Сергей Донской - Второй после президента

Являясь одновременно и правой, и левой рукой президента России, Силин был прекрасно осведомлен о двух этих операциях, не подлежащих разглашению вплоть до конца двадцать первого века. Сам он прибегал к услугам сотрудников УФО гораздо чаще. Хотя бы в тех случаях, когда нуждался в надежной информации или в бесстрастном анализе политической ситуации.

Рассчитывая, что начальник Управления федеральной охраны хотя бы частично рассеет его опасения по поводу экспансии Китая, Силин здорово просчитался. Вызванный для доклада генерал-полковник Верещагин беспощадно разрушил все иллюзии, которые строил премьер-министр России. Под конец встречи Силин почувствовал себя не просто больным, а уничтоженным.

Генерал Верещагин никогда не входил в высокие кремлевские кабинеты строевым шагом, считая это дурным тоном. Вся его карьера опровергала общераспространенное мнение о том, что подниматься по служебной лестнице нужно непременно за счет подхалимажа и пресмыкания перед вышестоящим начальством. Конечно, как и любой современный российский генерал, Верещагин умел и вовремя поддакнуть, и угодить нужному человеку, и промолчать там, где излишняя прямолинейность была неуместна. Однако честь и достоинство он старался не ронять – и преуспел в этом. Принципами Верещагин поступался редко и неохотно, спину перед начальством не гнул, в струнку лишний раз не вытягивался.

Переступив порог кабинета Силина, он приостановился, дожидаясь приглашения подойти поближе. Приглашение последовало, сопровождаемое приветливым взмахом руки. Верещагин приблизился к приставному столу, выдвинул полукресло, сел и выжидательно уставился на Силина. Тот не торопился начать разговор, не зная, как бы поделикатней сформулировать тревожащие его вопросы. Его загорелая лысина была в испарине и сверкала от направленного на нее света девятиламповой люстры. Глаза Силина казались глубоко запавшими под надбровные дуги, а вокруг них угадывались синеватые круги глазниц.

– Давненько мы не виделись, Николай Вениаминович, – произнес он лишь для того, чтобы нарушить затянувшееся молчание.

– Почти месяц, – коротко заметил Верещагин.

Силину не слишком понравилась реплика, да и тон, которым она была произнесена. В отместку он решил не разрешать генералу курить, отлично зная, каким трудным испытанием это будет для заядлого курильщика. Верещагин не просто курил – он дымил, как паровоз. Сигарета почти постоянно находилась в его пожелтевших от никотина пальцах. Челюсти у него были вставные, поэтому трудно было определить, насколько сильный вред причинило курение генеральским зубам. Впрочем, настоящие зубы отсутствовали уже давно. Табак сожрал их, а теперь вплотную занялся легкими Верещагина – вернее, тем, что от них осталось.

Силин отчетливо слышал сипение в груди сидящего напротив генерала. «Сколько же ему осталось? – спросил он себя. – Год? Два? Пять? До семидесяти вряд ли дотянет».

– Курите, – неожиданно для себя предложил он. – Сейчас распоряжусь принести пепельницу.

– Спасибо, – наклонил голову Верещагин, – но не надо, Владлен Вадимович. Бросил. Вот, мучаюсь теперь.

– Это правильно, – сказал Силин.

Получилось, будто он доволен тем, что генерал мучается. Нахмурившись, Владлен Вадимович перешел к делу. Пересказал вкратце, о чем шла речь на совещании. Предложил Верещагину высказать свое мнение. Тот не заставил себя долго упрашивать. Значительно откашлялся и басовито загудел, словно огромный, мохнатый, хотя и порядком облысевший шмель.

Начал он с того, что успокоил Силина. Заявил, что его беспокойство не имеет под собой оснований. А когда премьер расслабился, нанес неожиданный удар.

– Тут не беспокоиться надо, Владлен Вадимович. Тут тревогу бить впору. С каждым месяцем в Китае растет плотность населения на территориях, прилегающих к нашим границам. Их там уже как собак нерезаных, под двести миллионов, а нашего брата – по одному на сорок китайцев. Не задумывались, отчего так происходит и кому это выгодно?

Мышцы на щеке Силина задергались. Делая вид, что он вытирает левый глаз, Силин прикрыл щеку поднятой рукой. Его пальцы были холодны как лед, а лицо пылало от внутреннего жара.

– Продолжайте, – бросил он.

– Продолжаю, – произнес Верещагин. – Известно ли вам, что Китай в спешном порядке строит дороги вдоль нашей границы? Сразу несколько автотрасс отличного качества?

– Это естественно, – сказал Силин. – Дороги необходимы для развития экономики и туризма.

– А в случае военных действий – для переброски войск и боевой техники и вооружения.

– Военных действий, вы сказали? Я не ослышался?

– К сожалению, нет, Владлен Вадимович. Все китайские дороги широкополосные, на бетонной основе, способные выдерживать вес тяжелой техники и вооружения. В самый раз для переброски войск как к границам, так и через них.

– Но зачем китайцам война? – воскликнул Силин и поморщился, настолько глупым показался ему собственный вопрос.

Первая русско-китайская война состоялась еще в семнадцатом веке, в результате чего Россия лишилась огромных территорий на берегах Амура. Лет через двести царь повелел начать осваивать Приморье заново, и кое-что удалось забрать обратно, а потом началась «великая дружба» между СССР и КНР. Казалось, территориальная проблема улажена навсегда, но потом возник конфликт вокруг острова Даманский. Советский Союз потерял там 58 человек, а Китай – около тысячи, и все же Брежнев струхнул настолько, что решил отдать остров. Переименованный в Чженьбао, он стал символом победы азиатских соседей. Окрыленные успехами, они никогда уже не прекращали предъявлять России территориальные претензии. Еще будучи президентом, Силин собственной рукой подписал указ о сдаче Китаю острова Большой, острова Тарабаров и часть Большого Уссурийского. И генерал Верещагин не преминул напомнить об этом, после чего заметил:

– Воля ваша, Владлен Вадимович, но я считаю, что это был гол в свои ворота.

– А если без спортивной терминологии? – желчно произнес Силин.

– Если без спортивной терминологии, то сдача островов нанесла непоправимый урон безопасности Хабаровска, Дальнего Востока, да и всей России. – Верещагин повертел головой, словно его шее сделалось тесно в галстучной петле. – При начале военных действий китайская армия будет в Хабаровске примерно через два часа, потому что часть острова Большой Уссурийский принадлежит Китаю.

– Там же есть наш укрепрайон!

– Был , Владлен Вадимович, был . Укрепрайон, хоть как-то защищавший город, теперь ликвидирован. Хабаровск остался без прикрытия. Как только наши маленькие желтые друзья войдут в город, они первым делом возьмут железную и автомобильную дороги. Чик! – Генерал Верещагин изобразил двумя пальцами ножницы. – Все, Дальний Восток отрезан от России. Отбить его наша армия не сумеет.