Иван Стрельцов - Истребитель снайперов

— Угу, средство для психической атаки, — недовольно отмахнулся майор, даже не подозревая, что его ординарец, простой рязанский паренек, точно угадал назначение увиденного.

В колонне шел экспериментальный образец техники будущего, пока носящий условное название «Истребитель снайперов». Магомеддин Бекбаев, взяв за основу легкобронированный гусеничный тягач «Витязь», оснастил его всем самым необходимым для борьбы со снайперами в современных условиях.

Именно из-за этого чуда техники «экспедиционный корпус мести» отправился на войну не через два месяца, как первоначально было задумано, а лишь спустя три с половиной. Именно столько времени потребовалось на подгонку всех систем «истребителя». Впрочем, находящиеся на полигоне бойцы не особо переживали, каждый из рядового состава получил по пять тысяч долларов аванса, и в случае, если на войне они пробудут месяц, получат еще столько же. Попробуй честным путем заработать десять тысяч «зеленых».

Ветераны тоже не роптали. Попав в полевой лагерь, все они как будто вернулись во времена своей молодости. И тренировались до изнеможения, уверенные, что это им действительно необходимо. Несмотря на то что время их игры в ветеранскую «Зарницу» затянулось, каждый нашел возможность получить отсрочку от своих гражданских дел.

Не торопил их с выездом на войну и банкир Георгий Гергадзе. Его советник Роман Финклер, приобретая все необходимое для «Истребителя снайперов», неожиданно пришел к выводу, что в мире, где вовсю свирепствует терроризм, подобная установка будет крайне востребована. И тот, кто будет считаться ее хозяином, сможет неплохо нагреть на этом руки.

Слово «прибыль» Гергадзе два раза повторять не требовалось, он тут же связался с младшим Панчуком, а через него с Магомеддином Бекбаевым. Вскоре было заключено деловое соглашение, по которому Миша становился сотрудником «Фениста», а Гергадзе готов был финансировать и другие изобретения компьютерного гения, если «Истребитель снайперов» оправдает свое название. Поэтому все откладывалось до конца экспедиции.

Наконец в середине апреля на танковом полигоне Алабино «Витязь», отличавшийся от своих серийных братьев выпуклыми толстыми лобовыми противоснайперскими стеклами, удачно прошел испытания, уничтожив все мишени на разных дистанциях и в различных режимах поиска и обнаружения.

Теперь предстояла боевая работа в реальных условиях. Все имущество «Кочевника» в один транспортный самолет не вместилось, поэтому в Моздок прибыли одновременно два аэрофлотовских «Ил-76».

Еще на аэродроме отряд разделился. «Кочевник 1» — «Истребитель снайперов» с Панчуком-младшим, Бекбаевым и двумя механиками-водителями, прозванными в отряде Винтик и Шпунтик, — отправился с армейской колонной на дальний блокпост, где постоянно безобразничали чеченские снайперы.

«Кочевник 2» и «Кочевник 4» — штаб и снайперская группа — с другой колонной выехали в направлении небольшого предгорного аула Таймаз-Хан, чтобы на базе тамошней комендатуры создать небольшую крепость, для которой еще в Москве полковником Панчуком была заготовлена особая роль.

«Кочевник 5» — группа быстрого реагирования во главе с Ангелом и Атаманом — расположилась прямо на территории аэродрома в ожидании каких-либо экстренных команд.

И наконец «Кочевник 3», или, как сами бойцы называли, зондеркоманда, в Чечню еще не прибыла, но должна была появиться в самое ближайшее время.

Захар Платов, наблюдая, как крытый «Урал» увозит штаб со снайперской группой, зевнул, перевел взгляд на стоящего рядом Виктора и заявил:

— Я так думаю, мы сегодня вряд ли понадобимся?

— По крайней мере до завтрашнего утра, — подтвердил напарник.

— Так неплохо бы отметить прибытие к новому месту дислокации, — медовым голосом продолжал Атаман, выразительно взглянув на фляжку, висевшую у него на ремне.

Спортсмен-экстремал Ангелов к алкоголю относился не особо восторженно, но компанию всегда мог поддержать, чтобы его не сочли отщепенцем.

— Традиции нужно уважать, — наконец решился Виктор. — Но только по одной.

— О чем речь, дружище.

В народе говорят: «Кому война, а кому мать родная». В основном это про тех, кто в обычной жизни был человеком серым и невзрачным. И только в экстремальной ситуации войны полностью раскрывается его истинная сущность. Серая мышь превращается в тигра, способного убивать других и не боящегося собственной смерти. В таких людях война пробуждает дремлющий инстинкт воина, у которого воспоминание о прошлой жизни ничего, кроме оскомины, не вызывает. Они уже не могут жить по законам мирного времени, им это претит. Риск, как тяжелый наркотик, манит, завлекает и требует все новые порции адреналина. И тогда жизнь превращается в вечную игру со смертью…

К такому типу людей и относился бывший бригадир виноградарей Саламбек Дайшанов. В прошлом — малограмотный колхозник и передовик труда, муж и отец двух дочерей. Но все это в прошлом, сейчас он воин Аллаха, сражающийся с неверными за зеленое знамя пророка Магомеда.

Когда десять лет назад стало известно, что советская власть больше не вернется и Чечня уже называется Ичкерией, а автоматом можно заработать куда больше, чем мотыгой или лопатой, окучивая виноградники, и все это при том, что оружие дают каждому, кто записывается в народное ополчение, долго размышлять Саламбек не стал. Как-то поутру он проснулся и направился в Грозный. Автомат, который ему выдали в пункте записи добровольцев, был старый, с треснутым прикладом и одним металлическим магазином.

— И это все? — удивленно спросил он. Хоть служил в армии лет десять назад, но понимал, что с тридцатью патронами независимость Ичкерии не защитишь.

— Э-э, — протяжно произнес толстопуз, выдавший оружие. — На базаре купишь все, что тебе надо, хоть танк, хоть пулемет.

— Как это «купишь»? — удивился Саламбек. — Деньги где я возьму?

— Э-э, — снова произнес, видимо, свое любимое междометие кладовщик, потом выглянул в окно, выходящее во внутренний двор, и громко крикнул: — Эй, Мирзо, ходи сюда.

При этих словах Саламбек ощутил ледяной холод внизу живота, решив, что толстопуз позвал кого-то, чтобы забрать оружие у строптивого ополченца. Он соображал, дослан ли патрон в патронник, потому что пусть и с плохоньким, но своим автоматом он расставаться не собирался. В тесную кладовку ввалилось двухметровое существо с косматой бородой и в расстегнутой едва ли не до пупка рубахе, из-под которой выглядывала полосатая тельняшка. Могучую грудь крест-накрест перетягивали пулеметные ленты, на широком ремне висели две противотанковые гранаты, на гиганте не казавшиеся большими, а на плече висел пулемет Калашникова.