Эльмира Нетесова - Клевые

Машину присмотрели быстро. Это была белая «Волга». Егору поручили следить за хозяином. Парнишка не сводил глаз с плотного, рослого человека и повис хвостом за его плечами.

Тот был доверчив и часто оставлял машину не закрытой на неохраняемых стоянках. Это подметил Егор и рассказал друзьям, во сколько владелец выезжает со двора, когда возвращается, его маршруты по городу.

— Значит, все на мази! Завтра уводим. Ты готовься! Запаси жратву на дорогу и будешь ждать на кольцевой. Как только подъе

ду, шмыгай в машину и вперед! — загорелись азартным огнеми глаза самого старшего — Гошки.

Трое ребят обговорили меж собой каждую мелочь. Все просчитали. И Егор, набив рюкзак провизией, с трепетом стал ждать их в обусловленном месте. Но… Шло время, а друзья не появлялись. Не останавливалась возле Егора злополучная «Волга». Он прождал до глубокой ночи и вернулся домой растерянный, усталый.

Рано утром его разбудили двое друзей и позвали во двор. Егор вышел.

— Ты что ж, падла, не вякнул про пса? — взяли за грудки накрепко.

— Какого пса? — уставился ошалело.

— Такого! Какой в машине канал. Мордатый кобель! Он, пи- дер, угробил Гошку! Допер!

— Нет!

— Бульдог у него на заднем сиденье канал. Он и накрыл Гошку. Налетел сбоку. Тот и чухнуться не успел. Один раз рванул за горло. Пока хозяин вернулся, кент уже откинулся.

— А вы что ж не помогли?

— Кому? Да и где мы были? Иль посеял? Нас теперь лягавые по всей Москве шмонают. Гошкины домашние вякнули, что с нами кентовался.

— Как нашли его адрес? — удивился Егор.

— Ксивы при нем были. Ведь на юг мылились оторваться. Кто думал, что сорвется? И ты, мудак! Псину не засек.

— Ни разу не видел! — сознался пацан.

Парни поеживались. Случившееся напугало. Решили завязать с машинами и добыть деньги более безопасно.

Лучшими местами для этого были барахолки. Там, прижав удачливую торговку, вытряхивали из нее все до последнего гроша. Потом и в метро научились брить карманы, сумочки, облегчая их от кошельков и портмоне.

На вокзалах и в аэропортах, на выходе из сберкасс доставали одиноких пассажиров и клиентов.

Парни делили навар меж собой. Егору давали редко и мало, зная, тот из интереса, не от нужды ходит с ними в дела. Он наблюдал за пассажирами на вокзалах. Указывал парням на тех, у кого приметил тугие кошельки. Сам не отнимал. Не затаскивал в подворотни либо за угол. С этим справлялись друзья.

Дома никто не предполагал, чем занялся Егор. Знали, что учится в школе. Чем займется потом, пока не решил.

Отец в глубине души надеялся, что сын пойдет по его стопам, и пытался заинтересовать мальчишку. Но тот остался равнодушным к отцовской профессии. И просмотрел, как, вернувшись из командировки, отец начал таять на глазах. Он и так-то не отличался ни рос

том, нИ комплекцией. А здесь и вовсе за месяц высох в щепку и вскоре слег.

Незадолго до смерти позвал Егора к себе и сказал:

— Это хорошо, что ты не стал ядерщиком. Не увлекся злом. Я много открытий сделал, а они убили меня, сынок! Злое никогда добру не служит. Убийца не породит жизнь. Сеющий смерть, не сотворит добра. И ты не верь в сказки про мирный атом. Держись подальше от него, здоровее будешь. Ищи свой путь, сынок! Помогай утверждать на земле жизнь. Кем угодно. Может, тогда и мне простятся заблужденья! Они — грехи мои! Прости за них! И не верь, что был я крупным ученым! Я дураком прожил свое. За это и наказан муками. Когда-то они закончатся. Это расплата, Егор, за беспечную доверчивость! Бог дал талант, а я его пустил во зло и первым пострадал! А сколько поколений проклянут меня? — заплакал впервые.

