Эльмира Нетесова - Колымский призрак

Эпидемия… К ней, такой жестокой, в тот год не подготовился Север. Не хватало вакцины. Не было нужных лекарств. Одна надежда — на организм. А где ему, подточенному трассой, выдержать и осилить такую болезнь!

Этот грипп не проходил без осложнений и последствий даже у тех, кто вырвался из лап эпидемии.

Первым из зэков, что были на стройке, встал на ноги Гуков. Бывший прокурор ослаб от болезни. Ноги подкашивались, кружилась голова. Но все ж теперь он мог передвигаться самостоятельно и помогал старшему охраннику, поддерживал огонь в печи, кормил, отпаивал чаем больных.

Гуков никогда не страдал избытком душевного тепла и сострадания. А потому, чтоб избавиться от неприятных обязанностей скорее, помогал тем, кого болезнь начинала отпускать.

Неразговорчивый, хмурый, он раздражался при каждом стоне, бреде. Морщился от всякой просьбы и выполнял ее с явной неохотой.

Заметив это, старший охранник сказал ему как-то ночью вполголоса:

— Сколько смотрю на тебя, все удивляюсь. Откуда столько зла? Почему на своих работяг зверем все время смотришь? Порою, странно, но возникает чувство, будто не я, а ты охранник.

— Никогда бы не согласился работать на вашем месте. Слишком много начальства над головой. А зарплата — символическая. За нее не стоит переносить столько лишений и так рисковать, — уклонился от ответа Гуков.

— А кем работал?

— Юристом был. Относительно, конечно. Как таковой юридической практики было мало. Я больше природу любил. Каждую секунду выкраивал для общения с нею. Жалею, что не стал агрономом, садоводом, — уводил Гуков от темы.

— А за что сел? не унимался старший охраны.

— За то, что работал добросовестно. Выполнял все поручения, указания, — отвернулся Гуков и, понимая, что разговор поворачивает в опасное для него русло, сослался на головную боль, пошел спать.

На утро, держась за стены, шатаясь, словно на ватных ногах, встали Сыч и Аслан. К обеду Сенька к печке дополз самостоятельно.

Сыч, наломав хвойных лапок, заварил их в кипятке и, настояв, давал пить всем больным. Сам этот настой пил вместо воды и чая. И, чудо, грипп от него отступил быстрее, чем от других.

Аслан, видя это, тоже хвойным настоем увлекся, других выхаживал. И злился на Гукова, который хоть и держался на ногах твердо, уже не помогал выхаживать больных. Говоря, что у него к этому нет способностей.

Сыч своим настоем быстро ставил зэков на ноги. А тут и Аслан, смастерил из второй железной бочки печь. В комнатах стало тепло и люди быстро пошли на поправку.

Пятерых унесла эпидемия из бригады. Их похоронили Аслан и Сыч. Всех в одной могиле. Под одним крестом.

Мертвый — уже не зэк. И хотя по документам до освобождения оставались годы, болезнь и смерть оказались добрее, выпустив людей из-под ока охраны, разорвав меж ними и волей колючую «запретку».

Аслан, едва перестали дрожать ноги, стал беспокоиться о работе. Ведь эпидемия отняла у бригады две недели. Их надо было наверстать.

Когда мужики увереннее заходили по дому, перестало мельтешить у них в глазах, то взялись за работу.

Аслан, посчитавший, сколько ему осталось до освобождения, думал о возвращении домой — в Нальчик. Поначалу он, конечно, навестит бабку, погостит у нее с недельку и на работу, в город.

«Интересно, вспомнят ли меня соседи, друзья? Ведь эти годы ни с кем из них не переписывался. Они, наверное, считают меня мертвым. То-то удивятся, когда встретимся. Глазам не поверят. А может, и вовсе не узнают, сторониться начнут. Что ни говори, человек с судимостью, да еще из Магадана, с самой Колымы. Знают, что это место людей не красит. Хотя и живым отсюда мало кто вернулся в Нальчик», — думал Аслан и вспоминал соседей, ровесников, с кем вместе ходил в школу, делал набеги на сады, купался в мелком бурном Баксане.

Как-то она выглядит теперь, его улица? Мостовая… Ее, тихую и зеленую, застроенную частными домами, он часто видел во сне здесь, на Колыме. Маленькая. Зато самая дорогая. На ней он родился и вырос.

Милое детство… Аслану так хотелось скорее выскочить из детских штанов с лямками. Сесть на коня.

Словно счастье дается взрослым легко и просто. Стоит лишь пожелать и все само собой сбудется, исполнится.

Взрослеть Аслан начал быстро. Ведь жил он со старой теткой, которая чаще лежала в больнице. У нее болело все. И, глядя на женщину, Аслану хотелось скорее вырасти, но не становиться старым. Последнего он боялся панически.

«Что ж я стану делать, когда вернусь в свой дом? Он уже много лет стоит с заколоченными окнами. Видно, одряхлел. Состарился. Но ничего. Я построю новый дом. Сам. Своими руками. Теперь-то я сумею. А старый, из самана, пусть рядом останется. Памятно. Ломать не буду. Жаль. Его отец строил, — кольнула сердце память. — Наташку привезу. Хозяйкой будет. Ей, конечно, Нальчик понравиться должен. После Магадана ей в нашем тепле чего не прижиться? — мечтал Аслан. — Интересно, а как лучше предложение ей сделать? Здешние мужики подолгу встречаются, ухаживают за девушками. А уж потом, присмотревшись, предложение делают. А у меня на все это и времени нет. Но как я ей о том скажу? Вот он — я! Выходи за меня. А она возьмет, да и прогонит. Кто, мол, ты такой? Мало ли кого из зоны освобождают! Что ж, всякие ко мне должны приходить с предложениями? Как я пойду за тебя, не зная, кто ты есть? И права будет. Но как тогда ее уговорить? Как объяснить, что даже у птиц свой дом есть. А чужие места не радуют. Но это для меня. Наташка здесь родилась. И Колыма для нее такой же дом, как для меня Нальчик… Хотя женщина всегда должна идти за мужчиной. Но и это — если любит. А вдруг — нет? — засомневался Аслан. И вспомнил, что пригласила она его. — Вот и я. Только не на время, на всю жизнь с собой позову и заберу отсюда. Бабке она должна понравиться. Поначалу — в старом доме поживем. А потом перейдем в новый…»

— Бригадир! Эй, Аслан! Котельную запустили! — прерывался от радости голос зэка.

— Наконец-то! — вырвался вздох облегчения. — Проследите за батареями отопления. Если где потекут, скажите.

Но все обошлось благополучно.

Красили работяги стены кухонь и ванн. До глубокой ночи не выпускали из рук кисти. Вот и полы покрашены в комнатах первого дома.

Работяги, окинув сделанное беглым взглядом, пошли завершать малярку во втором доме. Там покуда можно и пожить. Нет удушающих запахов лака, красок.

Скоро сюда приедет комиссия принимать дома. Конечно, изъяны искать станут. Придираться начнут. Им не объяснишь того, что отделочные проводили в холоде. Сколько тут людей переболело. Не поймут, что в бригаде далеко не все имели строительные специальности. Да и сроки подгоняли…

Аслан задержался в прихожей одной из квартир.

Трехкомнатная. С окнами на трассу, на лес. Кто-то обживать ее будет. Расположится, займет свое место на кухне хозяйка. Начнет готовить завтраки, обеды. Зазвенит в комнатах детский смех…