агроба» должна возвращаться в Ливию. Но вот почему-то Аббас не спешит на родину. Яхта уже неделю плещется у пирса в стамбульском порту. Чего он ждет?

— Товарищ генерал, думаете, есть смысл продолжить игру с полковником Фаруком? — Глаза Воронцовой вспыхнули охотничьим азартом. Владимир Христофоров промолчал, понимая, что его отпуск превращается в далекую перспективу.

— Думаю, Алена Игоревна, нам придется еще немного поработать плечом к плечу, — мягко произнес директор ФСБ.

В голове Виктора гудел поминальный набат, он с трудом разомкнул глаза, пытаясь оглядеться. Густой черный мрак липкой паутиной обволок тело Савченко, на зубах скрипела соль, руки и ноги оказались плотно связанными, не позволяя диверсанту пошевелиться.

«Где я? — подумал Виктор, и сам ответил на этот вопрос: — В плену». Это уже напоминало кошмарный сон, который постоянно тебя преследует, и от него никак нельзя избавиться. Это судьба, рок, карма, и пережить все это можно только одним способом — идти вперед, преодолевая все препятствия, что жизнь упорно сооружает на пути.

Бешеное сердцебиение постепенно прошло, холодный пот ужаса высох. Бывший разведчик морской пехоты прикрыл веки и, восстанавливая дыхание, подумал: «Значит, все еще жив. Теперь вот только бы освободить руки, а там посмотрим, как еще карта ляжет».

В полной тишине он неожиданно услышал где-то совсем рядом мерное плескание воды.