Анатолий Ромов - Знак темной лошади

— Твоя невероятная заинтересованность связана с жокеем-мулатом?

— Угадал. — Жильбер усмехнулся. — Марс, скажи, они его били?

— Нет. Всего-навсего провели так называемую обработку первой степени. Дело ведет Ланглуа, и мне кажется, ведет в одну сторону. Давно уже ходят слухи, что Ланглуа куплен на корню Сен-Клу.

— Тем самым Сен-Клу? Знаменитым?

— Да, тем самым. Именно Сен-Клу, как считают многие в комиссариате, и организовал этот налет. Похоже, они с Дюбуа что-то не поделили. Ланглуа же сейчас, взяв себе это дело, пытается отмазать Сен-Клу. И действующую заодно с Сен-Клу банду Барта. И подставить под удар твоего знакомца, парнишку-мулата.

— Что вообще там случилось, в этом депо?

— Случилось? — Потрепав Жильбера по затылку, Марсель снова достал сигареты; закурив и сделав основательную затяжку, сказал: — Что там случилось на самом деле, не знает никто. Я просмотрел протоколы досмотра места происшествия и допросов свидетелей. Из них следует, что полторы недели назад в депо Эрнеста Дюбуа, выбив радиатором запертые ворота, а заодно с ними сбив охранника, въехала машина марки «БМВ», полная вооруженных людей. Видимо, люди Дюбуа этого нападения ожидали, так как встретили нападающих ответным огнем. О самом факте налета говорят многочисленные пулевые отверстия в стенах конюшни, ранения, полученные людьми Дюбуа, однако все они, заявив о налете и будучи затем вызваны на допросы в полицию, выдавали нам чистую липу. Мол, налет имел место, но кто так нехорошо с нами поступил, мы понятия не имеем.

— Интересно.

— Очень. В тот же день в Булонском лесу недалеко от конюшни Дюбуа был найден труп известного в Париже уголовника Поля Мужена по кличке Клык, по которому, судя по входным отверстиям, выпустили всю обойму. Все говорит о том, что Мужена застрелил кто-то из конюшни Дюбуа, отбиваясь от нападения. А затем, чтобы скрыть следы, ребята Дюбуа отнесли труп Мужена в Булонский лес, успев сделать это до приезда полиции. Ясно, на допросах вся конюшня причастность к смерти Клыка категорически отрицает. Главный потерпевший, Эрнест Дюбуа, как я уже сказал, упорно твердит, что понятия не имеет, кто бы это мог организовать нападение на его конюшню. Но любой, кто так или иначе связан с преступным миром Парижа, знает, что Ришар Барт и его люди при налетах используют машины марки «БМВ». Так что концы следует искать именно в стане Ришара Барта и его шайки. Ну а поскольку Барг тесно связан с Сен-Клу, всё ведёт, или должно вести, к этой мировой знаменитости.

— Барта допросили?

— Допросили. Но допрашивал его Ланглуа, так что, как сам понимаешь, ничего, подтверждающего участие Барта в этой истории, допрос не выявил.

Жильбер выпытывал обстоятельства дела у Марселя еще примерно около часа. Наконец, убедившись, что ничего принципиально нового уже не узнает, сказал:

— Марс, я надеюсь, ты в этом деле мне поможешь.

— Нет вопросов. Открой только, почему ты принимаешь всю эту заваруху так близко к сердцу?

— Почему? — Глубокомысленно помолчав, Жильбер наконец изрек: — Марс, дело на этот раз касается женщины.

— О-о! — Марсель дружески хлопнул Жильбера по спине. Поздравляю.

— Спасибо.

— Конечно, Жиль, я сделаю все, что в моих силах.

— Главное, помоги мне подтвердить в полиции алиби Анри Дюбуа.

— Алиби Анри Дюбуа?

— Да. Того самого молодого жокея, на которого катит бочку Ланглуа. Учти, я готов представить кучу доказательств, что в момент перестрелки в конюшне Анри вместе со мной находился в Африке.

Уставившись в ухо Жильбера, Марсель процедил:

— Нет вопросов. И знаешь что. Жиль?

— Что?

— С сегодняшнего дня я попробую сесть Ланглуа на хвост.

— Отличная идея.

— Значит, договорились. Где встречаемся в следующий раз?

— Может, на нашем обычном месте? В кафе «Лармуаз»?

— Отлично.

Уговорившись о дне и часе встречи, друзья пожали друг другу руки и разъехались в разные стороны.

Выйдя из кабинета своего начальника, старшего инспектора полиции Пикара, комиссар Эжен Ланглуа вошел в свою камнату. которую по праву старшего офицера в департаменте занимал один. Ланглуа было под сорок, он был сухощавым человеком среднего роста, с залысинами и глубоко запавшими под надбровные дуги блеклыми глазами. Его взгляд, если Ланглуа того хотел, мог наводить на преступников страх, граничащий с ужасом. Впрочем, эти чувства взгляд Ланглуа мог вызвать не только у преступников. Оглядев комнату, Ланглуа запер дверь на ключ. Взяв телефонный аппарат, набрал номер. Услышав ответ, сказал:

— Это я. Я свободен, и вообще в принципе все идет как нужно.

— Да? Голос помолчал. Вообще мне хотелось бы узнать о деле поподробней.

Вы хотите встретиться со мной сейчас?

— Да. Потому что ситуация интересует не только меня. Встречаемся на обычном месте.

Минут через пятнадцать Ланглуа остановил свой «рено» возле черного «ягуара», стоящего у неприметной бензоколонки. Тот, с кем Ланглуа договорился встретиться, сидел со скучающим видом за рулем. Выглядел этот человек так, будто его только что оторвали от светского раута; впрочем, так оно примерно и было, поскольку сразу после разговора с Ланглуа известный в Париже адвокат и светский лев Этьен Зиго намеревался отправиться в оперу.

Взглянув на пересевшего к нему Ланглуа, Зиго хмыкнул:

— Добрый вечер. Эжен.

— Добрый вечер, месье Зиго.

— Я тысячу раз говорил: вы можете звать меня просто по имени. Мы ведь знаем друг друга черт знает сколько.

— Предпочитаю обращаться официально. Все же вы, как там ни крути, по отношению ко мне старший.

Помолчав, Зиго сказал:

— Ладно. Выкладывайте, что вы там выяснили?

— Все оказалось так, как мы и предполагали.

— То есть?

— Сто процентов, что черномазый смылся из папашиной конюшни сразу после перестрелки.

— Вы уверены?

— Гарантия.

— Что, вы выбили из него официальные показания?

— Пока нет, но показания будут.

— Да? — Зиго посмотрел на Ланглуа. — Неужели вы не могли выбить из него показания сейчас? Если, как вы говорите, вы уверены, что он замазан?

Сцепив пальцы, Ланглуа мрачно усмехнулся:

— Не смог.

— Что, у вас мало людей?

— Месье Зиго, у меня всегда найдется парочка ребят, способных вышибить истину из кого угодно. Но в данном случае я должен быть уверен, что у этого черномазого нет лапы.

— О какой лапе вы говорите? — Зиго положил руки на баранку. — Эжен, это же жокей. Простой жокей, понимаешь? Никакой лапы у него нет. И быть не может.

— У него есть мать, африканка.

— Ну и что?

— Она не просто африканка, а африканка, работающая во «Франс-суар». Вы сами прекрасно знаете, что может подняться, если она развоняется.

— Что, например?