Михаил Март - Двуликое зеркало

Машина остановилась у покосившейся хибары не берегу Иваньковского водохранилища.

– Это должно быть здесь, – уверенно заявил Андрей.

Он взял с заднего сиденья старенький портфельчик и вышел из машины.

Калитка открьшась сама. За ней стояли двое. Крепкие ребята – с такими лучше не встречаться на узкой дорожке в безлюдном месте.

– Мне нужен Кадило и его гость. У меня к ним разговор.

Андрея пропустили на заброшенный заросший участок и проводили в дом. Перед тем как впустить гостя в комнату, его обыскали.

Человек, похожий на лешего, сидел за огромным столом и подозрительно разглядывал пришельца. Окладистая борода, длинные волосы и черные очки.

– С чем пожаловал, приятель? – зычным голосом задал вопрос хозяин.

– Я курьер от господина Сарафанова. Мне нужно повидать Михал Абрамыча Тихомирова. У меня к нему письмо.

– Заждались уже. Забыл о нас Паша.

– Вы знаете обстановку. Пока не закончит начатое дело, казначей не покажется в свете.

Дверь соседней комнаты открьшась, и на пороге появился адвокат. Несмотря на расслабляющую обстановку, Тихомиров выглядел безукоризненно. Чисто выбрит, выглажен, в белой рубашке, галстуке и до блеска начищенных ботинках.

– А почему я вам должен верить, молодой человек? – спросил он с порога. – Я вас никогда раньше не видел.

– Видите ли, Михал Абрамыч, я сын профессора Зарецкого. Пал Матвеич доверил мне вести его дела. Не финансовые, конечно, а скорее фельдъегерские. А также он попросил меня взять на себя заботы умершего Марфуты.

– Я сожалею, что Марфута сбежал.

– Пытался сбежать. С моей женой. Теперь они оба лежат в морге Тихоновой пустыни и будут похоронены за государственный счет.

– Где письмо?

Андрей достал из портфеля видеокассету.

– Пал Матвеич посчитал, что такое послание будет более убедительным. Вы человек недоверчивый.

– Любопытный ход. Паша всегда отличался оригинальностью. Что ж, посмотрим.

Они устроились в небольшой комнатушке, где стоял видеоплейер и телевизор.

Адвокат вставил кассету и сел на кровать, где спал какой-то парнишка, а точнее сказать, что-то непонятное, среднего рода. Гладкая грудь, длинные, крашеные волосы, остатки помады на губах, маленькие сережки и свежая белесая щетинка на подбородке.

– Не обращайте внимания, молодой человек. Сашенька – моя последняя слабость.

– А почему бы нет, – равнодушно ответил Андрей и уставился в телевизор.

С появлением на экране Сарафанова лица присутствовавших напряглись.

"Рад видеть тебя в здравии, Миша. Я знал, что гы сделаешь все как надо.

Терпи, друг мой, терпи. Еще не время выходить нам на большую арену. Следи за новостями. Как только сдохнет последний масон, мы вернемся в свет. Знаю, что такому человеку, как ты, трудно сидеть без дел. Советую тебе поработать не периферии, где о тебе и твоей смерти мало кто знает. В одном из подмосковных СИЗО сидит женщина. Дело, заведенное на нее, не стоит выеденного яйца. Все выдвинутые против нее обвинения ты разбомбишь в считанные минуты. Эта женщина нужна мне на свободе. Зовут ее Татьяна Михайловна Медведева. Ты должен знать, о ком идет речь. Подробности ее дела изложены на пяти страницах машинописного текста, который передаст тебе мой человек, сидящий в данный момент рядом с тобой. Остальное узнаешь сам. Я на тебя надеюсь, Миша.

Об этом все. Теперь о главном. Передай моему курьеру свой знаменитый портфель с договорами. Особенно меня интересуют те, которые подписывал Чегорин.

Пора этого парня отправлять на зону. Ну а потом Кадило позаботится, чтобы нашему высокопоставленному другу жилось вольготно в местах, не столь отдаленных. Каждый должен получить то, что он заслуживает. Мы обязаны расчистить себе дорогу, прежде чем ступить на нее. На этом я закругляюсь, друг мой. Надеюсь, ты мне веришь!"

На экране появилась сетка. Все молчали.

Тихомиров встал и начал расхаживать по комнате, где больше трех шагов в одну из сторон сделать было нелегко. Андрей молчал. Кадило не отрывал глаз от адвоката.

– Совсем не этого я ждал, – бурчал себе под нос Тихомиров. – У Сарафанова поехала крыша. Слишком большой риск вылезать мне из норы. Зачем ему нужна эта чертова баба? Какую роль он ей отводит?

– Простую, – вмешался Андрей. – Обмен. Полковник Медведев не в силах вытащить свою жену из петли. Татьяна не согласится встретиться с мужем, а уж тем более рассказать ему всю правду. С вами она пойдет на контакт, потому что знает, кто вы и кем присланы. Если Медведев арестует Чегорина, то получит свою жену. Хочу добавить: следствие заинтересовано в обвинительном приговоре. На Татьяну можно повесить всех собак и закрыть ряд провальных дел. Спасти ее может не просто адвокат, а такой мэтр, как вы. И это надо сделать.

– Вынужден! – заключил Тихомиров и остановился. – Он мне не оставляет другого выхода, к сожалению. Риск – это не сарафановский метод борьбы. С его фантазией можно было придумать более смелый ход.

– Конечно: выкрасть Татьяну из тюрьмы. А дальше что? Бега? Нет. Она должна выйти чистой. Ей придется жить с мужем среди людей, а не скитаться по пригородным дачам. Она свое отбегала. Вот почему Павел Матвеевич избрал этот метод, а не другой.

– Ладно. Давайте на нее материалы, а ты, Кадило, неси мой портфель с договорами. Будем уповать на милость Всевышнего.

– Надежней рассчитывать на собственную силу и талант. Рано вы лапки кверху поднимаете, господин Тихомиров. Цыплят по осени считают.

Адвокат взглянул на Андрея с некоторой настороженностью и увидел слабую ухмылку на лице и легкую иронию во взгляде.

Слесари сидели в подсобке и забивали «козла». Чистенькие, в голубой с желтым униформе, они походили на бригаду, обслуживающую самолеты в международном аэропорту, а не на водопроводчиков из московского РЭУ. И лишь только старый закостенелый жаргон не менялся с годами.

Андрей заглянул в коморку и спросил:

– Гришу Воротникова я могу повидать?

Крупногабаритный толстяк в вязаной шапочке повернулся к двери и тут же дал оценку клиенту. Дорогая дубленка, норковая шапка, шелковый шарф и замшевые сапоги. Стоило ответить.

– Гриша – это я, но заявки принимает диспетчер.

– А ты думаешь, я тупой? Или ты слишком хорошо живешь от заявок?

– Значит, грамотный?

– Не первый ремонт делаю.

Гриша усмехнулся, положил кости и встал, едва не пробив головой потолок.

– Доиграй за меня, Петро.

Они вышли во двор.

– Ну рассказывай, где у тебя течет?

– У меня все уже вытекло, Гриша. Но, зная то, что ты в этой конторе числишься среди самых лучших и дорогих, решил обратиться к тебе. Правительственный дом в Харитоновском ты обслу живаешь?

– Пока доверяют.

– И жильцов всех знаешь?