Сергей Зверев - Принуждение к миру

Андрей вспоминал тот яркий, солнечный, морозный день, который внезапно окрасился для них в самые мрачные тона после того, как в лесу были обнаружены замерзшие мужчина и женщина. Победив в схватке бандитствующих охранников, они дождались прибытия санитарного вертолета и вездехода с милицейской опергруппой. Передав задержанных бандитов операм и препоручив недавних рабов их заботам, спецназовцы продолжили свой путь.

Опять началось сплошное бездорожье, дикая глухомань, ночлеги в шалаше, питание тем, что попадется… На следующий же день они испытали на себе и капризы зимней погоды, внезапно выдавшей свирепую пургу, которая показалась настоящим светопреставлением. Парни едва успели поставить большой «чум», как налетели первые снежные вихри. Всю ночь бушевал штормовой ветер, наметая огромные сугробы. Благо резко ослаб мороз – всего до каких-то десяти градусов. Поэтому в своем «чуме» спецназовцы чувствовали себя чуть ли не как в гостинице класса люкс.

Рано утром оказалось, что снега намело до самой верхушки их временного пристанища. Поэтому пришлось хорошенько потрудиться, чтобы выбраться наружу. И снова в дорогу, в путь… Когда они вышли к таежному поселку, заранее намеченному как конечная точка маршрута, парням сначала даже не поверилось, что их «экскурсия» и в самом деле закончилась.

Помывшись в настоящей деревенской бане и, впервые за все время пути, похлебав отменных, наваристых щей, спецназовцы почти сутки отсыпались в тепле. Потом несколько дней они ехали на поезде, а когда прибыли на базу, первого, кого увидели, – генерала Федина, прохаживающегося по плацу. Он-то и сообщил Андрею о том, что усилиями неких, весьма властных мерзавцев он объявлен чуть ли не гангстером и теперь намечено провести комиссионное расследование случившегося с упором на то, чтобы отстранить его от должности и даже упрятать за решетку…

И вот он идет на заседание «инквизиции», как про себя Лавров назвал поджидающую его комиссию. Будучи временно отстраненным от должности и даже в некотором смысле отлученным от армии, Андрей прибыл на заседание в штатском. Тем не менее большинство встретившихся ему в штабе офицеров, даже имеющих погоны с двумя и тремя звездочками на двух просветах, очень уважительно приветствовали майора.

О случившемся были наслышаны все, и в армейской среде Лавров пользовался всеобщей поддержкой. Наверняка члены комиссии об этом знали. И поэтому он заметил, лишь войдя в кабинет командира дивизии, что вызвавшие его чины с генеральскими погонами не выглядели, как предполагалось, твердо и бескомпромиссно.

За длинным столом, примыкающим к председательскому, Лавров увидел около десятка человек самых разных возрастов и званий, самым младшим из которых был полковник. Присутствовал в составе комиссии даже флотский контр-адмирал. Войдя, Андрей четко представился, не явив ни в осанке, ни в голосе и тени робости. Окинув взглядом присутствующих, он заметил генерал-майора Федина, который чуть заметно ободряюще ему кивнул.

Объявив о начале заседания комиссии, командир дивизии, назначенный ее председателем, предложил Лаврову доложить присутствующим о том, что произошло тем зимним днем на лесосеке в дальнем, глухом углу тайги. Невозмутимо, как если бы ему было предложено прокомментировать некоторые положения устава внутренней службы, Андрей рассказал обо всем в подробностях с того момента, как спецназовцами в лесу были обнаружены привязанные к деревьям двое людей, замученных бандитами. Пояснил в деталях и причины боестолкновения с самой бандой.

Наблюдая за членами комиссии, он обратил внимание на генерал-лейтенанта, слушавшего его повествование со скептической улыбочкой. И если другие члены комиссии – это Лавров почувствовал сразу же – воспринимали услышанное как заведомо объективное изложение событий в тайге, то этот господин явно был настроен на полное недоверие.

Когда Андрей закончил, генерал-лейтенант, перелистав какие-то бумаги, неприязненно поинтересовался:

– Вы утверждаете, что все было, как вы сейчас трактуете? А вот у меня целая куча свидетельств, согласно которым все было совсем наоборот. Вот показания тех, кого вы якобы освободили из рабства. Все они, как один, утверждают, что работали на лесозаготовках по вольному найму. Получали там хорошую зарплату, спецодежду, отличное питание… Кстати, как следует из их заявлений, никаких издевательств, о чем вы здесь живописали, не было и в помине.

– Да, но как милиция объясняет наличие двух трупов замороженных людей, обнаруженных Анд… майором Лавровым и его подчиненными? – нетерпеливо вмешался генерал-майор Федин.

– Ну, насколько мне известно, женщину врачам удалось реанимировать, правда, частично; она до сих пор в коматозном состоянии… – вальяжно изрек генерал-лейтенант. – А вообще, по мнению следствия, эти двое могли пострадать от действий пока неустановленных лиц. Следственные органы в этом направлении работают и, я думаю, виновных очень скоро задержат. Но, товарищи, к рассматриваемому нами делу, скорее всего, это отношения не имеет. Нам важно предельно точно выяснить: для чего майор Лавров устроил бойню, в результате которой погибли двое иностранцев? Кстати, по этому поводу наш МИД уже получил соответствующую ноту.

– А вы ознакомились, товарищ генерал-лейтенант, с показаниями бойцов подразделения майора Лаврова? – с металлом в голосе вновь поинтересовался Федин.

– А вы считаете, товарищ генерал-майор, – генерал-лейтенант особо выделил голосом «майор», – что подчиненные Лаврова могли написать что-то иное? Он – их обожаемый командир, позволивший им поразвлечься, пострелять по, так сказать, живым мишеням… Обсуждая дело майора Лаврова, мы должны, прежде всего, видеть те политические издержки, какие понесло наше государство из-за его – не побоюсь этого слова – преступного авантюризма! Наш крупнейший союзник по организации регионального сотрудничества выразил свою серьезную обеспокоенность, этот вопрос у них рассматривался на самом высоком уровне!

– И именно из-за этого, в угоду ВВС, майора Лаврова намечено, так сказать, принести в жертву, дабы ублажить чьи-то амбиции?.. – с сарказмом констатировал Федин.

– При чем тут военно-воздушные силы? – недоуменно уставился на него генерал-лейтенант.

– ВВС в данном случае означает «великий восточный сосед», – все с тем же сарказмом пояснил тот. – Мой отец в звании капитана ВДВ воевал на Даманском. Вы помните о таком факте из истории нашей страны? Не знаю почему, но об этом у нас сегодня принято говорить только шепотком. Ну да, конечно же, мы корчим из себя толерантно-деликатных общечеловеков, не осерчали на нас наши «братья навек», дабы не задружили в пику российским интересам с американцами!.. А на деле мы демонстрируем политическую трусость и бесхребетность. Кстати, у них до сих пор празднуется дата, как они считают, их победы на Даманском и распеваются песни о том, как они отвоевывали у «северных варваров» свои «исконные» земли. И вот теперь из происходящего следует, что боевого офицера, одного из лучших в нашей армии, пытаются выставить бандитом с большой дороги. И только потому, что где-то за «бугром» некто насупил брови, а мы по-лакейски спешим угодить: чего изволите?