Игорь Срибный - ПУТНИК часть I

- Сберегу, отец, не сомневайся! – твердо сказал Леонид. – Не лежит душа у меня к новой власти, ой, не лежит! Но слова отшельника лесного помню: «другой не будет». А, значит, с этой придется мириться и жить… Переборю себя, что ж делать. Ради семьи, ради детишек наших будущих переборю… За них биться буду, сколько Господь мне жизни положит…

- Вот и славно, сынок! Рад, что принял ты такое решение! А с пути тебя не своротишь, уж я то знаю! – просиял Иван Лукич…

На свадьбе Леонида и Фроси гуляло все село. Даже Соловьяненко, узнав от кого-то о свадьбе, примчался все в той же пулеметной тачанке и, выслушав с улыбкой упреки селян за подавленную птицу, подарил Сербину новенький «Маузер» в лакированной деревянной кобуре, а Фросеньке - весь изукрашенный медалями с царским профилем, сверкающий начищенными мелом боками, пузатый самовар.

А уже через неделю бойцы сотни, названной с легкой руки Сербина «Летучей», приступили к занятиям по боевой подготовке.

Леонид готовил казаков, как готовили его самого «деды» в пластунской команде. Всему учил он бойцов: и искусству маскировки, да так, чтобы в ровном поле тебя не сыскать было, и как распознавать и прятать след на пыльном шляху, и как от погони уйти, растворившись в складках местности… Учил тайным знакам общения, чтобы тишину не нарушать, учил, как костерок развести под проливным дождем, да чтоб без дыма…

Через десять дней перешли в стрельбе, метанию ножей, рукопашному бою. Стреляли на шаг, на голос, на вспышку света… Стреляли лежа, стоя, на бегу, в кувырке, в прыжке с коня… Ножи метали из любого положения…

Трудно давалась казакам пластунская наука. Не все выдержали нагрузки, не все выказали способность стрелять без промаха, распознавать и путать следы…

Через месяц усиленной подготовки в сотне из ста пятидесяти человек, набранных изначально из добровольцев, осталось семьдесят восемь…

Проводить смотр сотни приехали Сухов и Соловьяненко. В учебном лагере, разбитом на участки для занятий, и огороженном колючей проволокой, ветер гонял седые ковыли. Военных встретил Сербин верхом на Орлике – подтянутый, прямой, туго перетянутый ремнями портупеи… Проводив проверяющих на центр лагеря, где стоял устремившийся в небо флагшток, он доложил, что сотня к смотру готова.

- Да где сотня? – удивленно спросил Димка, оглядывая лагерь. – Нет же никого!

- Все здесь! – ответил Сербин. – И готовы действовать! Ждут только сигнала…

Сухов только ухмыльнулся в жесткие усы, а Соловьяненко продолжал вертеть головой во все стороны.

- Да что ты меня дурачишь здесь, товарищ Сербин?! – наконец, не выдержал Димка. – Где красноармейцы?

Сербин, тронув поводья, выехал на полкорпуса вперед и вдруг резко поднял вверх правую руку.

Словно из-под земли возникли обвешанные пучками травы фигуры, которые без единого звука мгновенно окружили проверяющих, ухватив под уздцы вздыбившихся от испуга коней.

- Вы захвачены в плен, - буднично объявил Сербин.

Не успел Соловьяненко закрыть рот, распахнутый от удивления, как Сербин вновь махнул рукой.

У дальнего края лагеря под насыпанным высоким валом поднялись мишени, изображающие человека по грудь. Вновь откуда-то из-под земли появилась десятка стрелков, и раздался дружный залп… Все мишени рухнули одновременно.

До вечера казаки показывали высоким проверяющим свою выучку…

Соловьяненко так и уехал с раскрытым ртом…

Неделю Сербин отвел рекогносцировке, объехав с казаками сотни известные ему овраги и буераки, леса и заброшенные хутора, где в прошлое лето скрывались банды. Одновременно искали на шляхах следы конных групп.

Вскоре такие следы обнаружились и вели они со стороны Александровска. Банда шла с тачанками и повозками и явно держала путь к Азовским лиманам. Шли только по ночам, с рассветом уходя в балки…

Пластуны близко подходили к бивакам банды и уже знали, что бандиты атамана Морозова идут с Гуляй-Поля под Мариуполь, где должны соединиться с сотней махновцев и вместе прорываться через Бессарабию в Румынию.

В степи под Кутейниково Сербин решил не дать банде втянуться в глубокий лог на дневку и атаковать ее с тылу. Бандиты, расслабленные в предвкушении отдыха, шли без тылового охранения, и почти не оказали сопротивления… Пластуны захватили атамана Морозова и восемнадцать бандитов, три тачанки, пять пулеметов и две подводы легкого стрелкового оружия и боеприпасов.

Сдав пленных и трофеи командиру кавполка, и пополнив запасы, казаки снова ушли в степь…

Трое суток выслеживали пластуны «Летучей» банду полковника Салтыкова, которая насчитывала около шестисот сабель. Пластуны обнаружили банду на дневке в глубоком овраге у реки Ольховатка. Осмотрев через окуляры бинокля бивак банды, Сербин понял, что банда Салтыкова представляет собой подразделение регулярной армии белых, которое по каким-то причинам не ушло за море, а решило продолжать войну с большевиками. Все военнослужащие были при погонах, в форменной одежде, и лишь по различному цвету лампас и околышей на фуражках, да надетых на некоторых всадниках черкесках можно было понять, что здесь и донцы, и кубанцы, и терцы, и корниловцы, и даже несколько малиновых околышей офицеров дроздовского полка мелькнули в сумерках оврага. Понял он и то, что в бою с этим подразделением его сотня и примет настоящее боевое крещение. Его не смущал численный перевес бандитов, на стороне казаков были внезапность и военная хитрость, а также восемь пулеметов, которые его казаки уже устанавливали на склонах оврага.

У него мелькнула мысль предложить им сдаться, но сразу же отказался от нее, понимая, что большинство людей в овраге – офицеры, и предложение о сдаче в плен они, наверняка, отвергнут…

Когда посыльные доложили, что овраг полностью окружен, Сербин встал в полный рост и, одну за другой метнул вглубь оврага две гранаты. Едва осела поднятая взрывами пыль, в овраг полетело еще два десятка гранат, брошенных казаками со всех сторон - весь запас сотни.

Салтыковцы в панике заметались по оврагу в поисках спасения, и пока офицеры наводили порядок в своем войске, Сербин вскочил в седло и, выхватив саблю, с тридцатью казаками, которые превосходили остальных в рубке, помчался вниз. С волчьим воем, коему научил казаков Путник, они врубились в кучу спешенных салтыковцев, круша противника и прорубая себе дорогу к гирлу оврага. Увидев, что их ничтожная кучка, офицеры очень быстро сориентировались в обстановке, и вот уже не менее трехсот всадников, тесня друг друга конями, ринулись в погоню за малочисленным отрядом, так дерзко атаковавшим их. Вымахнув на увал, казаки рассыпались вправо-влево, открывая обзор пулеметчикам. И как только конная лава бандитов полностью вышла из оврага, пять пулеметов ударили в упор… Почти одновременно заработали остальные три пулемета, установленные на склонах, выкашивая тех, кто замешкался в овраге…