Лев Пучков - Подземная тюрьма

Мечтать я не стал — что-то не в том настроении был после смотровой, но буквально за несколько минут пришел в себя и даже слегка повеселел. Знаете, для каждого человека существуют определенные факторы, некоторым образом влияющие на его настроение. Ну так вот, в число таких факторов лично для меня входят книги и женщины. Если я вижу хорошие книги — особенно старые и редкие — у меня всегда подымается настроение. Так же оно подымается (ну и не только настроение, сами понимаете — а вообще подымается… эмм… тонус) в присутствии женщин. Только женщины, в отличие от книг, должны быть отнюдь не старыми и не редкими. Ибо в отношении женщины слово «редкая» обычно используется в отрицательном характеризующем аспекте. Например — редкая собачка (но не кобель, а наоборот).

Ну так вот, приемная «хмурого» была завалена старым книгами, картами, схемами, манускриптами и просто пожелтевшими рулонами ватмана, а что там внутри, в рулонах, непонятно, надо разворачивать и смотреть. Книги и прочие бумажные носители были повсюду: на столах, на стульях, в шкафах, и на антресолях, и даже в стопах прямо на полу.

То есть, оказавшись в такой приемной, любой библиофил немедля бы возрадовался и пришел в прекрасное расположение духа.

А еще там была секретарша. Как ее назвать — девица? Нет, это для такого типажа даже как-то вульгарно. Скорее — дамочка, определенно до тридцати, коротко стриженная, худенькая, очень симпатичная… но не милая.

Милая — это как минимум улыбка и добрый взгляд, верно?

Эта дамочка была злая, как черт, хмурая и чем-то страшно озабоченная. Она колдовала сразу с тремя ноутбуками: по клавиатуре одного шпарила, как только что отремонтированный пулемет во время внезапной атаки с фланга, в два других поочередно заглядывала, «прокручивая» материал, и еще успевала смотреть в пару раскрытых книг, лежащих на приставной тумбочке рядом со столом, да не просто смотреть — она их весьма живо листала, ловко выхватывая из толстой стопки цветные бумажки и закладывая страницы. И еще успевала эти закладки подписывать!

Честно говоря, в первый моменту меня от всех этих движений голова пошла кругом, и я был настолько ошарашен такой чудовищной работоспособностью, что на какое-то время утратил дар речи.

Эээ… А я думал, их сюда исключительно по экстерьеру набирают. Типа: подай кофе, пройдись, покачивая бедрами, сядь вон там и покажи дяде ножку — сугубо для поднятия тонуса. Ну и все остальное: по мере дядиной занятости.

Оказывается, я здорово заблуждался. И, подозреваю, сам бы с такой работой не справился бы никогда в жизни. Нет, я парень довольно ловкий и сметливый, но работать люблю неспешно и вальяжно, так что таких темпов мне не потянуть.

— Присаживайтесь, — буркнула дамочка, отреагировав на мое появление. — Сказал — ждать. Скоро будет.

Свободных стульев не было. Не желая отвлекать страшно занятую секретаршу, я сгрузил с одного стула на пол перевязанную совковым шпагатом стопку старых журналов «Вокруг Света», осторожно присел и принялся впитывать дух учреждения.

И буквально за несколько минут впитал. То есть книги, секретарша, которую я, ко всему прочему, резко зауважал как профессионала с большой буквы, — все это мне здорово понравилось, и я довольно быстро обрел хорошее расположение духа.

Все — я остаюсь.

Знаете, после смотровой была мысль, продиктованная личной обидой: поблагодарить «хмурого» за потраченное на меня время, сказать что нам не по пути и вежливо распрощаться. Я, конечно, не ханжа и человек свободных взглядов, но что-то мне не особо улыбается каждый день ходить на работу через смотровую.

А сейчас подумал: ладно, уболтали — остаюсь, только надо выговорить основным условием немедленное включение в список. А то, в самом деле, нехорошо как-то. Как-то не по-мужиковски это. И вообще, чего там можно пронести такого опасного? Пятьдесят грамм не улавливаемой анализаторами «неконвенционной» взрывчатки? Не знаю, лично мне в голову ничего более подходящего не приходит. Надо будет на досуге со знающими людьми проконсультироваться.

Не желая сидеть истуканом, я решил пообщаться с дамочкой. Вдруг повезет? Знаете ведь, как это бывает, слово за слово, какие-то точки соприкосновения, общие интересы, потом приязненные флюиды, а там и до «что вы делаете сегодня вечером?» недалеко. Я, вообще, мастер насчет весело и непринужденно поболтать ни о чем, так что в таких ситуациях у меня обычно проблем не бывает.

— Извините за вопрос: а у вас когда обеденный перерыв?

— Сейчас.

— То есть…

— Да. Я уже обедаю.

Ага, сейчас заметил: вон там, за стопкой книг, на какой-то затрапезной бумажке со штампом «Особой важности», лежит надкусанный бутерброд с сосиской, а рядом — стакан с чаем. Ложки в стакане нет, но есть нитка с ярлычком «Lipton».

Замечательно. Чай в пакетиках. И сосиска. В ТАКОМ учреждении.

Может, я погорячился, и, пока не поздно, стоит удрать?

Нет, я не в том плане, что все так кондово и сермяжно, а просто возникает такое устойчивое ощущение, что здесь все подряд — страшные трудоголики и по уши загруженные делами люди. Ну так ведь в такой компании и меня, скорее всего, заставят вкалывать не разгибаясь. А я, повторюсь, люблю трудиться вальяжно, неспешно, в комфорте и со вкусом…

— А вы не в курсе, чем вызвано такое высокое внимание по отношению к столь скромной персоне?

— Чего?

— Эмм… Ну, то есть по какому поводу меня сюда пригласили?

— Понятия не имею.

— Возможно, это связано со вчерашним инцидентом?

— А что, вчера был инцидент?

Упс… Да, инцидент определенно был, но нам все уши прожужжали насчет неразглашения. Я даже подписку дал. Почему-то полагал, что «хмурый» обязательно расскажет об этом секретарше. Все-таки близкий человек, первый помощник и так далее…

— Ну, в общем… некоторым образом… Но, видимо, нет — это совсем не то, что я имел в виду.

— Я что, вам нравлюсь?!

— Э… Ммм… Кхм-кхм…

— Вы мнетесь, смущаетесь — о! краснеть начали. — Дамочка на несколько секунд перестала производить руками головокружительные пассажи и сконцентрировалась на моей скромной персоне. — Вы что, меня таким образом «кадрите»? В смысле клинья подбиваете?!

— Эмм… Гхм… Да нет, что вы! Просто я… кхм…

— Да ладно! Я тут работаю три года — за это время ни одна сволочь в мою сторону не посмотрела. В смысле — как на женщину. «Маня — бегом, Маня — быстрее, Маня — мы не успеваем!». Мы тут все — многоцелевые агрегаты, заточенные под специфику учреждения. Про разницу полов вспоминаем, когда бежим в конец коридора: одни агрегаты в калиточку с буковкой «эм», другие — с буквочкой «жо». И именно бежим: обычно терпим до последнего, потому что некогда, все на бегу, быстро-быстро, еще быстрее… А, ладно. Короче! Сидите молча, не мешайте работать.