Джеральд Сеймур - Бомба из прошлого

Вайсберг соскочил первым. Кэррик взялся за торчащий из земли корень, проверил на прочность и, убедившись в его надежности, привязал к нему лодку.

— Не отставай, Джонни.

— Да, сэр.

— Оружие с тобой?

— Да, сэр.

— Будь осторожен.

— Да, сэр.

— Эти люди — воры, и они опасны.

— Да, сэр.

Они поднялись на берег — Ройвен первым, Кэррик за ним. На самый верх пришлось карабкаться на четвереньках. Ветки хлестали по лицу. Выскочившая из темноты нога ударила в щеку, но он даже не вскрикнул.

Не успел он подняться, как в лицо ударил свет.

Кэррик моргнул и на секунду ослеп. Человек с фонариком стоял футах в пятнадцати от него. Кэррик прищурился. Свет дрожал. Стоявший в темноте закашлялся, и луч запрыгал по траве. Вопрос. Ответ. Фонарик опустили.

Где он? Там, где никогда еще не был. Зачем он здесь? Он не знал. Кто он? Он не знал даже этого.

Потом он увидел их. Они стояли, держась за молодое деревце. Два старика. Небритые, грязные лица. Рваная, перепачканная одежда. Оба тяжело, хрипло дышали. Один хватал ртом воздух, другой согнулся — его бил кашель. Тот, что пониже, потерял ботинок и стоял в носке, заляпанном глиной, окровавленном. Кэррик думал, что увидит молодых ребят, здоровых, крепких, агрессивных. Как Виктор и Михаил. С короткими стрижками, круглолицых.

Между ними лежал на земле бочонок. Или что-то на него похожее.

Он вдруг понял, что эти двое проехали полстраны, чтобы доставить его сюда. Груз был, похоже, тяжелый, потому что уже просел, и под ним образовалась лужица. Фонарик держал высокий, и это его рука дрожала. Оба едва стояли на ногах.

Все это напоминало какой-то странный танец, вот только танцоры выбились из сил.

Ройвен шагнул вперед и, наклонившись, взялся за лямку.

Высокий ухватился за другую и потянул на себя.

Тот, что пониже, стал между Ройвеном и грузом.

Стороны обменялись репликами. Ройвен, повернувшись к Кэррику, сказал, что они требуют денег. А где деньги? Ройвен ответил, что деньги будут выплачены только после проверки груза. Разве их не предупредили об этом? Неважно, предупредили или нет — в любом случае денег не будет, пока груз не проверен. Кэррик понимал, что драться они не станут. Два старика, без оружия. Судя по выражению на их лицах, они рассчитывали получить деньги сразу. На брезенте виднелась какая-то надпись. Русские еще требовали чего-то, но Кэррик отвернулся, спустился к воде и смочил в реке носовой платок.

Потом вернулся к ним. Спор не утихал, но взять верх старики не могли. Кэррик прошел мимо того, что стоя на пути Ройвена, наклонился, стер грязь и попытался прочесть надпись, но она была на кириллице. Судя по всему, буквы и цифры обозначали серийный номер или тип оружия. Чтобы притащить эту штуку сюда, на берег Буга, старики, должно быть, прошли через ад. Ройвен приехал к месту встречи из Берлина, а Гольдман из уютного Лондона, но потом эти трое, Гольдман, Виктор и Михаил, удрали, как будто испугавшись страшной посылки. Он снова вспомнил баржу и собравшихся в тесной каюте людей. Они накинули на него лассо, затащили в загон и заставили делать то, что нужно им. И речь ведь шла не о ящике с гранатами или «Калашниковыми», не о минометах или даже ракетах земля-воздух. Речь шла…

Кэррик поднял голову.

Рядом стоял тот, что потерял ботинок. Кэррик увидел изможденное лицо, шальные глаза…

— Сколько они получат? — спросил он.

Не ожидавший такой дерзости, Ройвен удивленно посмотрел на него.

— Что? Тебя это не касается.

