Юрий Козлов - Колодец пророков

— Я не верю ни одному твоему слову. — Старик положил руки на колени, закрыл глаза, собираясь молиться.

— Не торопись на свидание с Аллахом, отец, — сказал Пухов. — Почему ты мне не веришь?

— Потому что это ты привез сюда, посадил нам на шею генерала Сака! — открыл глаза старик. Лицо его помолодело от ненависти. — Не оскверняй мой язык, говори со мной по-русски, майор!

— Если я тебя отпущу, — перешел на русский Пухов, — ты обещаешь мне, что…

— Я свяжусь по рации с Нурмухамедом и с генералом Саком. У нас достанет бойцов, чтобы перекрыть тебе все пути. Хотя зачем тратить на тебя гулийскую кровь? Пусть они вызовут самолет и забросают тебя бомбами!

— Молись, отец, — сказал по-гулийски майор, — надеюсь, Аллах примет тебя с миром.

— Да уж не так, как тебя твой православный Бог, — закрыл глаза старик, но тут же их и открыл. — Ты волк, майор. Такой же злой и беспощадный, как генерал Сак. И больше ничего. Россия тут ни при чем. Ты просто жрешь человечину, майор. Единственное, о чем я жалею — что не могу прихватить тебя с собой. Но тебе все равно осталось недолго. Такие, как ты, долго не живут. Твоя жизнь — оскорбление Бога. Любого Бога.

Майор Пухов взял со стола пачку долларов, раздвинул банкноты веером и бросил в камин на угли. Сухая бумага горела хорошо. На трепещущих крыльях тончайшего пепла, как на серых гравюрах, можно было разглядеть доброе толстое лицо Франклина, цифры, буквы и печати. Пухов пошевелил в камине кочергой, и пепельные гравюры рассыпались, как будто не было никаких долларов.

— Я знал, что ты так сделаешь, — вторично прервал молитву старик.

— Вот как? — удивился Пухов, который, честно говоря, уже об этом жалел. Деньги бы ребятам не помешали.

— Ты — волк, для которого тридцать пять тысяч не деньги. Но ты не думаешь о стае. Ты волк, — посмотрел майору прямо в глаза старик, — который жрет и волков. Генерал Сак прав. Он оценил твою голову дороже.

— Во сколько оценил мою голову генерал Сак? — поинтересовался майор Пухов, но старик ушел в молитву, как в сон наяву.

— Отец, — произнес Пухов, когда он открыл глаза, уже очистившийся от земной жизни, но вряд ли простивший майора Пухова, — я глубоко уважаю гулийский народ, но никак не могу понять: что для вас деньги?

— Деньги? — задумался старик. — Ничто… Хотя нет, наверное, деньги — это лотерея. Но не такая, которая была раньше. Новая лотерея. Поскребешь монеткой по фольге, и сразу видно, выиграл или нет.

— Только не по фольге, отец, а по живому человеку, — уточнил Пухов, — вы хорошо скребете своими монетками по русским душам.

— Нет нашей вины в том, что у вас такие податливые к монеткам души, — с презрением ответил старик.

— Что ж, отец, — вздохнул майор Пухов, — будем считать, что в этот раз ты не выиграл в лотерею.

Старик не ответил. Больше в этой жизни он не сказал ни слова. Ни в комнате, где горел камин, ни под звездным небом на берегу горной, отсутствующей на географических картах реки, в чистом холоде которой дремала, вибрируя плавниками в такт текущей воде, форель, куда отвел его сержант-спецназовец, мягко привинчивая по пути к дулу пистолета черный глушитель.

Майору Пухову нравилась эта быстрая и глубокая река. Она не только охотно уносила трупы на запад — в Грузию, но по пути размалывала их о камни, лишая индивидуальных примет.

…Пухова удивило, что пока он сидел в джипе, вспоминая давний, решительно никакого отношения к происходящему не имеющий эпизод из своей жизни, никто не осмелился побеспокоить братьев Хуциевых ни по одному из трех — простому, сотовому и спутниковому — телефонам. Между тем ему было известно, как любят гулийцы звонить друг другу — справляться о здоровье родственников, да просто чтобы засвидетельствовать свое почтение.

Все необходимое для изменения облика всегда было у майора под рукой. Он чисто автоматически наклеил себе усы, напылил на лицо щетину, изменил цвет волос, добавил несколько фрагментов в прическу, утяжелил щеки с помощью расплывающихся во рту, прилипающих к слизистой силиконовых шариков. Теперь майор мог без опасений разговаривать с ГАИ и ОМОНом в случае, если они затребуют его (Нимрода Хуциева) документы.

Майор вспомнил, сколько прежде испытывал неудобств, связанных с необходимостью переклеивать фотографии и дорисовывать печати на документах. Пока генерал Толстой не сказал: «Господь слепил все лица по образу и подобию своему. Стало быть, люди похожи друг на друга как братья. Ведь у них один отец — Господь. Ищи не различие, но сходство, сынок. Найдя сходство, увеличь его до подобия с помощью нехитрого набора подручных средств. Смотри, сынок, что у меня общего с этой тетей Салли?» — положил перед Пуховым цветную фотографию губастой пожилой негритянки в бриллиантах. «Выражение лица», — произнес после долгого раздумья Пухов. «Ты прав, сынок, — удивился генерал Толстой. — Знаешь, кто она? Владелица крупнейших в Бразилии птицекомплексов. В Рио ее называют «мамой всех кур». Видит Бог, наблюдая, — она за курами, я за людьми, — мы пришли к одинаковым выводам». Генерал Толстой открыл кейс и буквально за пять минут преобразился в бразильскую маму всех кур. «Заведи себе такой кейс, сынок, — посоветовал генерал Толстой, — и жизнь твоя станет проще».

Майор Пухов вызвал по сотовому Ремера:

— В каком виде и как быстро они хотели получить деньги?

— Наличными. Рублями и долларами. Первую партию хотели забрать прямо сегодня. Вторую — послезавтра. И последнюю — в конце месяца.

Определенно, братья Хуциевы собирались сыграть в куда более масштабную лотерею, нежели та, в которую когда-то неудачно сыграл старик — наблюдатель миссии ОБСЕ в Гулистане, — уплывший звездной ночью горной речкой в Грузию. И, похоже, не планировали проиграть. Затребованная у Дровосека сумма свидетельствовала, что братья не иначе как вознамерились скупить все билеты этой лотереи.

Когда Пухов выезжал на Ленинградское шоссе, ему на пейджер передали очередное приглашение связаться с директором Федерального центра по борьбе с терроризмом, а также время отправления очередного — уже со спецназом — борта на Бердянск. Майор посмотрел на часы, включил радио. В сводке новостей передали, что операцией по захвату станицы Отрадной руководил лично генерал Сак, командный пункт которого в настоящий момент, впервые за три года военных действий, находится не на территории горного Гулистана, а на территории Ставропольского края, то есть России. «Российские войска так долго и так бездарно воевали в Гулистане, — заявил в прямом эфире генерал Сак, — что мы решили предоставить им возможность реабилитировать себя в войне на территории России. Посмотрим, способны ли русские защищать свою Родину так, как все эти годы защищали свою Родину мы, гулийцы».