Сергей Донской - Арктическое вторжение

Воспользовавшись паузой, Сосновский хотел спросить фамилию этого проницательного деятеля, но оказалось, что на другом конце линии уже никого не было. Чертыхнувшись, он потрусил в уборную со всей скоростью, которую позволяли плохо гнущиеся колени. Не стоило пить так много воды. Хотя иногда лишний стакан способствует взаимопониманию. С этой мыслью Сосновский заперся в кабинке.

Для разведчика огромная удача, если ему позволят уйти на покой и умереть своей смертью. Не строча под диктовку лживые мемуары. Не в тюрьме или психиатрической клинике. Не от загадочной болезни. Не от несчастного случая.

Почему-то разведчики чаще прочих граждан тонут, попадают в автокатастрофы, падают с балкона или погибают при утечке бытового газа. А в некоторых странах их просто-напросто расстреливают. И вешают. И подвергают нечеловеческим пыткам.

Сергей Майдуков,

«Глаз урагана»

Страны Балтии очень отличаются друг от друга. Литва – большое и древнее государство, Эстония – молодое и очень развитое. Латвии как бы нет. Единственная идея Латвии – защитить независимость в составе ЕС и НАТО, то есть спрятаться от чего-то, а не достигнуть чего-то. Эта идея реализована, поэтому она мертва. Живая, позитивная идея у Латвии отсутствует. Нации угрожает не насильственное уничтожение, нации угрожает смерть от старости.

Вот почему этнический национализм должен стать новой, объединяющей идеей латышей. Это единственный путь для страны, которая реально говорит на двух языках – собственном и чужом, привитом насильственным образом.

«Латвийское отечество» («Latvijas Tevzemei»),

сентябрь 2010 года

После полудня, когда Глеб Грин все еще оставался в сочинской резиденции «Бочаров Ручей», ожидая вызова к президенту, тот находился уже далеко. Он сходил по трапу правительственного самолета, приземлившегося в Москве.

Наспех перекусив в кругу семьи, Анатолий Астафьев направился в Кремль, дабы, не теряя времени, провести экстренное совещание с силовиками. Это был так называемый видеоселектор, позволяющий поддерживать связь с руководством всех соответствующих ведомств. Спешно созванные на совещание, они не покидали своих кабинетов и вглядывались в экраны мониторов, пытаясь определить, что собирается сообщить им президент. Вместо этого он сыпал вопросами, лаконичными, деловитыми, не позволяющими отделаться общими фразами. При этом директор ФСБ, например, не имел возможности слышать ответов начальника Генштаба, а шеф Главного разведывательного управления не знал, что докладывает президенту глава Службы внешней разведки. Помощники Астафьева – заведующий секретариатом, чиновники, ответственные за правительственную связь, и протокольная служба задействованы вообще не были. Речь шла о вещах, не подлежащих огласке.

Для начала серьезный, собранный, как боксер перед боем, Астафьев навел справки об армии Латвийской Республики. Прежде чем принять окончательное решение, он хотел точно выяснить военный потенциал вероятного противника. Как отреагирует Латвия, если Россия применит силу по отношению к некоторым ее соотечественникам? Способна ли она развязать хотя бы приграничную войну, ожидая, пока за нее вступятся союзники по НАТО? Не повлечет ли за собой гипотетический вооруженный конфликт значительные потери в рядах Российской армии?

В соответствии со стандартами НАТО, Латвия выделяла на военные расходы не более двух процентов своего ВВП. Учитывая более чем скромный бюджет республики, это означало, что латышская армия представляет собой опрятно одетое, но малочисленное и плохо вооруженное воинство.

– Численность регулярной армии Латвии, – докладывал начальник ГРУ, – составляет шесть с половиной тысяч человек. Треть – контрактники, треть – национальные гвардейцы, треть – новобранцы, никогда не нюхавшие пороху. Вооружены они в основном автоматами Калашникова и американскими М-14.

– Бронетехника? – перебил генерала Астафьев.

– Три подаренных Чехией танка «Т-55» советского производства. Это единственные танки в государствах Балтии. Пригодны только для обучения персонала.

Не будучи легковерным простаком, слепо доверяющим докладам своих сановников, Астафьев немедленно переадресовал вопрос шефу внешней разведки. Упомянув танки, тот добавил, что латыши располагают двумя БРДМ-2 и чертовой дюжиной 40-миллиметровых спаренных зенитных самоходных установок БТР М42. Вернувшись на связь с генералом ГРУ, Астафьев саркастически поделился с ним сведениями, выслушал извинения и сказал:

– В следующий раз прошу быть предельно точным, товарищ генерал. Вы беседуете с Главнокомандующим Вооруженными силами России, а не с приятелем по охоте. Любая ошибка смерти подобна. Уж где-где, а в вашем ведомстве должны понимать это.

– Я просто не успел, Анатолий Дмитриевич, – промямлил смущенный генерал. – Вы неожиданно отключились и…

– Нужно успевать, – наставительно произнес Астафьев. – Секунда час бережет. Вот я еще сегодня утром находился в Сочи, а теперь – в Кремле, и никому не жалуюсь, что не успеваю.

Возразить на это было нечего, поэтому генерал ограничился сокрушенным вздохом. Несмотря на осеннюю прохладу, он совершенно взмок в своем кителе и мечтал, чтобы пытка поскорее закончилась. Очень уж въедлив был президент, очень уж требователен и педантичен. От такого не отделаешься общими словами. Такому подавай точные факты и цифры.

В подтверждение этому Астафьев буквально засыпал генерала вопросами, рождающимися в его мозгу с феноменальной быстротой.

– Минометы?

– Тридцать семь штук калибра 82 и 120 миллиметров.

– Артиллерия ПВО?

– Восемнадцать сорокамиллиметровых и двенадцать четырнадцатимиллиметровых зенитных орудий.

– Количество военных округов?

– Восемь.

И так далее, и тому подобное. Когда президент оставил начальника ГРУ в покое, тот обессиленно упал на спинку кресла и велел секретарю включить кондиционер. Он чувствовал себя выжатым как лимон и впервые за многие годы подумал об отставке.

Тем временем, пока, держась за сердце, он жадно хватал ртом воздух, Анатолий Астафьев с пристрастием пытал главу Службы внешней разведки. Ему хватило десяти минут, чтобы уяснить для себя главное. Оборонная концепция Латвии основана на шведско-финской модели. Иными словам, при нападении на страну мобилизуется около 50 тысяч добровольцев, которые, отступая в глубь страны, станут атаковать передовые отряды врага.

– Партизанская война, значит? – пожелал уточнить Астафьев.

– Так точно, Анатолий Дмитриевич, – ответил шеф СВР.

– И кто же ее возглавит?

– Латышские генералы, я полагаю.