Владимир Король - Время тяжелых ботинок

Поселился он на Рублёвском шоссе.

Так Стефания автоматически вошла в круг рублёвских невест.

Вскорости эта тусовка была довольно живенько описана, – правда, с опаской и недоговорками, – в женских книжных продуктах, где есть намёк и на нашу ханты-мансийскую красавицу.

Там, среди новых СВОИХ, Стефания и поставила срочную задачу – замуж!

Ей настоятельно предлагали не торопиться.

Начинающей рублёвской обитательнице советовали осмотреться, заняться каким-нибудь необременительным бизнесом, поизучать субкультуру этой блистательной частички изувеченной России, превзойти искусство ландшафтного дизайна, эксклюзивной косметологии или флористики – в Европе, скажем, или Японии.

Только Стефания довольно быстро раскусила причины столь настойчивого увода её от вожделенной темы.

Оказалось, что с женихами и здесь напряжёнка.

Ей показывали то одного, то другого освободившегося от брачных пут рублёвца – прочие сюда не залетали, – как комары не могут преодолеть антимоскитную сетку.

В одном случае это был сорокапятилетний потёрный певец и композитор, вечно пьяный и с длинными, как у женщины, сальными волосами. Другой был круглолицым торговцем фейерверками, с лицом мальчика, случайно наевшегося говна, но пытавшегося найти в этом одному ему открывшуюся прелесть.

Стефанию познакомили в двумя-тремя, как было сказано, бисексуалами, которые жениться на богатенькой не прочь и в постели хороши, только её дом тут же наполнится красивыми мальчиками из телевизионной подтанцовки. Придётся готовить низкокалорийные салаты, убирать за ними использованные шприцы, ампулы и презервативы. Всё это, конечно, будут делать приезжие из Украины домработницы, но даже они порой увольняются из таких обиталищ – противно.

А Стефания хотела высокого стройного блондина. И если ещё и пшеничные усики – вообще отпад!

«Когда такими усиками, да по внутренней поверхности бёдер – ах, нет, не будем о грустном…», – вслух грезила она с товарками.

Чтобы придать процессу устройства своей личной жизни позитивную динамику, Стефания учинила по горло занятому отцу пару истерик – с битьём богемского хрусталя, ноутбуков и прыжками на шпильках по только что появившимся жидкокристаллическим телевизионным экранам, предварительно сброшенным на дубовый паркет.

Богатый папа готов был выложить любую сумму, лишь бы только доченька успокоилась.

Но девочка требовала не духи с феромонами, способными сексуально возбудить умершего ещё при Брежневе мерина, не шубу из перьев птичек колибри, не золочённый «майбах».

Ей, бестии, жениха подавай!

Только – где они продаются?

Поэтому, когда у них в доме вдруг образовался высокий и стройный блондин с пшеничными усиками Адам Устяхин, нефтяник облегчённо вздохнул.

Он увидел, как горят глаза его любимой дочери, как неуёмно вздымается её грудь, невостребованная в тесных путах дорогих лифчиков.

Он решительно взял потенциального жениха за локоть и повёл в соседний зал для игры в покер.

Адам Устяхин возмечтал жить на Рублёвке: пора – решил он про себя. Но тот, кто его сюда подвёл, кстати небесплатно, предупредил – нужно предъявить мандат состоятельности.

Короче – подарить невесте «мерседес-220», рублёвский женский стандарт, ну и букетик цветов, по своему вкусу, скромный – тысяч за пять долларов.

На цветы Адам бы наскрёб. Но указанный автомобиль стоил 70 тысяч американских «рублей», что в то время для начинающего коррупционера было неподъёмно.

Он и выложил потенциальному тестю всё, как есть, напрямую:

– Да, вашу дочь люблю до клиники неврозов, но я на двадцать лет старше. Давно женат, но готов строить другую семью. Являюсь опытным чиновником, но сейчас временно без работы. Обязательно что-нибудь придумаю, но пока испытываю финансовые затруднения.

Из зала для игры в покер Адам Устяхин вышел через другую дверь – с небольшим чемоданчиком из белого металла и клятвенным обещанием в кратчайший срок научиться играть в покер. Там лежали триста тысяч долларов – на устранение всех проблем, мешавших Адаму на законных основаниях водрузиться на Рублёвском шоссе.

– Сто тысяч – отступные прежней жене, – строго сказал нефтяник. – Смотри – проверю! И не подумай, что приданое. Это – беспроцентный кредит сроком на двадцать четыре месяца. Мне тут дармоеды не нужны!

1 июня 1999 года, в Международный день защиты детей, располневшая страстная Стефания объявила мужу, что ждёт ребёнка.

Адам был счастлив. Сын или дочь – страховой полис от возможных неожиданностей.

Ханты-мансийский олигарх станет дедом и подобреет.

А тесть был суров.

Он всю жизнь горбатился на буровых вышках, знал, почём фунт нефтяного лиха и бездельника-зятя не потерпел бы.

Но Адаму с работой по-прежнему не везло.

Всё, что ему предлагали, не имело того размаха, который теперь от него требовался, чтобы хотя бы в срок отдать долг тестю.

Он то хандрил, то злился.

Неожиданно для самого себя безработный чиновник вдруг обнаружил, что может быть жестоким тираном домашней прислуги.

А то вдруг начинал ругать Россию с её «непредсказуемым прошлым», кризисным настоящим и мутным будущим.

Стефания всё терпела – ради очередного акта того сладостного безумства, которое украдкой вкусила ещё в восьмом классе, в кабинете природоведения, с десятиклассником

Денисом, сыном известного буровика, Героя Социалистического Труда. Очевидно, мастерство качественного глубокого бурения передалось тому Денису по наследству, потому что ни одна школьная «скважина» претензий не предъявила.

«Почему ты отказалась от свадебного путешествия?» – всё допытывался у неё муж.

Стефания объясняла, что видела и Багамы, и Мальдивы, и Карибы, купалась во всех океанах.

«Везде – одно и то же, – говорила молодая жена, – после пятнадцатого международного аэропорта хочется блевать от однообразия».

Страусы в Австралии и каналы Венеции оказались вонючими. В хвалёном Париже хмурых арабов больше, чем весёлых любвеобильных французов. В Испании – сплошь русские, в Америке все – негры, а египетские пирамиды вблизи оказались бесформенной грудой каких-то камней.

В Стокгольме, Копенгагене и Хельсинки не на что смотреть. В Италии, прямо на площади Святого Петра, уличные бандиты вырвали из рук Стефании видеокамеру, а когда она обратилась к полицейскому, тот только пожал плечами и грустно улыбнулся, как импотент, у которого попросили минуточку любви.

«Ну, хоть что-нибудь за границей тебе понравилось?» – недоумевал муж.

«Великая китайская стена и фестиваль светового оформления городов в Берлине».

«И всё?» – удивился Адам.

«Да-а нет…», – многозначительно протянула восемнадцатилетняя супруга.