Эльмира Нетесова - Утро без рассвета. Камчатка

— Хороший обычай, — встал Яровой.

Вскоре машина, подхватив его, рванулась по улицам. Гудя и сигналя строго, она сгоняла с дороги озорных ребятишек, заговорившихся женщин. И, поднимая колесами снежную пыль, выбралась т Певека.

Яровой посмотрел на часы. Шел двенадцатый час ночи. Ночи… Но здесь о ней не было и напоминания. Не было даже сумерек.

Шофер, видно было, старался скорее попасть в лагерь. Хмурый, заросший, он зло крутил «баранку».

— Что так нервничаешь? — не выдержал Яровой.

— Занервничаешь! Любой бы на моем месте не выдержал! Третьи сутки не спавши. Замело в этой пурге. Чуть не сдохли.

— Вас замело?

— Меня и машину. Вот и куковали в снегу.

Яровой опешил. Почти трое суток выдержал этот человек один на один с пургой. И опять в пути. Аркадий предложил шоферу покурить. Тот с жадностью затянулся, до слез в глазах. На душе его потеплело. Он повернулся к пассажиру.

— Простите, что вот так я… Как говорится, дай закурить, а то жрать охота, аж переночевать негде…

Яровой молча полез в чемоданчик. Достал колбасу, хлеб. Подал шоферу. Тот молча, глазами поблагодарил.

— Часто так бывает здесь? — спросил Яровой

— Пурга? Да она, проклятая, всю зиму вздохнуть не дает. Только одну переживем, снова начинается. Здесь пурга у пурги на хвосте сидит и пургой погоняет.

— А в дороге часто заметает.

— Случается. Иногда повезет. Проскочишь. А в другой раз сидишь, пока не откопают.

— Давно шоферишь? — спросил Яровой. Всю жизнь. И все при лагере. А отчего в Певек не перейдешь работать?

— Здесь стаж быстрее идет.

— Но и условия трудные.

— Они тут всюду одинаковы. И риск, и страх, и удача. Вон в городе мой кореш три года назад умер. Тоже шофер. В пургу попал. И сбился. Занесло. Выхлопными газами отравился. Погреться, видать, хотел. И задохнулся. А тоже пятнадцать лет на машине работал. И не повезло, — вздохнул водитель.

— Да ты и сам чудом выжил. Ведь не час, вон сколько выдержал. Железным надо быть, — сказал Яровой.

— Ерунда.

— Что?

— В этот раз повезло, мало сидел.

— И больше приходилось.

— Мой рекордный срок — восемь дней.

— Вот так же?

— Нет, с буханкой хлеба. Я ее, как в войну, сам себе по карточкам выдавал. В день по кусочку. Но тоже не рассчитал. Пурга на два дня дольше мела, чем запас мой кончился. А курева совсем не было, — улыбнулся шофер.

— Да, брат, ну и жизнь у тебя!

— А ничего! Вот курю! Жив ведь! Сейчас к детям приду, к жене.

Машина, резко визгнув тормозами, остановилась. Яровой лбом чуть стекло не вышиб. Водитель кому-то за окном кулаком грозил. Там, задрав хвост, убегал подальше от дороги зайчишка. Его-то и не хотел обидеть водитель. Глянув на Ярового, он сказал, оправдываясь:

— Сын со мной иногда по этой дороге ездит. А он любит всех зверушек. Жалеет их. У него и теперь две куропатки и горностай живут. Приручил. Здесь они самые лучшие друзья у него.

— Это лагерь? — спросил Яровой, глянув вперед.

— Он самый! — вздохнул водитель.

— Начальник лагеря сейчас там?

— А где ему быть. Он почти не вылезает отсюда. Пожар тут год назад был…

— Заключенные устроили?

— Кто ж еще? Они.

— С чего это?

— Бузили.

— Из-за чего? — удивился Яровой.

— Слышал вроде из-за «сук». Отправили их втай. Зэки и рассвирепели.

— Тяжеловато вам здесь.

