Леонид Словин - Бронированные жилеты

- О чем с вами говорил Голей?

- Спросил, бывал ли я в Кировоградской области.

- Вы упоминали Каменец-Подольск?

- Он сказал, что был в Каменец-Подольске... - Старик не искал выход из лабиринта, Денисову предстояло заниматься этим самому.

- Голей выпил больше, чем другие?

- Я бы сказал: меньше. Голей нервничал. Руки!.. Он все время шевелил пальцами.

- Из-за чего произошла ссора?

- Он хотел отметить отъезд, я отказался!

Налицо была другая интерпретация, не та, которой придерживались его спутники. Помолчав, Ратц спросил:

- Деньги нашлись?

- Денег нет. В том-то и дело, что, кроме вас, их никто не видел...

- Восемь тысяч.

- Не ошиблись?

- Слава богу! Я бухгалтер!..

Денисов вернулся к разговору о купе, где совершилось преступление.

Все было важным и значительным там в поздний час, перед "третьей стражей", как называли его древние, делившие ночь на стражи в предвидении "татинных и убивственных дел".

- Из ваших попутчиков никто раньше не знал друг друга?

- Голей и Вохмянин? Мне неизвестно.

- Где вы сидели за ужином?

Ратц оглянулся, еще ближе подвинулся к двери.

- Женщина и Голей сидели там, у окна, напротив друг друга. Я здесь. На другой полке Вохмянин. Согласно билетам... Потом легли спать. Обычно у меня бессонница, а тут будто провалился! И пробуждение! Этого не объяснить... - Ратц серьезно посмотрел на Денисова. - Видели, как падают ящики? Или картонные коробки. Штабеля картонных коробок... Проходит трещина наискосок, и они валятся. Ряд за рядом.

- Давно это с вами? Как вообще себя чувствуете?

- Похудел сильно. Майки, пиджаки - все сваливается!

Был еще вопрос:

- Ваш ножик...

- Тоненький! С красной ручкой!

- Где он?

- Я давал его откупорить бутылки... - Ратц посмотрел на Денисова, потом на Антона. Маленькое лицо сжалось еще больше. - Вы нашли его? Ничего не помню...

Крохотной Тоновкой, заставленной платформами с пиломатериалами, закончилась Юго-Восточная дорога. Следующая станция - Умет - принадлежала Приволжской.

В Умете уже ждали, почту принесли в вагон. Радости от нее было мало. Телеграммы были те же, что и в Кирсанове, Москва продублировала их в два адреса на случай непредвиденных обстоятельств: о том, что Вохмянин пробыл в Москве не двое суток, как показал на опросе, а трое; а старший ихтиолог Плавич, чей адрес был в блокноте пострадавшего, никогда не слыхал о человеке по фамилии Голей.

Одну телеграмму Денисов отложил в сторону:

"Осмотром перегона Вельяминово - Привалово правой стороны ходу Москвы семьдесят третьем километре второго пикетного столба обнаружен нож заточкой клинка односторонней ручка красная пластмассовая направлен биологическую экспертизу. Газимагомедова".

Это был ответ на только что состоявшийся разговор с Ратцем.

- Все? - спросил Денисов у посыльного.

- Все. - Посыльный вежливо откланялся: - Удачи в раскрытии тяжкого преступления!

Все было в лучших традициях транспортной милиции.

- Спасибо.

Вместе с Антоном Денисов подошел к тринадцатому вагону. Юную великаншу. Пятых, окружили пассажиры.

- Фокус-покус! - Мужчина в майке-сетке, в полосатых брюках, с венчиком редеющих медно-красных волос владел общим вниманием. - Выпью из бутылки, не раскупорив ее!

- Скажите! - Пятых хохотнула. - Не раскупорив...

- Пари!

Сабодаш, простая душа, заинтересовался:

- Это как?

- Показать, товарищ капитан? Подай вино! - крикнул мужчина кому-то в вагон. - Протокол не составите?

Из тамбура передали две бутылки "Марсалы", одна была раскупорена.

- Следите!

Он перевернул запечатанную бутылку - с наружной стороны в дне имелось едва заметное углубление. Мужчина налил несколько капель из второй бутылки, пригубил.

- Пью?

- Ну, дает магаданец! - объявила Пятых.

Вокруг засмеялись.

- Магадан - город без фрайеров... - он оборачивался во все стороны, показывая фокус-покус. - Условие соблюдено? Пью из неоткупоренной!

Двое его друзей - пожилой, со шрамом, и второй, в тельняшке, с металлической пластинкой на руке, - наблюдали за ним из тамбура.

- Игра слов... - Антон махнул рукой.

Колодки тормозов неожиданно скрипнули.

- Тро-га-ем-ся! - пропела Пятых. - Садитесь!

Денисов и Сабодаш прошли в служебку. Здесь было прохладнее, окно завешено мокрым одеялом. Рядом с распределительным щитом висел отрывной календарь. Денисов заглянул в него:

"Двадцать шестое августа. Восх. 5.26 Зах. 19.36. Долгота дня 14.10"

"Какой длинный день!.." Было от чего прийти в восторг.

- Пассажир так и не появился, - сказала проводница.

- Пригласите, пожалуйста, двух человек. Лучше тех, при которых осматривали купе, - Антон освободил угол стола.

- Бегу...

Он поднял штору - свет затопил служебку. Через минуту проводница уже возвращалась с понятыми.

- Разбудили вас?

- Ничего.

Денисов выложил на стол с десяток паспортов и профсоюзных билетов, собранных на время в других вагонах.

- Мы предъявим несколько фотографий. Может, проводница опознает пассажира, который исчез из купе. Правда, фотографии с документами владельцев. Фотоальбома, к сожалению, нет. Начинайте, только внимательно.

Пятых заулыбалась, словно Денисов предложил ей участвовать в забавной игре.

- Не то, не то... - она пальцем отбрасывала документы, почти не всматриваясь.

- Медленнее, - попросил Антон.

- Хоть час смотри, если не они! - Пятых одернула волнистые края юбки. - Этот похож, а подбородок? Здесь губа!

Антон с самого начала знал, что ничего путного не будет.

- Нос картошкой... Постойте! - Она замолчала. - Люди! То ж они!

Денисов отложил другие документы.

- Как вы узнали?

- Брови, расставленные глаза.

- Что брови?

- Углом, домиком!

Перед Пятых лежал профсоюзный билет Голея.

- Вот так номер! - сказал Антон. - Значит, он ехал с вами?

Пока Сабодаш писал протокол, Денисов вглядывался в фотографию: широко расставленные с сильным боковым зрением глаза погибшего, хитроватое лицо, казалось, несли одно обращенное внутрь слово: "Молчи!"

- Вам показали убитого? - спросил Денисов.

- В Ожерелье девочки ходили смотреть.

- А вы?

- Вот еще! Страсть такая! - Она снова одернула юбку. - И кулон с цепкой бросил... - Она имела в виду изделия Бронницкой ювелирной фабрики, оставленные в портфеле. - А не доехал!

"Что за тайна в странном поведении Голея..." - подумал Денисов.

Антон закончил протокол, дал понятым подписать.

- Спасибо, все свободны.

Опознание Голея, казалось, должно было вызвать новые вопросы, потребовать уточнений. Пятых приготовилась отвечать, поправила пилотку. Однако спрашивать было не о чем...

- А вообще в вагоне было все в порядке?

- Не поняла...

- Шум, скандал?

- Нет!

- Как со светом?

- Отъехали от Москвы - пробки полетели. Сбегала за электромехаником поправил...