Андрей Московцев - Бухгалтер

Только сейчас, когда напряжение последних дней стало понемногу отпускать, они обратили внимание на окружающую природу. Вдоль дороги растут пальмы, много пальм. Между ними изредка пробегают маленькие толи человечки, толи обезьяны. Воздух очень теплый, влажный, насыщенный запахами экваториального леса. Кажется, что едешь по нескончаемому ботаническому саду. Яркие пестрые попугаи стаями летают над машиной, садятся на деревья и ветви словно покрываются лоскутным покрывалом. Удивительная природа резко контрастирует с бедностью местных жителей. Из-за теплого климата люди одеваются в тонкие тряпки, живут в хижинах, шалашах и хибарах из картона или пластика. Жилища дурно пахнут, над ними роятся насекомые. Дети бродят по грязной земле, голые и пузатые от недоедания.

Оказывается, кто побогаче, жили ближе к морю и зарабатывали себе на жизнь обслуживанием туристов. Остальные работали на маленьких заводиках по производству циновок, дешевой плетеной мебели или подсобными рабочими в порту. Многие вообще нигде не работали и жили тем, что находили в джунглях. Вдобавок ко всем бедам здесь, оказывается, были партизаны, борющиеся с правительством. То ли за свободу местных дикарей, то ли за свободу половых извращений, Василий так и не понял. К счастью, оказалось, что в это время года у партизан период гнездования. Они ушли вглубь острова и чего-то там делали, не беспокоя остальных жителей острова. После нескольких минут неторопливой езды по колдобинам за маленькой рощей открылся пейзаж — церковь на фоне тропических пальм. Белый храм, а позади ярко-зеленая стена джунглей. Белое с позолотой куполов на фоне зелени выглядело, как новогодний подарок. Василий подвел машину к домику возле церкви. Именно тут наверно жил отец-настоятель храма. Вышли из машины и Алика сразу подошла к клумбе с цветами, а Василий постучал в дверь. Послышались тяжелые шаги, дверь распахнулась. На порог безбоязненно вышел мужчина старше пятидесяти в белой рубашке навыпуск и белых брюках — обычная одежда местных среднего достатка. Седые волосы ровно ниспадают на плечи, борода аккуратно подстрижена. Лицо круглое, вокруг глаз множество морщинок и глубокие складки вокруг рта. Темные карие глаза требовательно уставились на Василия. Барабанщиков поздоровался, назвал кодовую фразу, священник ответил. Разговор мужчин Алика не слушала, ей не интересно. Увлеченно рассматривала клумбу с невиданными прежде цветами и жалела, что нечем сфотографировать такую красоту. Батюшка предложил немного обождать, скрылся за дверью. Потом вышел, пригласил в храм. Василий начал было, что им некогда, но батюшка коротко произнес:

— Не на молитву, — и направился в церковь. Молодые люди последовали за ним.

Снаружи храм выглядел как обычно: просторный здание, звонница, купола. Василий обратил внимание, что на окнах нет решеток и входные двери без замков. «Может, стекла пуленепробиваемые, — подумал он, — а на дверях штыревые запоры с дистанционным управлением»? Оказалось, нет, церковь совсем не запиралась.

— Прошу! — пригласил батюшка. Внутреннее убранство поражало.

Когда Василий вошел внутрь, как следует рассмотрел роспись на стенах, то замер с открытым ртом. Такого он еще не видел!

Стены храма покрыты рисованными сценами из Библии. Сюжеты Ветхого завета чередуются с Новым заветом. Вроде все, как обычно, но подобной интерпретации видеть не приходилось. Своды высокого потолка украшают картины, изображающие первые дни творения. На каждой неизвестный художник изобразил Бога, но как! Нарисовал Его в виде облака-лица. Образ словно расплывался в пространстве, но в то же время можно четко различить черты человеческого лика, жесткого и решительного. Поражали глаза. Художник сумел изобразить их только оттенками белого и оранжевого, они горели, смотрели прямо в душу строго и вопросительно. Батюшка заметил, какое впечатление произвели на гостей росписи стен. Будто отвечая на немой вопрос, тихо заговорил:

— Разве у Бога человеческая внешность? Жалкие самонадеянные людишки рисуют Его в виде старца в каком-то халате и банных тапочках. Разве таков Бог? В Священном Писании сказано, что человеку не дано видеть Его, человек слаб и не выдержит лицезрения Божьего облика.

Голос батюшки постепенно креп, становился громче. В нем явственно слышался металл:

— А что делают ваши толстые попы или латинские пасторы, больше похожие на банковских клерков? Они заставляют художников рисовать Господа, не видя Его и даже не представляя, как Он выглядит! Это ли не богохульство? Эти надутые индюки полагают, что если Господь сотворил человека по своему образу и подобию, то похож на него, свое творение? Бред собачий! Наши дети тоже сотворены нами по своему образу и подобию, но так ли они похожи на нас? То плоть от плоти нашей, а человека Господь сотворил из праха!

Голос священника уже гремел под сводами церкви, метался по залитому солнечным светом пространству и вырывался наружу через распахнутые окна. Молодые люди замерли, вслушиваясь в речь. Этот человек несомненно обладал даром внушения. Его голос останавливал, завораживал и не давал ни на секунду отвлечься на постороннее. Резкий, с хрипотцой, будто бичом хлестал суетные, мелкие повседневные мыслишки и заставлял внимать ему полностью и без остатка.

— А почему они одеты? — спросила Алика, указывая на ангелов. Когда Василий всмотрелся, глаза на лоб полезли.

— Они одеты, как наши современники, — ответил священник. — У церковников есть скверная традиция одевать ангелов и святых в римские одежды. С какой стати ангелы должны носить юбки, сандалии и таскать дурацкие короткие мечи, больше похожие на кухонные ножи? Тогда, тысячи лет назад, это была обычная одежда древних римлян, римских солдат. Но сейчас-то почему надо так выглядеть?

— Но трудно представить себе архангела Гавриила в полевой форме морской пехоты и с пулеметом в руках, — заметил Василий.

— Придется. Внешний облик ангелов Божьих должен передавать их суть. Гавриил — воин и изображен, как воин.

Не только архангел Гавриил, но и другие небесные персонажи были в военной форме, в шлемах и бронежилетах. В руках сжимали какие-то фантастические ружья будущего.

— А почему нет святых? — спросил Барабанщиков.

— Идолы, — кратко ответил священник. — Идолопоклонство богопротивное и мерзкое дело. Есть господь Бог, ангелы — божьи слуги. Сатана и черные ангелы — мятежники и враги Господа. Все остальные — шуты гороховые. Их придумали, чтобы у простаков деньги выманивать. Когда был жив Христос, разве были святые? Нет! Их придумали потом, примазаться хотели к славе Господней хотя бы после смерти. И сейчас придумывают! Папы римские, богомерзкие твари, всегда себя святыми объявляют, а посмотри, каковы на самом деле? Грабили, воровали, заблудших невинных людей на кострах жгли, содомией тешились! И все святые!