Иван Стрельцов - Диверсант до востребования

Встав на краю утеса, Нулис несколько минут с восторгом наблюдал за заходом солнца, лучи которого рисовали замысловатые фантастические узоры на волнистом полотне облаков, нависших над зеленоватой бесконечностью Каспийского моря. Эта красота буквально захлестнула чувствительную душу перса, он уже представил, как изобразит пейзаж на полотне. Ладони буквально горели от желания творить.

Зааль макнул кисточку в краску и выставил ее перед глазами, стараясь как можно точнее ухватить главную часть, ту деталь, которая придает восторг всему пейзажу. Неожиданно опытный глаз пограничника выхватил одну странную, несуразную деталь. Опустив руку, сжимающую кисть, Нулис вопросительным взглядом уставился в небо, то, что он разглядел через секунду, заставило его рот непроизвольно раскрыться.

Из густого марева облаков, подобно фантастической рыбе, величаво выплыл гигантский бочкообразный предмет. Серебристое чудовище походило на раздутую тушу дохлой коровы, которую капитану когда-то в детстве довелось видеть после одного из проливных дождей. Тогда труп несла переполненная мутными потоками река, и эта картина надолго запала в память мальчугана, и вот сейчас воспоминания нахлынули с новой силой.

Некоторое время Нулис Зааль наблюдал за снижающимся предметом. И только тут сказался профессионализм пограничника. Он узнал дирижабль «Авгур», какие выпускают в Америке для любителей неспешного воздушного туризма.

Появление дирижабля над побережьем Ирана могло обозначать все, что угодно: от заблудившихся туристов до заброски проклятых империалистических шпионов. Как бы там ни было, налицо факт нарушения границы.

– Махмуд! – капитан громко окликнул ординарца.

Вышколенный солдат бегом бросился на зов командира, держа на вытянутой руке полевую рацию, внешне похожую на большую телефонную трубку стандартного военного ядовито-зеленого цвета с длинной пластиковой антенной.

Взяв рацию, Нулис Зааль настроился на волну заставы и сразу же связался со своим заместителем:

– Али, срочно направь в Шайтанову впадину дозорную группу. Только скажи бойцам, чтобы были настороже и находились с тобой на связи. Я скоро буду на заставе.

Отключив радиостанцию, капитан на мгновение задумался, в голове, как на экране монитора, бежали строчки текста служебной инструкции. Еще со времен учебы он помнил главную заповедь будущего офицера: «Выполнение инструкции – главная гарантия сохранения собственной чести».

Зааль снова включил рацию и стал настраиваться на волну штаба бригады Стражей исламской революции, отвечающих за оборону этого района…

…Двое суток в одном помещении с любвеобильным Джуниором для Астры были сродни средневековой пытке.

Едва дирижабль скрылся в густом молочном мареве облаков, чернокожий верзила включил автопилот и, не в силах больше сдерживаться, подхватил свою смуглянку на руки, потащил ее в спальный кубрик, откуда одновременно раздались: животный рык, сдавленные крики и стоны. К которым позже добавились непонятные утробные звуки и терпкий, как кошачья моча, запах африканского пота.

– Боже мой, это ж надо так изголодаться, – «жалея» подругу, покачала головой Астра, то и дело обрызгивая пространство вокруг «Эйфорией», духами со сладким цветочным ароматом.

Гвоздика не реагировала ни на стоны, ни на запахи. Перед ней была ее цель, и ничего, кроме ее достижения, она не видела. Каждый час приближал ее к заветному финишу.

Джуниор за все время полета появлялся перед девушками несколько раз, прикрывая свое черное достоинство коротким махровым полотенцем. Скаля огромные белоснежные зубы, весело выкрикивал:

– Моя подруга выдохлась, может, вы, девахи, ее замените?

– Пойди лучше руки разомни, мачо, – зло отвечала Астра, а когда африканец поспешно удалялся, так же со злостью добавляла: – Жрет стимуляторы и корчит из себя жеребца, через десять лет превратится в развалину с поломанным будильником на полшестого.

Гвоздика и на выпады подруги не обращала внимания. Она по-прежнему неподвижно сидела в кресле со снисходительной улыбкой Будды, полностью погрузившись в изучение информации со своего мини-компьютера.

Двое суток, как ни тянулись, все же подошли к концу. Звуковой сигнал автонавигатора известил, что дирижабль вышел в одну из контрольных точек.

В командный бокс вихрем ворвался Джуниор. Теперь на нем вместо набедренной повязки были длинные шорты и открытая спортивная майка с оранжевым номером на груди и спине.

Рухнув в командирское кресло, чернокожий верзила застучал по кнопкам клавиатуры бортового компьютера. Его лицо было предельно сосредоточено, а глаза следили за данными, мерцающими на дисплеях.

– Все, девчонки, мы на подходе. Связывайтесь с «диспетчером», идем на посадку.

Гвоздика отключила свой мини-компьютер и быстро схватила трубку спутникового телефона…

«Сирену» Виктор оставил в двухстах метрах от берега у похожей на гигантскую камбалу скалы, густо покрытой морской травой. Отличный ориентир для тайника.

Надев акваланг и ласты, Савченко выскользнул с командирского места и направился к берегу.

Все побережье было усеяно мелкими и острыми обломками скал, подчас приходилось двигаться крайне аккуратно, внимательно глядя под ноги, чтобы не распороть комбинезон или, чего хуже, не повредить акваланг. Виктор практически не работал ластами, а двигался на руках в прямом смысле слова. Наконец сквозь округлое стекло маски диверсант различил очертания берега – мягкие волны равномерно накатывали на песчаный пляж.

Дальше акваланг был не нужен. Освободившись от ненужной ноши, Виктор оставил ее на дне, придавив несколькими большими шершавыми камнями. Оставив сигнальную метку, морской пехотинец выбрался на берег и залег в полукилометре от лагеря боевиков.

«Хорошо замаскировались, – глядя на безжизненные развалины, подумал диверсант. – Если бы не знал точное место, запросто попал бы в парафин».

Почему-то вспомнил свою недавнюю, но такую теперь далекую знакомую Любашу, и даже промелькнула подлая мысль: «Вот бы согласился тогда, сейчас бы в Москве ел домашние обеды и в свободное время валялся на диване, тупо щелкая „лентяйкой“. Чем не простое человеческое счастье».

Но тут же отбросил эту малодушную мысль: все в природе имеет свое предназначение, и в первую очередь это имеет отношение к венцу природы – человеку.

Кто-то трудится в поле, кто-то стоит у станка заводского, женщины рожают и воспитывают детей, а кто-то пьет вино у гастронома или в тиши комфортабельных кабинетов ворочает миллионами или даже миллиардами. Но есть такая категория людей, которым по жизни отведена другая ниша, они, пока живы, всегда на войне. И воевать им приходится за всех тех, кто остался за их спинами, потому что люди, как волки, живут своими стаями, прямо как по Киплингу.