Егора потрясло это признание. Он впервые всерьез задумался над своим будущим и после смерти отца решил стать врачом. Готовиться к поступлению в институт он начал до окончания школы. Засел за учебники. И почти не виделся с друзьями. Те тоже не дергали его. Зная о смерти отца Егора, понимали, что в дело того лучше не срывать, засыпать может. И на время оставили в покое, ожидая, когда тот придет в себя и сам заявится к ним. Но Егор не спешил.

Он сдал экзамены, поступил в институт. Дома его поддерживали мать и сестра. Они даже стол накрыли по случаю поступления Егора в Пироговку. Отмечали как семейное торжество.

Егор хотел стать хирургом. Он аккуратно ходил на лекции и не сразу приметил хрупкую, большеглазую девчонку, ставшую любимицей курса.

Она как-то по-особому звонко смеялась. Именно этот смех и разбудил дремавшее сердце Егора. Он полюбил. Но Наташа признавала дружбу со всеми и никак никому не хотела отдавать предпочтение. Ее всей гурьбой провожали в общежитие. В кино или в столовой, на катке и лыжне она не оставалась одна. Егор никак не мог уединиться, объясниться в любви. И ходил следом за девчонкой вместе со всеми, как на привязи, теряя надежду.

Вот и в тот день он шел на каток после занятий. И вдруг его остановили.

— Стой, кореш! Своих не узнаешь? С чего загонорился? Иль не иодходим теперь в кенты? Хиляем в сторону! — позвали Егора прежние друзья.

Поговорив, пригласили с собой на вечеринку. Пообещали кле- III,IX телок, кайф. Егор пытался устоять, но друзья уговорили, как нсегда.

— Балдежка была знатной! — даже через много лет вспоминал

I'J'Op.

Девки сами висли на шее. Их не пришлось уламывать, неРнужно было даже знакомиться. Все пили, пели, плясали до одури. Что-то хрипло орала магнитола. В слова никто не вслушивался. Егору не нужно было прилагать усилий. Его уронили на диван две девахи. Утром он смутно что-то припоминал и, стыдясь самого себя, едва сдерживал удушливую тошноту.

— Послушай, кент, девочкам отбашлять надо. На халяву с тобой кто станет кувыркаться всю ночь! — назвали сумму.

У Егора внутри заледенело. Пока был жив отец, куда как проще жилось. Теперь совсем другое. Просить деньги у матери, да столько, было свыше его сил.

— Чего прокис? Иль за собственный хрен платить нечем? — не поверили друзья.

И назначили встречу у метро. Там по старой памяти, едва войдя в электричку, полезли по карманам. Егора поймала за руку худая, костистая баба. Сдавив кисть Егора в цепких пальцах, вытащила из электрички. И так избила на станции, что парень неделю не вставал. Друзья не вступились, не пытались отнять. Убежали. А Егор едва дополз домой.

Лишь через неделю его навестили кенты. И словно не было в метро ничего, предложили опять пойти на вечеринку.

— Телки по тебе сохнут. Спрашивают, куда делся? По кайфу им пришелся. Особо Верке! Ох уж эта шмара! Любого уделает и укатает. Она просила передать, будто полюбила тебя!

— Не пойду! Завязал с балдежками! — хмуро ответил Егор. Решил и впрямь порвать с друзьми.

Но через пяток дней на него налетели трое незнакомых парней, почти у самого дома. Для начала попросили закурить. Едва полез в карман за сигаретами, тут же сбили с ног. Деньги, часы — все исчезло у Егора. Он запомнил их. Но знал, что в одиночку не одолеет. Нашел своих друзей. Те сразу согласились помочь. И на следующий день разыскали всех обидчиков. Поначалу завязалась драка. Но внезапно вынырнувший из переулка милицейский патруль заставил всех пуститься наутек. Удирали вместе, одной кодлой, не разбиваясь на своих и чужих. Так и оказались в знакомом притоне.