Георгий Ланской - Пуля

Катя тоже увидела меня и приветственно помахала рукой. Вася тяжело вздохнул. Я подошел ближе, и Катя чмокнула меня в щеку.

— Давно ждешь? — как-то буднично спросила она.

— Не очень, — ответствовал я и рассказал ей о своем клозетном катаклизме. Катю эта история невероятно позабавила, а настороженно шевелящий ушами Василий даже радостно хрюкнул. Видимо, чужие неприятности грели ему сердце.

— То-то я смотрю, ты какой-то взъерошенный, — подытожила Катя. — Пойдем кататься?

Я с энтузиазмом согласился. Мы купили два билета на колесо обозрения, из вредности проигнорировав Васю. Он кататься не пожелал и остался внизу, бдительно озираясь по сторонам. Вид у него был самый решительный.

— Ты теперь постоянно с этим цербером? — осведомился я.

— А что делать? — вздохнула Катя. — Васек еще не самый плохой вариант. Он, конечно, бдит, но слабостям моим потакает. Змей совсем другое дело. Будь его воля, он бы меня в монастырь бы запер.

— В мужской?

— Как получится. Гад он, конечно, но свое дело знает. Кстати, подозрения в твой адрес сняты. Вот твои права. Дядя Митя претензий к тебе не имеет, более того, приглашает в гости.

— Нет уж, — усмехнулся я. — Как-нибудь обойдусь.

— Ну и зря. В принципе, он предположил, что так и будет, и поэтому приготовил тебе подарок.

— Спасибо, — прогнусавил я голосом ослика Иа, — у меня уже есть один подарочек…

Катя рассмеялась. Наша кабинка оказалась на самой верхотуре, откуда был прекрасно виден наш город, а потом мы вдохновенно целовались, не останавливаясь до тех пор, пока оставленный без присмотра Васек не кашлянул за спиной. Мы виновато потупились, вышли из кабинки и отправились гулять. Васек иногда хитро подмигивал мне, а я лишь строго фыркал на него. Жизнь была прекрасна.

Подарок Катя продемонстрировала мне на выходе из парка. Рядом с лупоглазым "Мерседесом", на котором приехали они, стояла белая "девятка". Вася торжественно сунул мне в руку ключи.

— Владей, — сказала Катя.

— Вы что, очумели что ли? — ласково осведомился я.

— Тебе предлагают — бери. Ты из-за нас свою машину загубил. Так что с нас должок.

— Да тот гроб не многого стоил. И потом, я даже его не успел зарегистрировать.

— Ничего, мы люди широких взглядов, — отрезала Катя. — Бери и не вздумай отказываться. И потом, нам все равно ее некуда девать. Мы сейчас домой. Поехали с нами?

— Не, — отказался я. — Мне еще ванную ремонтировать. И потом кое-какие дела есть.

Катя тяжело вздохнула и потом, наклонившись к моему уху, произнесла.

— Мне так надоела жизнь в этом склепе. Ты себе не представляешь, как это скучно.

— У меня такая же скучная жизнь, — ответил я. — И я бы с радостью скрасил твое одиночество, вот только дела не дают. Вот разгребу все и тогда в любое время, всегда пожалуйста.

Катя одарила меня многозначительным взглядом, а Васек хитро подмигнул обоими глазами. Сцена была просто умилительная. "Мерседес" медленно тронулся с места, а я ощутил настоятельную потребность помахать вслед платочком. Вот только платочка под рукой не оказалось. Зато появилось желание опробовать подарочек добренького дядюшки.

Я двинулся к машине и уже нажал на кнопку отключения сигнализации, когда в спину мне уперлось что-то твердое, и глухой голос прошипел с надрывным присвистом:

— Не двигайся, падла, а то продырявлю!

Сидящий напротив меня мужчина никаких воспоминаний даже в самой отдаленной части мозга не вызывал. Просто молодой мужчина лед тридцати с бритым наголо черепом и зверским выражением лица. То, что под столом в своей руке он держал пистолет, привлекательности ему не добавляло.

— Брови у тебя шикарные, — усмехнулся он. — Только по ним и признал. Если бы я тебя с Катенькой не увидел, долго бы еще думал, что это за сволочь нам погоду портит…

Мы сидели в летнем кафе. Официантка только что принесла нам по большому пластиковому стакану с пивом. Мужчина напротив меня пиво пил медленно, наслаждаясь каждым глотком. Я к своему даже не притронулся. Под столом рука моего собеседника сжимала пистолет, направленный мне в живот. Шансов вырваться у меня было немного.

— Удивляешься? — ехидно осведомился мужчина. — Еще бы не удивляться… Я может быть, не шибко умный, но как тебя увидел, сразу сложил два и два. Правда, я и представить не мог, что ты живой и здоровый.

Я молчал. Сказать мне было особенно нечего, потому что я и в самом деле не мог представить, где же я так прокололся. Где он мог меня видеть и почему я, никогда ранее не жаловавшийся на память, не мог вспомнить этого лица? Поэтому оставалось только молчать и ждать. Не самый плохой метод, между прочим.

— Молчишь? — хмыкнул мужчина. — Думаешь, небось, где засветился?

Я мог бы согласиться со столь редкой проницательностью, но по-прежнему сидел молча, никаким жестом не выдавая царивших во мне чувств.

— Знаешь, что меня еще тогда удивило? — спросил он. — Я когда-то сам толк в таких делах знал. А когда вошел в квартиру и увидел там, на полочке кубки и вымпелы, еще поразился, надо же, собрат оказался.

Не знаю, дрогнуло ли у меня что-то в лице, или же я как-то себя еще выдал, но он, впившись в меня взглядом, удовлетворенно усмехнулся.

— Да, парнишка. Это был я. Я и еще два моих кореша пришли к тебе домой. Ты ведь мастер спорта по стрельбе. Ты, а не твой отец, как я вначале думал. Витек, что тебе по башке дал, решил, что ты умер. Сказал, что пульса нет. Тормоз, прости господи. А ты, оказывается, живучим оказался. Вопрос только, кто бы тот жмурик, что в твоей квартире оказался вместо тебя? Ведь менты четыре трупа вывезли.

Мои руки лежали на столе, чтобы он мог их хорошо видеть, а я, в свою очередь, не подумал делать глупости. И если бы я мог, то сжал бы их в кулаки, но это было бы слишком заметно. По бровям он меня узнал, надо же…

— И тут откуда ни возьмись в городке появляется киллер, — даже как-то весело произнес мой собеседник. — Никто про него не знает, никто его не смог взять. И главное, что появляется он после убийства сыночка босса моего, Толика, царствие ему небесное, гаденышу. Вот только мочит этот киллер не только наших, но и бойцов из конкурирующей группировки, словно стравить нас хочет.

Я слегка наклонил голову, но отвечать не торопился. Если он меня не убивает, значит, что-то ему нужно. А ведь чего проще: пулю в пузо и бежать. Или отвезти в укромный уголок. Парк-то милицией патрулируется худо-бедно. К чему этот спектакль с выяснением отношений?

— Хорошо держишься, — похвалил меня мужчина и отхлебнул пиво. — Пятерочку бы поставил. Кабы для тебя это значение имело. Боишься?

— Боюсь, — пожал плечами я. — Жить-то охота.

— А кому неохота? — осведомился он. — Батону? Толику Бешенному? Ребятам, которых ты рядом с ним уложил?