Скотт Стоун - Песня волка

Часть стеньг за спиной внезапно взорвалась, и на нее — словно сухой дождь — посыпались мельчайшие каменные частицы, и только после этого раздался сам звук взрыва, за которым последовала ожесточенная пальба. Сара услышала, что кто-то рядом с ней задохнулся, а из дальнего угла храма раздался еще один оглушительный удар.

Кто-то пробежал мимо нее. Сара упорно продолжала ползти, уже практически уперевшись в стену. И снова разрыв мины, где-то за ней. Сара почувствовала, что пот потек по спине, груди, лопаткам. Кто-то выстрелил рядом с ее ухом, и после этого несколько раз подряд, будто бы из одной и той же винтовки. Пол храма был неровен, и внезапно ей в голову пришла мысль о змеях, и она чуть было не встала в полный рост. И лишь страх того, что происходит за ее спиной, заставил Сару продолжать ползти, правда, теперь более осмотрительно.

Еще один взрыв, и на сей раз огонь затопил жидким светом развалины храма.

Сара взглянула наверх и едва не заорала.

Везде — прыгающие с камня на камень, стреляющие и орущие — были вьетнамцы. Ей смазано увиделась борьба двух человек всего в нескольких футах от нее. Сара с трудом оторвала от них взгляд и осмотрелась.

Миссионеры находились прямо за ее спиной. Распластанные на полу. Хан, стоя на одном колене, стрелял по вьетнамцам, и Сара увидела, как он, внезапно упав, перекатился на другой бок и встал на другое колено. Она увидела, как за его спиной возник вьетнамский солдат и как автомат Хана медленной дугой развернулся в его сторону. А затем солдата отбросило назад, и он исчез из поля зрения. Вспышка огня внезапно погасла.

Грохот оглушал. Сара продолжала ползти и, наконец, добралась до внешней стены храма. В свете вспышки ей удалось выяснить, в каком направлении двигаться. Хан вел их в сторону, где стены храма были наиболее толстыми, к тому же, это место находилось ближе всего к внутреннему двору, в котором должны были приземлиться вертолеты. Хан старался собрать всех миссионеров в одну кучу. Несколько осколков камня обожгли Саре руку, и она услышала долгий визг срикошетировавшего выстрела. На мгновение — безумно от всего устав и не в силах пошевелиться — она закрыла глаза, а, когда распахнула их вновь, рядом мешком свалился вьетнамский солдат и остался бездвижно лежать. Ей показалось, что от него пахнет как от всей земли Индокитая. И съежилась у стены.

Взрыв, намного громче всех предыдущих, потряс древний храм, и Сара огляделась: в свете луны казалось, что какая-то часть стен рухнула, а через несколько секунд в проломы начали влетать какие-то фигуры — некоторые тут же валились навзничь, их оружие падало рядом со стуком на пол, а где-то продолжался и продолжался дикий, надсадный крик.

И снова рядом с Сарой оказался, стоя на одном колене и стреляя в появляющиеся в проеме стены фигуры, Хан. Внезапно он прекратил огонь и взглянул на нее. Лицо Сары было достаточно близко для того, чтобы увидеть выражение удивления на лице и то, как его брови сошлись на переносье. Он постарался поднять свою винтовку, и только тогда Сара увидела, что перед его рубашки быстро темнеет. Она инстинктивно потянулась к нему, но он моментально свалился навзничь. Оружие из рук он так и не выпустил. Сара поползла к нему, но кореец очутился на ногах и принялся стрелять одной рукой — левая бессильно повисла, и с нее стекала кровь.

Из темноты материализовался вьетнамец и дважды выстрелил Хану прямо в грудь. Кореец грохнулся на пол, но, когда вьет повернул ствол винтовки в направлении Сары, выстрелил с пола, и солдат полетел на спину. Сара заставила себя проползти те несколько футов, что отделяли ее от Хана. Дышал он ровно и спокойно, а смотрел на женщину совершенно равнодушно.

— Хан, — прошептала Сара, — мне очень…

Но он смотрел и смотрел на нее до тех пор, пока дыхание его просто-напросто не остановилось. Сара лежала с ним рядом, пока шум справа не заставил ее повернуть голову.

Ее схватили два вьетнамца.

Она принялась вырываться, и гут же рядом оказался третий. Они подняли ее и побежали. Саре удалось высвободить одну руку и в отчаянном порыве, схватиться пальцами за каменную колонну. Это дало ей необходимый рычаг, и она двинула вбок ногой и услышала глухой хрип. Тогда Сара лягнула еще раз, и кто-то пронзительно заорал, когда ее нога смачно впилилась в какую-то мякоть, но она тут же получила удар чуть ниже уха. В голове прозвенели колокольчики, Сара отпустила колонну и со всего размаха врезала по кому-то кулаком, и тогда ее принялись избивать.

После второго или третьего удара она почувствовала тошноту и бросила сопротивляться. Обмякнув, Сара постаралась не потерять сознание, но кто-то врезал ей в живот, а затем в лицо. А затем ее уронили.

Сара тяжело рухнула на каменный пол и, скрючившись, осталась в таком положении, чувствуя, что где-то рядом идет ожесточенная борьба. Она услышала глухой стук, вскрик и клекотанье, а затем рядом с ней кто-то свалился. Рядом с ее ухом раздался пистолетный выстрел — она оглохла, а в голове началось гудение.

Затем звон в ушах прекратился, и ночь стала удивительно тихой.

Какие-то руки нежно подняли Сару с пола, и она моментально поняла, что это Дэйн.

Она хотела что-то сказать, но губы ее спеклись от засохшей крови.

— Ничего не говори, — предупредил Дэйн. — Все в порядке. Я держу ситуацию под контролем. — И он побежал. Сара видела лишь танцующую в такт его шагам луну в небе.

А затем провал.

Сара лежала на каменных ступенях, ведущих во внутренний двор, и Дэйн был рядом. Он улыбался, и ночь была нежна. Каждая мышца в ее теле ныла, она чувствовала легкую тошноту, а через несколько секунд навалилась тяжелая тупая головная боль, а после нее — другая, резкая и неослабевающая боль.

— Сара — ни звука. Кажется, у тебя сотрясение мозга. Тебя очень сильно избили. Так что некоторое время полежи спокойно. Скоро, очень скоро, мы уберем тебя из этих мест.

Но ей хотелось сказать ему, и она попыталась выдавить из себя те несколько слов, которые… Дэйн наклонился, чтобы она смогла прошептать ему в ухо:

— Тот сон… тогда, давно… Это был не Таводи.

Она увидела, как он нахмурился в лунном свете.

— Индеец… с амулетом… Это был не Таводи… Это был ты.

Он кивнул, нагнулся, затем поцеловал ее с величайшей осторожностью и нежностью в разбитые губы.

И, прежде чем поцелуй завершился, Сара снова потеряла сознание.

Она очнулась от рева, стоящего в ушах, и невероятной, жутчайшей головной боли. Она лежала на чем-то типа носилок, они двигались, и Сара сразу же поняла, что это такое.

Невероятным усилием она заставила себя приподняться на одном локте. Был яркий день, и сквозь открытую дверь вертолета виднелось чистое, светлое небо.