Лев Пучков - Инкубатор

В раздевалке Феликс облачался в балахон и примерял маску.

На лице у него была страдальческая гримаса — наверное, так же выглядит человек, которого заставляют убивать своих собственных детей.

«Триста семидесятый», сволочь этакая, здорово всех подставил. «Накачать» Веника и отправить его работать самим собой не получится, воспитанники довольно хорошо подготовлены физически, здесь справится только «стилет».

В принудительном порядке Феликс заставлять соратников не стал, а добровольно на эту роль никто из «стилетов» не вызвался, так что пришлось натягивать балахон самому.

— Может… Пару кубиков «Халка»? — робко предложил Игорь.

— Поздно, — скрипнув зубами, Феликс помотал головой. — «Якоря» не забил, не тренировался — херня получится. Нет уж, придется так…

Игорь прекрасно знал, что для Феликса это очень тяжелое решение. Помимо целого сонма убойных директив, у «стилетов» всего две оборонительные: защита Верховного и воспитанников Резерва. Эти директивы с детства вдалбливаются каждому «стилету», на тот случай, если Инкубатор подвергнется нападению. Причем речь не идет о пропаганде и агитации — таких понятий в системе обучения Инкубатора просто нет. Здесь все императивы и незыблемые постулаты «подсаживаются» на уровне отработанных психотехник, НЛП [12] Нейро-лингвистическое программирование. и элементарного зомбирования.

Судя по тексту, который Игорю не раз доводилось слушать, через минуту Веник закончит читать.

После этого он сделает несколько шагов на камеры, а в «мертвой зоне» его заменит Феликс.

Дальше начнется «работа»…

— Может, чем-то помочь?

— Застрели меня, — совершенно серьезно сказал Феликс.

— Нет, я серьезно…

— Я тоже, — Феликс шумно вздохнул, натянул маску и кивнул на дверь. — Уматывай отсюда. Проследи, чтобы из убежища никто не вышел.

— Да-да, я все сделаю… — пробормотал Игорь, с готовностью устремляясь к выходу.

Спасибо Феликсу. Слава богу, Игорю не придется смотреть на ЭТО…

Живых в резиденции не осталось.

Дом, «сторожка», КПП, два поста в разных углах усадьбы — всего было около трех десятков трупов. Не пощадили даже повара и прислугу.

«…"стилеты" не маньяки… Они просто исполнители. И очень практичные ребята…»

Чем же обусловлен и какими мотивами оправдан такой страшный практицизм?

— Что ж, все вполне логично, — подытожил Степа после беглого пересчета убитых. — Полный «нулевой режим». Похоже на подготовку к «Династии»…

Верховного словно бы заморозили.

В принципе, да, он какое-то время торчал в сугробе, в половике на голое тело. Но когда все кончилось, мы его как следует растерли, одели и заставили выпить водки. Мы с Веней тоже приняли для сугреву и успокоения, а Степа не стал, сказал, что сейчас ему нужна полная адекватность.

Ну так вот, мы вроде бы привели Верховного в порядок, он раскраснелся, согрелся… но не оттаял. Взгляд у него был замороженный, и сам он как будто застыл в тягостном ступоре: налицо были явные проблемы с восприятием и оценкой обстановки.

— Мне надо срочно позвонить…

— Нельзя вам звонить, — категорически отрезал Степа. — Для вас сейчас важнее всего оставаться «мертвым».

— Ты так думаешь?

— Вы тоже так думаете, — Степа был груб и прямолинеен. — Выползайте из аута, включайте голову. Не время раскисать, все только начинается.

— Да-да, я все понимаю… Я справлюсь…

А мне было интересно, пусть это может показаться бестактностью в формате текущего момента или даже проявлением черствости и бездушия… Интересно, что же Верховного выносило больше всего?

Предательство сына?

Гибель такого количества людей?

Или тот факт, что безотказный до сего момента «инструмент» восстал против своего хозяина?

Впрочем, все эти вопросы так и канули втуне: я никогда бы не осмелился их озвучить…

Весь транспорт, находившийся в усадьбе, был выведен из строя. Его величество Случай обделил нас спасительным присутствием Спартака в этом сегменте затянувшегося «приключения», так что мы не стали тратить время на ремонтные работы и покинули резиденцию в пешем порядке.

До границы заповедной зоны пришлось топать на своих двоих, за это время нам не встретилась ни одна машина. Пешая прогулка слегка раскачала Верховного, и он наконец-то начал проявлять эмоции.

— Долго идем. Столько времени убили… Боюсь, опоздаем…

— Не волнуйтесь, — обнадежил Степа. — Они по-любому будут ковыряться в обломках «вертушки», так что запас времени у нас есть.

— И на фига им ковыряться в обломках? — удивился Веня.

— Да-да, обязательно будут, без этого никак, — Верховный с благодарностью глянул на Степу и слегка приободрился. — А там лес, снег… Не сразу ведь и найдут… Да, есть запас. Есть…

Когда мы добрались до общедоступного шоссе, меня опять выдвинули в авангард: все спрятались в кустах, а я встал на обочине и принялся голосовать.

— Такси не тормози, — напутствовал Степа. — Только частника. Пункт не называй, скажи, до поворота на Трюпельдяево. И внимательно смотри за реакцией.

Вскоре мне удалось остановить потертый «Опель», которым управлял приветливый брюнет слегка за пятьдесят, с шикарными золотыми зубами и пронзительным мугамом в салоне. Насколько я понял, брюнет как раз зарабатывал на жизнь извозом: он с ходу заломил несусветную цену и ласково объяснил, что жадность тут ни при чем, а просто сейчас праздники, поэтому такие страшные тарифы. Я согласился с условиями, но уведомил, что по ходу дела придется принять на борт еще троих пассажиров. Брюнет мгновенно сориентировался в обстановке и поднял цену вдвое. Памятуя о том, что с нами едет банкир, я не раздумывая согласился.

— А где друзья?

— В кустах, — я помахал рукой, приглашая своих спутников пройти на посадку.

Вид выползшей из кустов троицы брюнета почему-то вовсе не обрадовал. Он нервно заявил, что никуда нас не повезет, и предпринял попытку удрать.

На этом мой дипломатический ресурс и кончился: вы в курсе, день был тяжелым, так что я резво прыгнул на переднее сиденье (во время переговоров дверь была приоткрыта), достал ствол и предложил альтернативу:

— Как вариант, я тебя убью и мы уедем на твоей тачке.

— Эээ… Эт-то ограбление? — уточнил брюнет треснувшим от страха голосом.

— Нет, это реакция на скверное обслуживание. Ты «бомбила»?

Брюнет торопливо кивнул.

— Очень хорошо. Будь профессионалом — и мы поладим.

— Простите нашего юного друга за резкость, — сказал Верховный, усаживаясь в «Опель» и с любопытством осматриваясь (сколько лет не ездил в таких развалюхах?). — У него горе…