Ник Картер - Амазонка

Обратно он уже не появился.

— Проклятье! — выругался Ник, вскакивая на ноги. — Кажется, я становлюсь сентиментальным.

Он побежал вперед, несмотря на умоляющий возглас Тариты, и на бегу доставая из кармана два похожих на хлопушки баллончика, положенных Стюартом. Ник выдернул запалы, зашвырнул баллончики в гущу пикирующих ос и припал к земле, готовый бежать, если эти чертовы штуки не сработают. Осы взвились было со свистом и шипением; но вдруг начали кружить, налетая друг на друга в беспорядочном зигзагообразном полете. Через десять секунд они уже разлетались во всех направлениях, забыв в бездумной спешке и про атаку, и про свое гнездо, и про четкий строй полета, которым отличаются осы. «Будь я проклят», — произнес Ник, глядя, как они исчезают, рассеиваясь в джунглях.

Русские продолжали неподвижно лежать, тихо постанывая. Ник побежал к ним; Атуту и Тарита присоединились. Он уже успел вскрыть пакет для неотложной помощи и протянул Тарите шприцы для подкожных инъекций и ампулу со змеиным противоядием.

— Ты знаешь, как с ними обращаться? — спросил он, держа ампулу и шприц.

Тарита кивнула.

— Тогда коли. Дорога каждая минута.

Ник уже был около Ясновича, которого с трудом можно было узнать: глаза заплыли и опухли, а лицо, руки и грудь были покрыт все еще вздувающимися волдырями. Невозможно было отыскать на его теле хоть одну вену, но Ник нащупал в конце концов пульс на запястье. Он действовал быстро, ловко, переходя от одного к другому. Тарита чувствовала себя менее уверенно и оказала помощь лишь одному, второму ее подопечному помог Ник, закончивший инъекцию вместо нее. Русские перестали стонать и лежали, тяжело дыша. С помощью Атуту Ник перетащил их с солнца в маленькие углубления, похожие на пещеры.

На месте трагедии осталось несколько убитых ос, и Ник подобрал одну из них, чтобы рассмотреть прозрачные красные крылышки, частично прикрывающие смертоносное жало. Даже мертвая она пугала. Он с отвращением бросил ее в реку и, обернувшись, увидел рядом собой Тариту.

— Ты не становишься сентиментальным, — сказала она, глядя на Ника, и тот в ответ ухмыльнулся, вспомнив свои слова, брошенные перед тем как бежать на помощь русским. Конечно, Тарита права он знал это. Ему много раз приходилось быть свидетелем смерти людей: иногда он наблюдал ее с горечью, иногда испытывая удовольствие. Иногда враги попадали в его сети, иногда сами попадали в свою же яму. Но всегда смерть была результатом борьбы одного человека с другим.

Когда в эту борьбу вмешивалась природа, она всегда казалась просто продолжением этой жестокости человека к человеку. Но в данном случае, глядя на этих неумолимо атакующих гигантских насекомых, казалось, что само человечество окружено страшным противником. Ник ощутил долг человека прийти на помощь человеку и почти рассмеялся про себя, подумав, что когда-нибудь человечество сможет объединить одно: необходимость всех людей противостоять сообща какому-то ужасному бедствию. Ник очнулся от этих мыслей, увидел изучающий взгляд девушки и улыбнулся ей, погладив по полосам:

— Никогда не любил насекомых. А в этих проклятых богом джунглях их слишком много.

Он поднялся и пошел обратно к каменным убежищам, чтобы еще раз взглянуть на русских. Все они дышали, но с большим трудом.

Ник знал, что использованные противоядия были самыми современными и сильными, естественные антитоксины в них были подкреплены научными знаниями людей. Подействуют ли они — он это скоро узнает. Конечно, срываться в такое время и оставлять русских было невозможно. Единственное, что беспокоило новоявленного доброго самаритянина — большое количество преследующих одну и ту же цель. Ник пошел обратно к Тарите и обнаружил, что она уже распотрошила багаж русских и нашла несколько банок консервов из цыплят и тунца. Атуту зачарованно наблюдал, как она достает консервооткрывалку и готовит нехитрую еду из этих продуктов. Но его лицо расплылось в счастливой улыбке, когда он попробовал приготовленное.

— Еще один приобщенный к цивилизации, — сказал Ник, обращаясь к Тарите, и увидел на ее губах мелькнувшую лукавую улыбку.

Ночь уже опускала свое черное бархатное покрывало, и они решили остаться на берегу реки со своими беспомощными подопечными. Прежде чем темнота сгустилась, Ник пошел проведать людей еще раз. Его обнадежило то, что они живы и дышат, хотя и с трудом — но все же ровнее. Однако отеки на их головах и конечностях мало изменились, и, возвращаясь обратно к Тарите, Ник не был уверен, сумеют ли они выкарабкаться.

Когда стало совсем темно, он улегся и почувствовал мягкое нежное тело у своего бока. Тогда он поднял руку, и Тарита скользнула под нее, заснув почти мгновенно, тихо дыша вровень с его плечом и опершись холмиками грудей в его грудную клетку.

…Она лежала в этой же позе, когда он проснулся утром, разбуженный ярким светом солнца, на открытом берегу реки.

Атуту уже сидел на корточках поблизости и тыкал пальцем в каменные пещеры. Ник поспешил туда. Полковник Яснович полусидел, опершись на локоть, его лицо все еще напоминало фантастическую маску, но глаза уже немного открывались и он мог видеть. Другие еще спали, а один возился, пытаясь устроиться. Ник увидел, что отеки на их вздутых лицах и руках немного опали и теперь уже не сомневался, что они будут жить. Тогда он заговорил, обращаясь к Ясновичу, быстро перечисляя, что было сделано. Человек с трудом сел, скривившись от боли, но Ник увидел благодарность в его глазах.

— Спасибо, Картер, — пробормотал он сквозь распухшие губы. — Спасибо за всех нас.

—Насколько я могу судить о подобного рода вещах, отеки сейчас быстро пойдут на спад, — сказал Ник. — Организм быстро рассосет остатки. Все будет в порядке.

Он оставил русских и вернулся к Тарите.

— Я зашел слишком далеко с этой братской помощью, — тихо сказал он девушке. — Мы идем, как я понимаю, на север вдоль по реке, верно?

Она кивнула.

— Не быстрее ли будет, если мы воспользуемся каноэ? Или реки все еще переполнены?

— Нет, отсюда уже хорошо добираться на каноэ, — ответила девушка.

— Тогда надо выкинуть все оттуда и взять первую лодку. А две другие продырявить, — сказал Ник.

Быстро и ловко они выгрузили все снаряжение и провиант на берег. Пока Атуту дырявил два оставшихся каноэ, Ник нашел ружья русских и приказал Атуту залезть на высокое дерево и повесить их на самый верхний сук.

— Я не хочу, чтобы они остались без средств защиты, — пояснил Ник. — Но им понадобится минут пятнадцать, чтобы достать их, а мы за это время уйдем далеко. Они уже усаживались в каноэ, когда на тропке, ведущей к пещерам, появился Яснович; шел он немного пошатываясь. Он позвал слабым голосом; слова глухо прорывались сквозь его обезображенные губы: