Анатолий Ромов - Знак темной лошади

— О, мистер Ткела… — Симпсон спрятал платок в карман. — Исключено. Никогда не поверю, что такой человек, как мистер Барт, будет выбираться из своего номера через балкон. Ведь для того, чтобы после этого очутиться в коридоре, он вынужден будет пройти через соседний номер. Чужой номер. Нет, мистер Ткела, вы можете думать, что хотите, но это исключено.

— Что вы собираетесь делать?

— Просто не знаю. Может быть, стоит обратиться в полицию?

— Может быть. Но только не сейчас.

— Не сейчас?

— Да. Дайте мне… ну, скажем, часа полтора.

— Полтора часа? Зачем?

— Я все объясню вам потом. Не предпринимайте ничего в эти полтора часа, хорошо?

— Ну… хорошо…

— И еще, мистер Симпсон, здесь, в Эпсоме, у вас должен быть отряд специализированной полицейской охраны. Знаете, щиты, каски, прозрачные щитки и прочее? Такие мощные ребята, всегда готовые защитить спокойствие родного города? Есть они у вас?

— Конечно. Этот отряд вы можете найти на Кингсли-роад, пять.

— Спасибо. Значит, полтора часа, договорились?

— Хорошо, мистер Ткела. Хотя я, право, не знаю даже, что подумать.

Выйдя на улицу и усевшись в такси, Жильбер бросил: — На Кингсли-роад, пять. И побыстрей.

Порядки в специализированных полицейских отрядах Жильбер знал отлично. Поэтому, поговорив с дежурным, довольно легко приобрел за сто фунтов то, что ему было нужно, пуленепробиваемый жилет. Этот жилет он надел на себя сразу же прямо здесь, в отряде. Короткого взгляда в зеркало было достаточно, чтобы убедиться: то, что он поддел под одежду жилет, практически незаметно. Темный костюм, белая рубашка и галстук-бабочка смотрелись на нем так же, как и раньше.

Вернувшись в «Шератон» и отпустив такси, Жильбер зашел в комнату горничных. Обе горничные, пухлощекая блондинка и стройная шатенка, оказались на месте. Выяснив, что имя Эйнжи носит шатенка, Жильбер протянул ей шестьсот франков:

— Эйнжи, это вам. За то, что вы мужественно осмотрели номер мистера Барта. Мистер Симпсон должен был предупредить вас, что вы получите вознаграждение. Он предупредил?

— О, сэр… — Покраснев, Эйнжи спрятала деньги. — Да, он предупредил. Большое спасибо, сэр.

— Что, мистер Барт так и не появлялся?

— Нет, сэр.

— И вы не пытались его искать?

— Нет, сэр. Мистер Симпсон предупредил, чтобы мы пока ничего не предпринимали.

— Правильно. Скажите, Эйнжи, я мог бы позаимствовать у вас на время длинную веревку? Метра три-четыре?

— Длинную веревку… — Эйнжи помолчала. — Если я дам вам запасной шнур от штор подойдет?

— Конечно. — Жильбер спрятал в карман поданный ему запасной шнур. А сейчас, Эйнжи, выслушайте меня внимательно. Вы проводите меня к моему номеру прямо сейчас. Я открою дверь, войду в номер, вы же останетесь в коридоре. В смысле, вы не должны входить в мой номер, вам понятно?

Сказав это, Жильбер подумал: конечно, он может ошибаться, но если он все рассчитал правильно и Барт действительно засел в его номере, он вполне может открыть стрельбу в первый же момент, как только он войдет. Именно поэтому он должен сейчас сделать все, чтобы Эйнжи не пострадала.

— Понятно, сэр, сказала Эйнжи.

— Там, в номере, я могу вас о чем-то попросить. Сам не знаю, о чем. Что-то сделать, принести, мало ли что мне придет в голову. Надеюсь, вы выполните все мои просьбы?

— Конечно, сэр. «Шератон» пятизвездный отель. И мы обязаны делать все, чтобы клиенты остались довольны.

— Отличный ответ, Эйнжи. Идемте?

— Да, я готова, сэр.

Пройдя вместе с Эйнжи к своему номеру и вставив в дверь ключ, Жильбер улыбнулся. Эйнжи тут же улыбнулась в ответ. Повернув ключ и открыв створку, он вошел в номер. В идеально прибранной прихожей стояла тишина. Тем не менее, повернувшись к Эйнжи, Жильбер ощутил неприятный холодок в затылке. Постояв, сказал чуть громче, чем обычно:

— Сейчас я лягу спать. Прошу никого не пускать ко мне в номер. Никого, кто бы к вам ни обращался.

— Хорошо, сэр, — сказала Эйнжи.

— И, если вам не трудно, разбудите меня часов в шесть вечера. Да, часов в шесть. Сможете?

— Конечно, сэр. Я позвоню по вашему телефону ровно в шесть вечера. Что-нибудь еще, сэр?

— Больше ничего. Хотя нет… Жильбер посмотрел на Эйнжи. — Скажите, у вас есть снотворное?

— Снотворное? Должно быть, сэр. Я посмотрю в аптечке.

— Посмотрите. К вечеру я должен быть свежим, поэтому хотел бы сразу заснуть.

— Сейчас я вам его принесу, сэр. Кажется, у нас есть эуноктин.

— Хорошо, жду. — Улыбнувшись Эйнжи, Жильбер прикрыл дверь. Повернувшись, вошел в холл. Он вполне был готов к тому, что Барт или его люди нападут на него прямо сейчас, здесь. Но в холле, как и в прихожей, все дышало спокойствием. Черт, подумал Жильбер, хорошо бы он начал стрелять в корпус, а не в голову. Собственно, он только на это и рассчитывал. Если ствол пистолета Барта, затаившегося где-то здесь, будет нацелен в его спину или грудь, он выиграл. Если в голову — проиграл.

Чувствуя напряжение каждой нервной клетки, Жильбер перешел из холла в гостиную. Постояв здесь и так и не дождавшись выстрела — в спальню. Обстановка спальни представляла собой стилизацию под викторианскую эпоху: огромная кровать под балдахином, гнутая мебель, овальные зеркала в узорных рамах. Эту кровать Жильбер уже видел утром. Сейчас, взглянув на нее, подумал: для его замысла такая кровать подходит в самый раз. Повернувшись, подошел к чуть приоткрытой двери на балкон и в этот момент услышал голос Эйнжи:

— Мистер Ткела! Мистер Ткела, я принесла снотворное! Где вы, мистер Ткела?

— Я здесь! Вернувшись в прихожую, Жильбер увидел стоящую в двери Эйнжи. — О, спасибо. Что у вас там оказалось?

— Эуноктин. Китти говорит, это очень хорошее снотворное.

— Эуноктин так эуноктин. Мне лишь бы заснуть. — Взяв у Эйнжи коробочку, Жильбер кивнул: — Спасибо, барышня. А теперь прошу меня не беспокоить.

— Хорошо, сэр. — Сделав книксен, Эйнжи ушла.

Закрыв за ней дверь, Жильбер несколько раз повернул ключ. Затем, постаравшись сделать это как можно тише, вынул ключ из скважины, спрятал в карман. Постояв в тишине, подумал: если сейчас раздастся выстрел, выход у. него один — упасть. И, покатившись по полу, как можно скорей выйти из зоны обстрела. Хотя он предпочел бы, чтобы все разыгралось чуть позже, в спальне.

Постояв и так и не дождавшись выстрела, он прошел в спальню. Дверь, ведущая из спальни на балкон, была приоткрыта, и он ее не тронул. Но дверь, в которую вошел из гостиной, плотно прикрыл. Затем, зайдя за балдахин кровати так, чтобы его не было видно с балкона, приступил к переодеванию. Снял галстук, рубашку, костюм и туфли и, достав из стоящей рядом сумки куртку, майку, джинсы и кроссовки, надел их на себя. Куртку, чтобы скрыть пуленепробиваемый жилет, пришлось застегнуть. Снятые вещи он повесил на стул, поставив его затем вместе с туфлями перед кроватью. Все это он проделал, внимательно оглядывая балкон и чутко прислушиваясь. Затем, покончив с переодеванием, разобрал постель и, воспользовавшись снятым с нее покрывалом, скатал тугой рулон. Один конец рулона он обвязал полученным от Эйнжи шнуром, тщательно закрепив петлю узлом. Оставшуюся часть веревки он бросил на пол с тыльной стороны кровати так, чтобы потом за нее можно было легко взяться. Затем, не отрывая взгляда от балкона, положил рулон на кровать, накрыл одеялом и изогнул несколько раз, добившись в конце концов полной иллюзии, что под одеялом спит человек. Балдахин был отдернут не до конца, и Жильбера это устраивало: места, где должны находиться ноги и голова, были закрыты, так что любой, вошедший в спальню, смог бы сначала увидеть лишь среднюю часть одеяла, под которым лежало чучело.