— Еще бы! С одной стороны пурга, с другой — зэки, — махнул он рукой и сбавил скорость. Машина подъезжала к воротам лагеря.

Начальник лагеря приветливо поздоровался с Яровым, обнял водителя:

— Живой! Откопали! Слава богу! Тут вот малыш твой все ждет. У телефона сидит. Пойди к нему. Разгрузят уже без тебя. Ты иди спать, — повернувшись к Яровому, предложил: — Пойдемте в кабинет. Там скажете, что это вас с юга в наши края занесло…

Яровой улыбнулся невесело:

— Беда сюда привела.

— Я так и знал, — вздохнул начальник.

В кабинете Яровой достал фото, рассказал о случившемся.

Начальник лагеря взял фото из рук Ярового. Глянул, отрицательно головой покачал:

— Нет. Такого я не знаю.

— Жаль.

— Но это еще ничего не значит. Если он тут у нас отбывал, значит, обязательно разыщем все его следы. К сожалению, на некоторых попавших сюда до войны архивы не уцелели, — нахмурился начальник. — Ну да не беда! Когда приступим к делу?

— Сегодня!

— Как?

— Сейчас!

— Да что вы? Второй час ночи, отдохните, — рассмеялся начальник.

Утром, когда Яровой вошел к начальнику лагеря, то увидел, что он разговаривает с двумя заключенными. Почувствовав, что разговор этот очень серьезный, Яровой хотел незаметно вый ти.

Но начальник лагеря голову вскинул:

— Проходите!

— Я не помешал?

— Нет, мы тут как раз о вашем деле говорили, — улыбнулся начальник лагеря. И подвинул поближе стул.

Яровой сел.

— Вот эти мои ребята, оба бригадиры. Отбывают за воровство. Оба — давние. Многих знают и помнят. В их бараках такие же сидят. Вот мы и вспоминаем того, кто вам нужен.

Яровой недоверчиво взглянул на зэков. Потом на начальника. На стол, где парили стаканы с чаем. На хлеб, нарезанный тонкими ломтиками. Начальник перехватил взгляд, улыбнулся смущенно и, разведя руками, сказал:

— Завтрак у нас не ахти какой сытный, но что поделаешь? Яровой пытался скрыть удивление. Ведь, что ни говори, начальник лагеря. И вдруг такие вольности с заключенными? Ну и дела!

А тут еще один из зэков встал, подвинул свой стакан чая Яровому:

— Пейте, я еще не прикасался. Вам это нужнее. Начальник лагеря и бровью не повел. Воспринял слова эти как должное.

«Черт его знает, впрочем, что тут такого?» — подумал Яровой и, поблагодарив зэка, за чай принялся.

— У вас фото этого… с собой? — спросил начальник лагеря у Ярового.

— Имеется.

— Дай те на опознание.

Яровой выложил три разные фотографии. Среди них лишь одно фото того, кого Гном назвал Скальпом.

Оба зэка склонились над фото. Внимательно их рассматривали. Говорили вполголоса. Потом подошли к начальнику лагеря:

— Вот этот!

— Ты уверен?

— Само собою, — ответил полный седой зэк.

— Ну, а ты, Илья?

— Да он это, Скальп! — ответил худощавый зэк.

Яровой, услышав знакомую кличку, поперхнулся чаем, закашлялся.

— Как, говорите, была кличка? — спросил он у зэков.

— Скальп, так его все знали. Он еще до войны сел.

— Он эту кличку лучше имени помнил.

— А вы фамилию знаете? — спросил Яровой. Зэки переглянулись, рассмеялись.

— Как же. Всякий из нас поддерживает связь с волей. Посылки, письма всем идут. Как не знать… — ответил полный.

— Нам клички нужны были на свободе. Не станешь имя кента называть при тех, кого «на деле» не проверил из осторожности. А вдруг заложат? Здесь же другое. Клички ни к чему. Начальство о нас и так все знает. Скрывай, не скрывай — зряшная затея, — пояснил сухощавый Илья.