Николай Чергинец - Выстрел в прошлое

— Какой-то ты озабоченный, — сказал Марат Сергею, когда они остались вдвоем. — Как в Москве на МКАДе. Что случилось?

Сергей, как в Москве, принес бутылку водки из холодильника, налил в стаканы на три пальца, выпил свою, не чокаясь, будто лекарство. Еще помолчал и только тогда ответил на вопрос:

— Эти мины на морских платформах я устанавливал. — И со значением добавил: — Тогда…

Марат выпил свою водку и проронил:

— Дела-а.

— Потому и снять сумел, что вспомнил перестановку шифра — «по восходящей». Все перед глазами встало…

Марат широко раскрыл глаза:

— Так ты что — до сих пор не помнил об этом?

— Ни грамма, — подтвердил Сергей.

— Налей-ка еще, друг сердечный, а то такое дело без бутылки не разберешь. Действительно, сопьешься с тобой и твоими загадками…

Сергей сходил к холодильнику и принес какую-то немудреную закуску в пакете, налил по второй — поменьше. Затем выпил и — будто в воду нырнул — рассказал все, что вспомнил ночью после разминирования буровой. К тому времени, как он закончил, они почали вторую поллитровку.

— Это все? — спросил Марат.

— Пока все.

— Что значит «пока»?

— Я не знаю, что было дальше. А вернулся-то я один.

Марат крепко задумался. Он не спешил верить старому сослуживцу, но не спешил и подозревать его в сознательном обмане. Он быстро прокачал в уме три, даже четыре версии. Ни в одной все концы не сходились. Тогда он поискал какую-нибудь зацепку:

— Ты думаешь, память вернется?

— Наверное… Раз проявился один кусок, проявится и все остальное. Боюсь я, честно говоря, увидеть это «кино» — о том, как погибли мои… Крыша едет.

— А от водки легче?

— Да.

— Тогда пей. Она ведь не только с ума сводит. На войне без нее нельзя.

Однако хмель их не брал.

— Но этот эпизод ты теперь твердо помнишь?

— Каждую деталь. Перед глазами стоит.

— Тогда скажи, что было в приказе, который ты в «вертушке» вскрыл?

Сергей вскинулся, потом закрыл глаза, будто пытался прочитать тот листок бумаги из 1995 года.

— Черт! — вскрикнул он. — Текст исчез!

— Как это? — удивился Марат, а сам подумал, что с головой у Сергея, видимо, не все в порядке. К психиатру пора.

— Я сначала видел этот текст, а потом он вдруг исчез, и на его месте осталась одна короткая фраза. Но я ее не могу прочитать. Черт! Так рехнуться можно! Вроде бы вижу буквы, а сложить их не могу…

— Ты не мучь голову. Это ведь неспроста. Возможно, читать эти слова почему-то опасно для тебя… Вот мозг и отказывается это делать.

— Похоже Шеин говорил, — пробормотал Сергей.

— Когда?

— Всегда… И сегодня тоже… — Речь Смирнова вдруг ускорилась, он возбудился. — Я ведь позвонил этой сволочи — Губарю. Спросил его ласково: почему, мол, не предупредил, что платформы заминированы? Почему скрывал, что это я их заминировал? Как тебе это удалось, гад? Он от всего отперся: «Откуда я знаю, что ты все забыл? А если и знаю, то мне врач запретил тебя волновать, иначе совсем свихнешься. Я же тебе код написал на всякий случай. И правильно сделал — ты ведь жив». Спасибо, отвечаю, гнида. Значит, это ради твоих делишек, я ребят положил? Отвечай, как они погибли? Не знает… Говорит, что я вернулся невменяемый и про это ничего не рассказал. Только коды раз за разом твердил и рапортовал, что задание выполнено. Может такое быть, Седой?

— А ты мало видел, что война с людьми делает? И не такое бывало… — жестко ответил Марат.

— Вот и Шеин то же самое толкует. Он мне позвонил сегодня. Долго объяснял, что мозг не выдержал стресса. Говорил, что я стремился уйти в аут… в аутизм. Это значит — полностью прервать связи с внешним миром. Сказал, что сознание боролось с реальностью, что он полгода вбивал в меня нейтральную картину, закапывал в память то, что сводило меня с ума. Что произошло с моими людьми, я так никому и не рассказал.

Марат нахмурился:

— Послушай, Серега, что-то я не знаю такого психиатрического метода — закапывать что-то в глубину сознания. Я, конечно, ни черта в этом не смыслю, но мне кажется, что все психоаналитики стараются, наоборот, докопаться до самой первопричины невроза — тогда он отступает. Почему-то Шеин наоборот действует. Мы же заглядывали когда-то во Фрейда. Он говорит, что вытесненное воспоминание будет давить из подсознания и приведет к болезни… У тебя же так вроде бы и получалось.

Сергей удивленно смотрел на Марата:

— Ну ты даешь, философ. Фрейда помнишь… Ты когда его читал?

— Давно.

— И это у тебя в башке хранится?

— Нет. Но когда понадобилось — то вспомнил. Ты же вспомнил перестановку кода, когда мину в руках держал.

— Точно. И насчет Москвы ты прав. Шеин меня погипнотизирует — мне легче станет, а потом опять начинает давить изнутри. И вспомнить ничего не могу, и понять не могу, отчего мне хреново — а ведь хреново!

Марат налил в очередной раз, надеясь хотя бы дозой свалить Сергея с ног и дать ему проспаться. Может, утром полегчает.

— А горное ущелье в Северном Карабахе тебе ни о чем не говорит? Ты не мог после Каспия оказаться в этих краях?

Сергей задумался:

— Не знаю. Никаких зацепок.

— Тот армянин сегодня сказал мне, что примерно в те самые времена обнаружил в ущелье четырех бойцов. Их посекли неожиданно, возле костра и оставили там. Все без документов, но в нашей форме и с нашими татуировками, вот этими, — он похлопал себя по плечу. — Ничего не всплывает?

— Ни-че-го…

— Ладно, Серега. Сдается мне, что мы эту историю раскрутим. Шеина надо крутить, когда в Москву вернемся. Прищемим его, пусть рассказывает, что он там в ваших мозгах ковырялся. Теперь он режимом секретности не оправдается — не те времена. Да и вспомни хотя бы фильм дурацкий со Шварценеггером — «Вспомнить все», там память со временем полностью восстанавливается. Особенно под влиянием стресса. А этого добра у нас — вагон и маленькая тележка…

Необычно мягкий голос Марата постепенно убаюкивал Смирнова. Он стал ронять голову, засыпая за столом. Марат закупорил бутылку, оставив хозяину на утро дозу «лекарства». Затем он оттранспортировал Сергея к постели и свалил его, не раздевая.

У него теперь было немало пищи для размышлений, но ломать мозги сегодня он уже не хотел. Со всякой проблемой нужно переспать. Он решил, что утром все само собой утрясется в голове…

Утро не принесло ничего нового, кроме головной боли. Марата и Боба поднял на ноги все тот же Снайдер, который почувствовал себя, видимо, нарядчиком, который распределяет рабочих по объектам. Он сообщил, что в Кюрдамир подтянулись как минимум два массированных «десанта» оппозиции, возглавляемые лидерами партий — Али Керимли от «Народного фронта» и глава партии «Мусават» Иса Гамбар. Воспользовавшись предоставленным поводом для того, чтобы заявить претензии, они решили «подтянуть партийную глубинку» и организовали большое собрание, перерастающее в митинг. Понятное дело, речь шла о предвыборном пиаре, но стоило покрутиться на задах этого сборища — не выйдет ли кто-то на осторожный контакт.