Анатолий Чехов - Передаю цель...

Издали доносился едва уловимый шум идущей по заснеженному асфальту машины. Ровно гудел в помещении вентилятор, охлаждающий передатчик, поскрипывал снег под ногами вышагивающего вдоль опушки часового.

Перелет с юго-востока страны на северо-запад в течение нескольких часов сместил все представления о времени. Из Ашхабада Кайманов вылетел весной, почти летом, а здесь — это он увидел из окна самолета — Балтийское море еще держали в ледяном панцире мартовские морозы.

И хоть предусмотрительный Кайманов основательно утеплился, надев армейскую стеганую куртку и зимнюю шапку, кожей лица он все же чувствовал перемену температуры.

Встретил Кайманова майор, назвал себя майором- инженером Фомичевым, извинился за подполковника:

— Со вчерашнего дня мы все на ногах, — сказал он. — Подполковник Аверьянов выехал на один из постов технического наблюдения, просил проводить вас прямо к нему.

Кайманов назвал себя, сказал: «Служба — есть служба», исподволь присмотрелся к встретившему его инженеру.

Человек как человек, среднего роста, лицо русское, со вздернутым носом. Светлые брови, серьезные, неулыбчивые глаза. Форма — обыкновенная, еще зимняя: темно-серая шапка, шинель… Трудно даже представить, что Фомичев — радиобог отряда.

Они вышли из здания штаба и по асфальтированной дорожке направились к матине, водитель которой предупредительно открыл дверцу. Майор Фомичев сел на заднее сиденье, любезно предоставив Кайманову место рядом с шофером.

«Газик» неторопливо выехал за ворота с железными раздвижными створками, с золотыми гранеными звездами на них, развернулся перед воротами, резво помчался вдоль улиц небольшого городка.

Мимо проносились аккуратные коттеджи, слабо освещенные уличными фонарями, проплыли на высоком холме развалины старинной крепости, впереди, в перспективе улицы, показался похожий на белый обелиск высокий, с готической остроконечной крышей костел.

— Как на границе? — спросил Кайманов. — Есть ли признаки готовящегося перехода?

— На том участке, куда мы едем, — ответил Фомичев, — радиолокационная станция засекла какую-то цель, но импульс настолько слабый, что ни оператор, ни подполковник Аверьянов не могут разобраться, что там такое. Подполковник вызвал меня к себе, велел и вас с собой пригласить.

Машина миновала укрытый пушистым инеем сквер, затем — две-три улицы и наконец-то вырвалась на простор искрящейся под луной снежной равнины.

По обе стороны шоссе угадывались проносившиеся мимо небольшие хутора, березовые рощицы, конические остовы ветряных мельниц.

Весь этот равнинный пейзаж был так непохож на привычный вид горных районов Туркмении, что утомленный перелетом Кайманов стряхнул одолевавшую его дрему и уже с немалым интересом рассматривал разворачивавшиеся перед ним картины.

— Не знаю, смогу ли быть здесь полезным, — сказал Кайманов. — Уж больно непривычные условия, хотя и у нас, конечно, бывает снег, особенно в горах.

— Поскольку пригласили вас, наверняка будет и вам работа, — ответил Фомичев. — Есть PЛC — радиолокационные станции, — продолжал он, — чтобы корабли обнаруживать. Но ведь на сушу, тем более в зимних условиях, не корабли выходят, а люди, да еще ползком с ухищрениями: рванет в маскхалате под берег в «мертвую зону», где его и PЛC не возьмет и, если пропустит наряд, поминай, как звали…

Кайманов оценил деликатность майора. Но кто может поручиться, что преступник, задержанный в Средней Азии, дал верные показания, что второй нарушитель пройдет здесь? Граница-то большая…

Машина свернула с шоссе и углубилась в покрытый белым кружевом лес. В глубине заиндевелой рощи их остановил часовой.

Фомичев назвал пароль, ответил на приветствие солдата, и «газик», поднимая свежий, поскрипывающий под колесами снег, покатил между белыми стволами берез, за которыми неожиданно близко показалось кубической формы строение с возвышающимися над ним заснеженными переплетениями пограничной вышки. Над крытой площадкой вышки мерно вращалась антенна.

Кайманов вслед за Фомичевым вышел из машины неподалеку от здания ПТН, откуда доносился какой-то гул, словно работал вентилятор, рассмотрел тоже кирпичный блок, как объяснил майор Фомичев — прожекторное отделение, из укрытия которого на край площадки выходили поблескивавшие в свете луны рельсы, оглянулся вокруг, подумав, что еще утром был под жарким мартовским солнцем Туркмении, а вечером попал в снежное царство.

— Ну, вот и приехали, — сказал Фомичев. — А вон и подполковник Аверьянов нас встречает…

Из-под деревьев навстречу Кайманову вышел высокий человек, по фигуре которого Кайманов безошибочно узнал Аверьянова.

Они обнялись и расцеловались. Встретил его подполковник так, как будто расстались они всего каких-нибудь две недели назад.

Лицо Аверьянова с глубокими складками у рта, стало, может быть, пообветреннее да погрубее, но светлые глаза смотрели с прежним выражением внимания, как будто установившиеся много лет назад отношения старшего и младшего, опытного и начинающего, остались до сих пор, несмотря на то, что и по званию, и по должности Аверьянов стал старше.

— Вводи в курс дела. Чем похвалиться можешь? — сказал Кайманов.

— Хвалиться, конечно, есть чем, — согласился Аверьянов. — Живем на берегу моря. Золотые пляжи! Дюны! Сосны! В общем, курорт! А только в ряде мест к самому морю выходит и шоссе и железная дорога. На берегу — рыбацкие поселки, причалы, дома отдыха. Летом да и в праздники собираются тысячи людей. Условия охраны границы, сам видишь, сложней не придумаешь…

Аверьянов не успел закончить фразу: на крыльцо ПТН выскочил сержант в защитного цвета бушлате, шапке-ушанке, строевым шагом направился к Аверьянову, вскинул руку к виску:

— Товарищ подполковник, разрешите обратиться. Ясно вижу цель. Был импульс слабый, сейчас видно хорошо. Докладывает сержант Таиров.

— Если хорошо видите, действуйте.

— Есть, действовать!

Сержант сломя голову бросился в помещение. Донеслась его команда в переговорное устройство. В прожекторном отделении заработал двигатель. В мглистые просторы скованного льдом моря ударил ослепительно- белый луч.

Поземка, вихрившаяся у льда далеко внизу, вспыхнула в белом пламени живыми струями, скользящими и клубящимися на ветру. Кайманов невольно вспомнил прошлую ночь на заставе Воронцова, следы терьякеша на КСП, луч следового фонаря. Немало он повидал прожекторов и на южной границе, но такого, как этот, не встречал.

— Давайте и мы посмотрим, — сказал Аверьянов, — что там за цель.

Офицеры поднялись на вышку. Нетрудно было догадаться, почему ПТН установлен на высоком берегу: чем выше точка, тем лучше обзор, Но, как сказал еще в машине майор-инженер Фомичев, зимой не может быть таких крупных целей, как корабли, piоператоры включали станцию на ближнее расстояние — всего на несколько десятков кабельтовых. Поэтому-то особенно важно было вовремя распознать цель: слишком мало времени остается от момента обнаружения нарушителя до его задержания на ледяном поле.