Сергей Соболев - Шах нефтяному королю

Были также убиты один из ближайших помощников Зелимхана, имевший прямое отношение к преступлению, и двое непосредственных исполнителей, прибывших в Москву из Урус-Мартана, – этих удалось отловить прежде, чем их успели «зачистить» люди Зелимхана.

Неизвестно, на что рассчитывал Зелимхан, отдавая приказ убить женщину, которую его старший брат, как и свою дочь, любил больше всего на свете. Наверное, думал, что за жизнь русской женщины Ларисы, которую он иначе как «русская блядь» в своем кругу не называл, с него, чистопородного чеченца, не спросится… Он недооценил возможностей, какие к тому времени уже были сконцентрированы в руках у старшего брата, и не сумел правильно просчитать реакцию все еще авторитетного в семейном кругу Хана.

Последний, когда Руслан предоставил ему доказательства вины Зелимхана в смерти его женщины и охранника, вынес свой вердикт – Зелимхан виновен в тяжком преступлении, его следует покарать согласно суровым законам их общей родины.

Только Всевышний знает, чего стоило такое решение Искирхану Хорхоеву… Но даже если бы он рассудил по-другому, Зелимхана все равно это бы не спасло.

– Отец, почему ты не убил Ильдаса? – спросила Тамара, когда Руслан Хорхоев завершил свою страшную исповедь. – Он ведь тоже виноват в гибели мамы? Зачем ты оставил ему жизнь?

Отец заметно напрягся, но спустя мгновение сумел взять себя в руки.

– В свое время я пообещал Хану, что сохраню Ильдасу жизнь… Хотя и считаю его наряду с Зелимханом виновником гибели твоей мамы. Я выполнил свое обещание, но все же не оставил его проступок безнаказанным… И если ты, Тамара, вопреки моим желаниям, столкнешься когда-нибудь в жизни с чеченцем по имени Ильдас, у которого на правой руке не хватает большого и указательного пальцев, то знай, что он – один из виновников гибели твоей матери. …Тамара застыла в кресле, обняв коленки руками, погруженная в свои невеселые мысли.

Двенадцать лет назад она осталась без матери.

Менее четырех месяцев назад, почти выпестовав свое любимое детище, погиб в южносибирской глуши ее отец.

Есть все основания считать, что двое суток назад, во время ночного нападения, погиб Ахмад Бадуев – необыкновенно верный и преданный вайнах, единственный человек, связывавший ее с прошлой жизнью.

Теперь, кажется, некому за нее заступиться. Одна она осталась на белом свете.

Совсем одна.

Скажи кто-нибудь Протасову еще месяц назад, что ему доведется участвовать в подобных затеях, как нынешняя, да еще имея в компаньонах чеченца, он бы ни за что не поверил.

Бадуев оказался предусмотрительным мужиком. Ему где-то удалось раздобыть «АКМ» с «фирменным» глушителем, снабженный прицелом ночного видения. Александр, конечно, предпочел бы сейчас иметь под рукой малошумный спецназовский «винторез». Но об этом оставалось только мечтать.

Кроме переоборудованного под «бесшумку» непритязательного, но достаточно надежного «калаша», в арсенале Ахмада сыскался еще и «марголин» с навинченным на дуло кустарным глушаком. Александру в свое время довелось расстрелять в училищном тире немало зарядов из этого мелкокалиберного пистолета, поэтому он хорошо знал, как обращаться с таким «стволом».

Посовещавшись, они не только распределили роли, но и сочли нужным поменяться оружием. Бадуев вооружился «береттой» без глушака. Помимо этого, у Ахмада имелся при себе внушительных размеров тесак, закрепленный в ножнах на бедре. Если получится, то чечен должен почикать своим ножичком дежурного охранника. Ну а если что-то пойдет не так, тогда они пустят в ход «стволы».

Обязанности снайпера автоматически перешли к Протасову. Ахмад спросил: «Александр, ты сможешь уложить пса с первого выстрела?» На что его новый напарник честно ответил: «А хрен его знает… Но попробую!» Протасов нисколько не лукавил. Закончив учебку в городе Обань – это в сорока километрах от Марселя – и подписав трехлетний контракт с Легионом, он первым делом сдал норматив на классность по специальности снайпера, что принесло ему пятнадцатипроцентную прибавку к жалованью.

Но откуда ему знать, как поведет себя непристрелянный «калаш», да еще в ночное время?

– Мне сказали, «калаш» бьет нормально, – заявил в ответ на его сомнения Бадуев. – Если сильно захочешь, то обязательно попадешь!

Протасову опять пришлось карабкаться на дерево. Не на то, с которого он наблюдал за Вахой и его джигитами, а на другое, растущее в окружении прочих деревьев на подступах к ирригационному каналу.

До ограды по прямой было около семидесяти метров. Чуть поодаль от нее виднелась крыша хозпостройки, за которой темнел массивный домина.

Бадуев подсадил напарника, а потом, когда тот расклинился меж толстыми ответвлениями, передал ему «бесшумку».

Сердечники патронов, которыми был снаряжен магазин «АКМ», как смог убедиться Протасов, имели крестообразный пропил. Кто превратил обычные пули в «разрывные», Александр спрашивать не стал, потому что Бадуев на такого рода вопросы не реагирует.

Заняв снайперскую позицию, Протасов прикипел к окуляру ночной оптики.

Он боялся, что элементы питания окажутся некачественными либо оптика откажет в последний момент, но все было на мази.

Несмотря на поздний час, а времени было уже два ночи, в особняке все еще горел свет – он был заметен в окнах первого этажа, причем освещение было включено, судя по всему, в двух помещениях.

Но основное внимание Протасов сосредоточил на сторожевой псине – кажется, это была кавказская овчарка. Полкан сидел на цепи, а его поводок, защелкнутый на карабин, свободно скользил по металлическому тросику – это позволяло собаке передвигаться практически по всему участку, от хозпостройки до самой ограды, в нескольких десятках шагов от которой находился поросший деревьями и кустарником берег ирригационного канала.

Хотя они с Бадуевым старались производить как можно меньше шума, псина все же вела себя довольно беспокойно. На месте ей никак не лежалось: чуть слышно погромыхивая цепью, собака все время перемещалась по участку, а иногда почти вплотную приближалась к тому участку ограды, который как раз намеревались преодолеть двое затаившихся в ночи людей.

Протасову это было на руку. Он сидел на дереве достаточно высоко, чтобы забор не препятствовал ему держать на прицеле ночной оптики этого четвероногого охранника.

Выждав удобный момент, Протасов зафиксировал цель в «рамке» и, на мгновение затаив дыхание, плавно нажал на спуск…

Выстрел попал точно в цель, то есть в собачью черепушку. Но сам звук, который издал при стрельбе снабженный ПБС «калаш», показался Протасову довольно громким.

Полкана, похоже, он вырубил капитально – пес рухнул, не издав ни малейшего звука. Но для верности он все же всадил в него еще одну пулю.