Юрий Козлов - Колодец пророков

— Каждому, кто их видел, совершенно очевидна тенденция, — сказал генерал Толстой. — Но тенденция — это, так сказать, рациональное зерно. Есть еще и иррациональное, прорастающее в виде внезапного и совершенно неожиданного на первый взгляд превращения. Сколько бы ты заплатил за то, чтобы я сообщил тебе точный день и час превращения роликобежцев?

— Столько же, сколько за то, если бы вы мне сообщили точный день и час превращения развитого социализма в коммунизм. Ни копейки, — ответил Илларионов. — Во-первых, я не понимаю, о каких тенденциях, рациональных и иррациональных зернах вы говорите. Во-вторых, меня абсолютно не интересует поле, на котором произрастают эти зерна, то есть роликобежцы. Плевать я хотел на роликобежцев. Вспомните, как мы все мучились, когда Москва была столицей ротвейлеров и бультерьеров. И ничего. Куда подевались ротвейлеры и бультерьеры?

— Напрасно это тебя не интересует, сынок, — искренне огорчился генерал Толстой. — Кто такие роликобежцы? Передовой отряд человечества — крысы, бегущие с пока еще не тонущего корабля, дельфины, чувствующие приближение цунами, без видимых причин уплывающие прочь от берега. Ты еще вспомнишь мои слова, сынок, когда, проходя по Парку Победы, увидишь… голых роликобежцев!

— Голых роликобежцев? — Илларионов никогда не знал наверняка — издевается над ним генерал Толстой или он просто сошел с ума? Впрочем, чем дальше, тем очевиднее Илларионову становилось, что генерал Толстой, сойдя с ума, издевается над ним.

— Как ни горько признавать, сынок, — вздохнул генерал Толстой, — но человечество по сути дела стопроцентно, законченно выразилось, точнее, выразится в образе голого роликобежца. Что есть прогресс, сынок, если отбросить демагогию о свободе, равенстве, братстве и счастье народов, а также научно-технической революции? Всего лишь возможность быстро перемещаться в пространстве, демонстрировать и созерцать обнаженное тело. Только кто купит мое открытие, мое ноу-хау за деньги? Разве какой-нибудь редактор, чтобы поместить снимок голой девушки на роликах на первой полосе газеты… Я так тебе скажу, сынок: кого интересуют деньги, те не интересуют нас — это люди прошлого; кого же интересуют роликобежцы, а Джонсон-Джонсон из их числа, тех не интересуют деньги. За сведения о новом, сынок, существует единственная плата — сведения о новейшем.

Илларионов ни к селу ни к городу вспомнил, как пресс-секретарь президента России вдруг на каком-то брифинге заговорил… по-польски. Сначала все изумились (неделю, наверное, газеты писали об этом инциденте), а потом как-то успокоились, и журналисты на пресс-конференциях в администрации президента, ломая язык, обращались к пресс-секретарю уже только по-польски. Даже с президентом (страшном в своем гневе) наглец осмеливался говорить по-польски, и тот, не знавший польского языка, долго размышлял над словами пресс-секретаря, не помышляя его уволить или, на худой конец, отправить послом в Польшу.

— В таком случае, не переплачиваем ли мы Джонсону-Джонсону, товарищ генерал? — усмехнулся Илларионов.

— Не думаю, сынок, — ответил генерал Толстой. — Новое всегда дороже новейшего, потому что ближе по времени и, скажем так, используемое в личных целях.

— Если я вас правильно понял, — сказал Илларионов, — деньги в недалеком будущем превратятся в ничто? Только рубли? Или доллары тоже? Что будет вместо денег?

— Я не могу ответить, — одними губами прошептал генерал Толстой.

— Пишут? — изумился Илларионов, оглядываясь по сторонам. — Вас здесь пишут?

— Но не те, про кого ты думаешь, сынок, — громко и даже как-то победительно произнес генерал Толстой. — Бесы, — опять прошептан одними губами.

— Вас здесь пишут бесы? — спокойно уточнил Илларионов. Он вспомнил слова отца, что генералу Толстому суждено в этой жизни пережить собственный разум.

Генерал приложил палец к губам, воровато прокрался в дальний угол кабинета, врубил на полную мощность радио. Он и прежде так делал. Однажды они целый час, наверное, разговаривали под прямую трансляцию речи Брежнева с очередного партийного съезда. Генерал тоже прекратил разговор на самом интересном месте. «Они не смогут долго слушать этот бред», — кивнул на радио. Илларионов тогда не понял, кого он имел в виду. Не Юрия же Владимировича Андропова? Неужели… бесов?

— На волне «Европа минус» с вами диджей Андрей Водолей, — бодро возвестил развязный юношеский голос. — В столице всех времен и народов семнадцать ноль-ноль. Как говорится, вечерило. По календарю зима, а на улице тепло как у негра в… Курс доллара… Какая, блин, разница, какой сегодня курс доллара! Если и изменился, то по децилу. Пора бы сесть поближе к говорящему ящику, захомячить палку колбасы, засосать банчонку пивка, а, рейверы-засранцы?

— Неужели ты забыл, что бесы не могут читать мысли людей, с трудом разбираются в сложных, насыщенных специальными — за исключением термина «хилиазм» — понятиями умопостроениях, зато великолепно слышат простую, в особенности наполненную эмоциями и страстями человеческую речь? — укоризненно покачал головой генерал Толстой. — Сейчас мы можем говорить совершенно свободно, — кивнул на радио, — они обожают эти новые станции. Мне иногда кажется, — рассмеялся генерал, — что большинство передач как раз и выходит в эфир для отвлечения бесов…

Если бы, подумал Илларионов. И еще подумал, что лично он, к примеру, давно запутался, кто бес, а кто не бес. Илларионову было не отделаться от мысли, что бес — Андрей Водолей.

— Бесы обожают все эти новые слова, — продолжил генерал Толстой, — в особенности, выражающие неясные действия глаголы — тусоваться, лизинговать, хеджировать, рейповать, таможить, контрацептировать. А раньше — в двадцатые — они балдели от слов типа «политпрос», «военмор», «наркомбум», «вобезборрег». Бесы дико радуются, когда один язык «наезжает» на другой, как сейчас английский на русский — прессинговать, скроллинговать, джоггинговать, сканировать; их восхищают разные нелепые словосочетания — евроремонт, иномарка, синглдиск, лэйаутмэн, нонфри-стоп. Ты не поверишь, — понизил голос генерал Толстой, — видимо, бесы уже начали отвлекаться от нонстопхиаринга (увлеченного слушания) радиостанции «Европа минус», но они… просматривают газеты! Да вот, — взял со стола газету, — смотри, заголовок «Старуха с голодухи обожралась помоями и отправилась на тот свет». Или вот: «Коммунистическая сволочь выбросилась с седьмого этажа и сильно попортила пятисотый «мерс» генпродюсеру НТВ». Они… просто сходят с ума от подобных текстов, потому что их сущность — насмешка, гримаса над вечным. Сегодня я услышал потрясающее новое слово — «рыбинг»! Оказывается, это всего лишь рыбалка, рыбная ловля, сынок…