Ник Картер - Серия Киллмастер автора Сола Верника [ЛП]

Несколько месяцев назад со мной случилось то, что психолог назвал бы кризисом идентичности. Симптомы было легко определить. Сначала я начал терять интерес к своей работе. Затем это превратилось в мучительное недовольство и, наконец, в прямую неприязнь к тому, что я делал. У меня появилось ощущение, что я в ловушке, и я столкнулся с тем фактом, что я нахожусь в хорошей жизни и чего, черт возьми, я достиг?

Я задал себе ключевой вопрос.

"Кто ты?"

И ответ был: «Я убийца».

Мне не понравился ответ.

Так что я ушел из AX, из Хока, из Дюпон-Серкл в Вашингтоне, округ Колумбия, и поклялся, что никогда не буду выполнять для них другую работу, пока жив.

Вильгельмина, калибр 9 мм. Люгер, который был почти как продолжение моей правой руки, был упакован вместе с Гюго и Пьером. Я нежно провел пальцами по смертоносной, заточенной стали стилета, прежде чем положил его и завернул пистолет, нож и крошечную газовую бомбу в замшевую подкладку. Все трое ушли в мою сейфовую ячейку. На следующий день меня не было,

С тех пор я скрывался в полдюжине стран под вдвое большим количеством вымышленных имен. Я хотел тишины и покоя. Я хотел, чтобы меня оставили в покое, чтобы я был уверен, что буду проживать каждый день, чтобы наслаждаться следующим.

У меня было ровно шесть месяцев и два дня, прежде чем в моем гостиничном номере зазвонил телефон. В девять тридцать утра.

Я не ожидал телефонного звонка. Я думал, что никто не знал, что я был в Эль-Пасо. Звонок в колокольчик означал, что кто-то знает обо мне что-то такое, чего им не следует знать. Мне эта идея чертовски не понравилась, потому что это означало, что я стал небрежным, а небрежность могла убить меня.

Телефон на ночном столике у моей кровати настойчиво завизжал. Я протянул руку и взял трубку.

"Да?"

«Ваше такси здесь, мистер Стефанс», — сказал чрезмерно вежливый голос портье.

Я не заказывал такси. Кто-то давал мне знать, что он знает, что я в городе, и что он также знает псевдоним, под которым я зарегистрировался.

Бесполезно гадать, кто это был. Был только один способ узнать.

«Скажи ему, что я буду через несколько минут», — сказал я и повесил трубку.

Я специально не торопился. Я лежал растянувшись на большой двуспальной кровати, подперев голову сложенными подушками, когда зазвонил телефон. Я закинул руки за голову и уставился через всю комнату на свое отражение в большом ряду несовершеннолетних над длинным, обшитым ореховым шпоном, тройным комодом.

Я увидел тощее, гибкое тело с лицом неопределенного возраста. Это лицо просто скучало по красоте, но не в этом дело. Это было лицо, отражающее холод глазами, которые слишком много видели за одну жизнь. Слишком много смерти. Слишком много убийств. Слишком много пыток, увечий и больше кровопролития, чем должен видеть любой мужчина.

Я вспомнил, как однажды, несколько лет назад, в комнате небольшого пансиона в не слишком элегантном районе Рима на меня вспыхнула девушка и назвала высокомерным хладнокровным сукиным сыном.

«Тебе просто наплевать! Ни обо мне, ни о чем-нибудь!» она кричала на меня. «У тебя нет никаких чувств! Я думал, что что-то значу для тебя, но ошибался! Ты просто сволочь! Для тебя это ничего не значит — чем мы занимались последний час?»

У меня не было для нее ответа. Я лежал голый на смятой кровати и смотрел, как она заканчивает одеваться, без тени эмоций на моем лице.

Она схватила сумочку и повернулась к двери.

«Что делает тебя таким, какой ты есть?» она спросила меня почти жалобно. «Почему с тобой нельзя связаться? Это я? Разве я не имею для тебя никакого значения? Я для тебя абсолютно ничего?

«Я позвоню тебе сегодня в семь», — коротко сказала я, игнорируя ее гневные требования.

Она резко развернулась и вышла за дверь, захлопнув ее за собой, я смотрел ей вслед, зная, что к вечеру она в одно мгновение узнает, что для меня она еще не «абсолютно ничто». Я не позволял своим чувствам иметь какое-либо значение, потому что с самого начала нашего романа она была одной из многих, кто играл роль в моем задании AX. Ее роль закончилась той ночью. Она узнала слишком много, и в семь вечера я опустил ее последний занавес своим стилетом.

Теперь, несколько лет спустя, я лежал на другой кровати в гостиничном номере в Эль-Пасо и рассматривал свое лицо в зеркало. Это лицо обвиняло меня в том, что я был тем, кем она меня называла — усталым, циничным, высокомерным, холодным.

Я понял, что могу лежать на этой кровати часами, но кто-то ждал меня в такси, и он никуда не денется. И если я хотел узнать, кто проник в мою анонимность, был только один способ сделать это. Спуститесь к нему лицом.

Так что я спустил ноги с кровати, встал, поправил одежду и вышел из своей комнаты, желая, чтобы безопасность в виде Вильгельмины была спрятана под моей подмышкой — или даже холодной смертоносности тонкого, как карандаш Хьюго, чтобы к моей руке была прикреплена закаленная сталь.

В вестибюле я кивнул служащему, проходя мимо и выходя через вращающуюся дверь. После кондиционированного холода в отеле влажная жара раннего летнего утра Эль-Пасо окутала меня влажными объятиями. Такси простаивало у обочины. Я медленно подошел к кабине, автоматически оглядывая ее. Не было ничего подозрительного ни в тихой улице, ни в лицах немногих людей, случайно прогуливающихся по тротуару. Водитель обошел такси с дальней стороны. "Г-н. Стефанс? " Я кивнул. «Меня зовут Хименес, — сказал он. Я поймал блеск белых зубов на темном твердом лице. Мужчина был коренастым и крепко сложенным. На нем была спортивная рубашка с открытым воротом поверх голубых брюк. Хименес открыл мне заднюю дверь. Я видел, что в такси больше никого не было. Он поймал мой взгляд. "Вы довольны?" Я не ответил ему. Я сел сзади, Хименес закрыл дверь и подошел к водительскому месту. Он проскользнул на переднее сиденье и вытащил машину в легкий поток машин. Я продвинулся дальше влево, пока не сел почти прямо за коренастым мужчиной. При этом я наклонился вперед, мои мышцы напряглись, пальцы моей правой руки согнулись так, что суставы напряглись, превратив мой кулак в смертоносное оружие. Хименес посмотрел в зеркало заднего вида. "Почему бы тебе не сесть и не расслабиться?" — легко предложил он. «Ничего не произойдет. Он просто хочет поговорить с тобой». "Кто?" Хименес пожал могучими плечами. "Я не знаю. Все, что я должен вам сказать, это то, что Хок сказал, что вы должны следовать инструкциям. Что бы это ни значило. Это много значило. Это означало, что Хоук позволил мне немного отдохнуть. Это означало, что Хоук всегда знал, как со мной связаться.