— Сколько?

— Если груз в порядке, миллион долларов. Это хорошая цена, но ты не вмешивайся.

— Да, сэр.

Он знал, какие это деньги, знал, чего стоило двум старикам притащить бомбу на берег Буга, знал, что может сделать такое оружие с каким-нибудь городом.

Он отвернулся, а спор продолжился.

— Нам не сказали. Ни мне. Ни Игорю.

— Если бы мы знали, ни за что бы не приехали.

— Ты врешь.

— Это ты врешь. Нам обещали заплатить.

Моленков наступал. Что самое удивительное, страха не было.

— Мы сделали все, как обещали. Приехали и привезли. Нам сказали, что расплатятся на месте. Ты что, совесть потерял? Твое слово уже ничего не значит?

В нем вдруг проснулась былая гордость. Кто этот чудак в потертой кожанке? Бандит. Вор. Если бы они встретились двадцать лет назад у него в кабинете, он бы показал этому мафиозо, этому… Моленков распалялся все больше, но мерзавец не реагировал. Рядом бормотал что-то Яшкин. Моленков ткнул его локтем в бок — несильно, но ощутимо. Тот снова забормотал. Что-то про море, солнце, будущее. Моленков ткнул его еще раз, и на этот раз Яшкин замолчал. К черту. После всего, через что им прошлось пройти — стычки, стресс, усталость, — страха уже не осталось. Злости добавляло и еще одно обстоятельство. Среди ученых, инженеров и техников, работавших в Арзамасе-16, было немало евреев, и все они держались обособленно и настороженно.

Когда поток слов иссяк, еврей-мафиозо щелкнул пальцами.

— Груз будет отправлен на проверку. Если там то, что нужно, вам заплатят. Сообщат адрес банка на Кипре и номер счета. Мое слово твердо.

Все. Что еще можно сказать или сделать? Не драться же. Мечта иссякла. Еврей был крепок и силен. Второй, стоявший у него за спиной, не вмешивался и только наблюдал. Лицо его оставалось бесстрастным.

Моленков достал бумажник, раскрыл и посветил фонариком — пусто. Потом вывернул карманы — грязный носовой платок, связка ключей, мелочь… Одна тактика не прошла, и он переключился на другую. Их ограбили. У них нет денег. Нет бензина. Они рассчитывали разбогатеть и остались с пустыми руками.

Еврей вытащил пачку долларов, отсчитал несколько бумажек и брезгливо, словно подачку, протянул русскому. Загнав поглубже злость, Моленков взял деньги. Еврей кивнул спутнику, они взяли груз за ручки и зашагали к реке.

Чертова бомба. Моленков поймал себя на том, что испытывает к ней странное, теплое чувство, едва ли не нежность. Они несли ее легко, словно не ощущая веса. Он посветил фонариком. Бомбу положили в лодку. Прощания не было — ни рукопожатий, ни объятий, ни поцелуев. Они ушли, и с ними ушла мечта.

— Ты как, Яшкин, без ботинка обойдешься?

— Обойдусь, — прохрипел Яшкин. В темноте ревел Буг. — Может, через недельку узнаем, что денежки уже переведены.

— Может, и переведут. Я хочу домой.

Они повернулись и, не оглядываясь, шагнули в лес.

В нескольких футах от берега Лоусон выпрямился во весь рост. Рядом с ним Стрелок поднял винтовку и приник к апертуре прицела. Ожидание закончилось. Теперь Лоусон знал главное: цель на борту. На фоне посеребренного лунным светом потока лодка с двумя фигурами казалась неясным темным пятном. За спиной у него приглушенно переговаривались члены команды. Он уже предвкушал триумф: как пройдет с трофеем — разумеется, после соответствующей проверки на радиоактивность — по коридорам ДВБ, как покажет бомбу в своем отделе, а потом поднимется с ней на лифте, занесет в кабинет Петтигрю и выпьет с ним за успех. Да, он позволил себе немного помечтать.