Сергей Зверев - Завтра никто не умрет

– Мне кажется, вы немножко утрируете, Петр Яковлевич...

– А кто мне запретит? – рассмеялся Карагуев.

Он высадил Туманова у мотеля. В домике за задернутыми шторами горел свет.

– Все в порядке, Павел Игоревич, ваши коллеги живы и здоровы – мои люди за этим проследили. Они незаметны – так, парочка ветеранов КГБ. К сожалению, круглосуточную охрану я вам предоставить не могу. Но думаю, все будет спокойно. Мои люди на вас не покусятся, – генерал засмеялся, у него в этот вечер было приподнятое настроение, – происков со стороны Немчинова тоже можете не бояться. Все в порядке, Павел Игоревич, с вами свяжутся.

До полуночи они пили в комнате Туманова невкусное вино, грызли прогорклые чипсы. Павел не скрывал того, что было этим вечером – он уже устал кого-то подозревать и опасаться.

– Не жизнь, а тотальный галлюциноз какой-то, – пожаловался Газарян и посмотрел на лампу через мутное пойло производства Кубанского винзавода (конно-винодельческий завод, – пришли к обоюдному согласию).

– Ну да, неортодоксально, – проворковала Оксана и положила голову Туманову на плечо. – Я считаю, раз гром прогремел, значит, это кому-то нужно. Может, хватит уже головы ломать? Пусть политики ломают.

– Туманова в президенты, – вынес неожиданный вердикт Газарян и поднял стакан. Чокнулись. – А Оксанку – в первую леди, – добавил он.

– А тебя главным конюхом? – засмеялся Туманов.

– Согласен на советника, – оскалился Рудик. – Плохого не посоветую, не волнуйся. Судя по тому, как советуют нашим предержащим другие, в этом нет ничего сложного. Не хочешь советника, могу компанией руководить.

– Собутыльников?

– У Туманова уже есть первая леди, – вздохнув, сообщила Оксана.

– Не беда, – заявил Газарян, – будешь первой секретной любовницей.

Они пили, закусывали, куражились, а у Туманова ком в горле стоял, и мысли черные роились в голове. Он толком не спал двое суток, но боялся, что если ляжет, снова будет ворочаться и до утра считать баранов. Хоть топись. Он завидовал Рудику – у того никогда не было проблем с бессонницей. Допив из графина, Газарян демонстративно зевнул, заявил, что пора на боковую. Добрел до внутренней двери, иронично посмотрел на притихшую парочку, сидящую на диване плечом к плечу.

– Неплохо смотритесь, друзья мои. Не ссорьтесь тут. И дверку на шпингалет заприте, а то вдруг соберусь ночью посмотреть, чем вы тут занимаетесь?

Подмигнул и, посмеиваясь, удалился.

– Мне тоже уйти? – прошептала Оксана, – Ночь непримиримости и разногласий, Туманов? Или, может, поцелуешь меня?

Павел повернулся к девушке. Ее глаза мерцали в каком-то дюйме от ее глаз. Губы приоткрылись, от них пахнуло жаром. Он взял ее за плечи, привлек к себе, жадно поцеловал ее в губы. И почувствовал страшное желание.

Они лежали на разобранной кровати, обнимались, девушка ласкала его, бормотала какие-то глупости, счастливо смеялась. Туманов ощущал как теплеет, отходит, начинает испытывать безразличие ко всему за пределами мотеля. От женщины, лежащей рядом с ним, исходила волна тепла, и в голову уже закрадывалось подозрение: а что там говорил Газарян насчет «секретной любовницы»?

– Наверное, завтра мы отсюда уедем, – шептала Оксана. – Если все обойдется, я поеду к себе в Муром, ты к себе... У тебя есть дом?

– Нет у меня дома.

– Это плохо, Туманов. У каждого нормального человека должен быть дом. Хотя бы коробка от холодильника. Не век же тебе скитаться по гостиницам да мотелям. Приезжай ко мне, живи у меня. Можешь жить на постоянной основе, пока труба не призовет к твоей первой леди. Я подвинусь.

– А если у тебя парнишка без меня заведется? Выгонишь с чистым сердцем?

– Выгоню, можешь не сомневаться. Хотя не надо, не приезжай ко мне. Пусть я останусь для тебя, как приятная память о холостяцкой жизни.

В дверь решительно постучали. Как всегда, оба подпрыгнули. Рефлекс отработан на «отлично». Туманов свалился с кровати, схватился за штаны, начал натягивать.

– Одевайся, – швырнул он Оксане ворох ее одежды.

– Горе мне с тобой, – бормотала девушка, натягивая трусики. – Устала я уже с тобой выпрыгивать из кровати... В прошлый раз, между прочим, пронесло.

– А в позапрошлый – нет.

– Туманов, это Михаил, – прозвучал из-за двери знакомый голос. – Открывайте, не бойтесь. Обстоятельства изменились, я должен увезти вас отсюда.

– Пронесло, – шумно выдохнула Оксана.

– Это не повод перестать одеваться, – огрызнулся Туманов. – Хочешь предстать перед Михаилом во всей своей первозданной красоте?

– Куртку тоже надевать? – съязвила девушка.

– Михаил, минуточку! – крикнул Павел. – Дама слишком медленно одевается!

– Хорошо, я жду. – В голосе стоящего за дверью прозвучала усмешка. – Но лучше вам поторопить свою даму.

Павел включил свет, дождался, пока прелести Оксаны скроются под одеждой, распахнул дверь.

– Полночи не прошло, – проворчал Михаил, входя в комнату. Профессиональные привычки работали – он цепко посмотрел по сторонам, сдержанно кивнул Оксане. – Неважные новости, Туманов. Мне звонила Галина – ей кажется, что за мотелем следят. Днем проехала машина, вышли парни, пошатались по округе, сели обратно и уехали. Потом, ближе к вечеру, была еще одна машина – прибыли молодые мужчина и женщина. Хотели снять домик, но так и не сняли. Расспрашивали, что за мотель такой, много ли постояльцев, есть ли на трассе подобные заведения. Галину я проинструктировал – лишнего она не сболтнула. Но заметила, что когда они вышли на парковку, обратились с вопросом к постояльцу, который уезжал. Тот им что-то объяснил, указал в вашу сторону. Молодые покивали, сели в машину и укатили. Это было два часа назад. Возможно, ложная тревога, возможно, нет. Предпочитаю перестраховаться.

– Вы так заботитесь о нас, – пробормотал Туманов. – Должок-то вроде отдали.

– Станислав Терентьевич заботится. Он считает, что вы ему нужны в добром здравии. Просил извиниться перед вами за придирчивый допрос. Не повторится. Мне кажется, он хочет предложить вам работу.

– За прошлую еще не рассчитался, – проворчал Павел.

– А социальный пакет прилагается? – пошутила Оксана. Она уже застегивала кофту.

– Дуй за курткой, – приказал Туманов, – и Газаряна сюда.

– Попить у вас что-нибудь есть? – спросил Михаил.

– Конечно, – Павел подошел к холодильнику. Помимо повесившейся мыши, в холодильнике была большая бутылка минералки, которую он лично туда поставил, – «Карачинской» не побрезгуете?

– Отлично, – кивнул Михаил.

Он не запер за собой входную дверь – только прикрыл. Обернулся на шорох. Дверь забилась в петлях. Сухо щелкнуло – пуля выбила Михаилу глаз. Из затылка брызнули кости, кровь, мозговая жидкость. Он упал, как подкошенный. Туманов не видел, кто стрелял от порога – холодильник и шкафчики с кухонной утварью находились в левом углу, у задернутого окна.