Михаил Серегин - Батюшка. Кулак и крест

– Зря вы так, Николай Петрович, – с улыбкой возразил отец Василий на слишком откровенные слова управляющего, касающиеся его личного отношения к религии и верующим.

– Почему зря? – не понял Прокопенко. – Вы пытаетесь загнать весь народ в свои церкви и читать им там свои проповеди?

– Сразу три ошибки, – развеселился отец Василий, – и в одном предложении.

– То есть? – опять не понял молодой управляющий.

– Во-первых, мы никого не загоняем в церкви, – пояснил священник. – Церкви существуют для того, чтобы в них приходили те, кому они нужны, – для верующих. И не закрываем двери ни перед кем, даже перед теми, кто приходит в них ради любопытства. Во-вторых, это не наши церкви. Вы говорите о них лишь как о ведомственных домах культуры, которые находятся на балансе неких организаций или органов. Церковь – это еще дом Божий, храм, в котором верующий может через священников общаться с Господом, молиться святым образам. Храм – это больше духовная потребность, а не место сборищ. И, в-третьих, что значит «свои проповеди»? Проповедь – это беседа, в которой священник говорит, а паства отвечает ему своим душевным порывом; это наказы Божии, примеры православных святых, ответы на вопросы, которые возникают у верующих не по сознанию, а по чувствам.

– Лихо вы завернули, – усмехнулся Прокопенко. – Вас этому в семинарии научили – так воздействовать на людей?

– Этому не учат в семинариях, – возразил отец Василий тоном терпеливого родителя, разговаривающего с непослушным сыном, – в них изучают основы православия, священные писания, труды последователей; если хотите, учат отправлению культа. Много чему. Но не тому, как агитировать, в вашем понимании. Мы ведь не агитируем, а объясняем тем, кому эти объяснения нужны. Слово Божие доносим до верующих.

– Посредники, так сказать, – заключил Прокопенко, довольный тем, что нашел подходящее определение. – Если Бог так всесилен, почему он вам, священникам, не даст частичку своей силы? Вы бы враз весь мир переделали. Прочитал молитву и готово – все население района поголовно верующее.

– А этого и не требуется, – ответил отец Василий, с интересом глядя в крайне удивленное таким замечанием лицо молодого человека. – Нужно, чтобы человек сам пришел к вере. Православие никогда не посягало на личность человека, как собственно, и сам Господь. Убеждение, но не принуждение. Свет веры несут людям, но не навязывают.

– Ну, это вы загнули, батюшка! – рассмеялся в голос Прокопенко. – И инквизиции не было, и крестовых походов не было?

– Мы с вами говорим о православии, а вы мне про католицизм. Тем более про католицизм пятисотлетней давности. А что касается силы Божией, которой обладают или не обладают священники, то я вам расскажу. И даже не о том, как слово Божие через священника может успокоить, внести душевное равновесие в того, кто к этому готов. Не про причастие и исповедь. Расскажу про то, что вам ближе как обывателю. Я ведь с Поволжья. Там родился, сан принял, там и служил, пока не предложили сюда приехать. Так вот, есть на Волге такой городок – Маркс. Это в Саратовской области, на территории, где некогда селились немецкие переселенцы. Была там одна средняя школа номер три, новая школа. Когда ее строили, то никто не подумал – а священника не послушали, – что часть здания должна была находиться на территории бывшего заброшенного кладбища.

– Ну и что?

– А то, молодой человек, что территория кладбища – освященная земля, предназначенная для захоронения тел усопших. И освящает кладбище священник молитвой и словом Божиим. Нельзя там строить, понимаете? Школу все равно построили и стали наблюдать всем городом, как из года в год ровно по границе кладбища здание разрушалось. Та часть школы, которая стояла не на освященной земле, стояла как обычно. А вот другая часть, которая стояла на месте кладбища, вела себя очень странно. Лопалась кладка, отлетала штукатурка. Чего только не делали, как не ремонтировали, а сделать ничего не могли. Так ведь и закрыли школу.

– Да ну, не может быть! И прямо по границе территории кладбища? Ну, это могло быть и совпадение – например, проседание фундамента. Там же могилы были, пустоты...

– Коля, – перегнулся отец Василий через стол и пристально посмотрел в глаза управляющего, – ответь себе прямо сейчас на один вопрос. Ты в самом деле не веришь в эту историю или возражаешь, потому что считаешь нужным мне возразить?

Прокопенко смутился, как школьник, которого поймал за руку учитель, когда тот хотел подложить ему на стул кнопку.

– Это все мелочи, – с самозабвенным азартом снова заговорил молодой человек, чтобы сменить неудобную тему разговора. – Вы вот говорите, что это католики такие-сякие, а православие – истинная вера.

– Я этого не говорил, – остановил управляющего священник. – Я не осуждаю католиков и осуждать не могу. Каждый идет своим путем. И католики, и православные – все мы христиане.

– Ну да, конечно. Только вот вы говорили, что это католическая церковь крестовые походы организовывала.

– Опять ошибка. Крестовые походы организовывала не католическая церковь, а рыцари, исповедующие католицизм. Они, искренне веря во Христа, по своей инициативе и на свои средства отправились в Палестину освобождать гроб Господень. Не путайте.

– Хорошо, – не унимался Прокопенко, – а православная церковь разве не поощряла братоубийство?

– Ого! – искренне удивился теперь уже священник. – Теперь уже вы сами загнули, Николай Петрович. Это когда же, по вашим сведениям, православная церковь поощряла братоубийство?

– Да всегда священники благословляли армию, которая отправлялась на войну.

– Ах, вон оно что. Вы кислое с пресным не путайте. Не путайте братоубийство и защиту интересов государства. Вы еще забыли сказать, что испокон веков в воинских частях находились полковые священники. У них даже свое управление было. Но эти священники должны были обеспечить отправление культа для верующих солдат, поддержать их дух, исповедать и отпустить грехи тем, кто умирал, отпеть погибших. Это духовная поддержка воинов, а не благословление бойни. Вы захватчиков братьями считаете по мирским меркам? Нет? Защиту паствы православие всегда поощряло и не проповедовало смирения перед врагом. Только священники никогда не брали в руки оружия и не участвовали в боях.

– Так уж? – обрадовался Прокопенко новому, пришедшему ему на память доводу. – А во время Куликовской битвы не монах Пересвет вступил в поединок с Челубеем с копьем в руках?

– Монах, – согласился отец Василий, глядя добродушными глазами на молодого человека.

– Вот! – наставительно поднял палец Прокопенко. – Вот я вас и поймал на несоответствии.

– Каком? – с самым невинным видом спросил священник.