Сергей Зверев - Мертвый дрейф

Глеб закашлялся, он не мог говорить. Что они несли?

– Может, это не тот контейнер, парни? – пробормотал Уоррен.

– Тот! – взвизгнул Чак и замахал кулаками под носом Глеба. – Это тот контейнер, в котором перевозили профессора Ландсберга! Но там нет ни одной бумаги, ни одного компьютера! Там должно быть море документации и разных технических бумаг! Где это всё? Он нас надул! – выстрелил он пальцем в Глеба. – Эти чертовы русские давно всё перепрятали!

Как-то не мог припомнить Глеб, чтобы они что-то перепрятывали. Не до этого было. И Никита с Крамером не могли, когда остались тут без Глеба. Зачем? А если и надоумило их что-то, неужели не рассказали бы командиру? Тут что-то не так…

– Сейчас он обо всем нам расскажет, этот чертов русский осел… – процедил сквозь зубы Уоррен и вскинул пистолет, намереваясь прострелить Глебу бедро. «Боже, помоги», – подумал Глеб.

Выстрел в железном мешке прозвучал оглушительно, Уоррен истошно завыл, выронил пистолет, схватился за разбитое пулей колено. «Неужто помог?» – жаром вспыхнуло в голове. Он оставался на боку, подогнул ноги, выгнулся, как только мог, просунул под собой связанные руки. И в тот момент, когда рухнувший Уоррен уже тянулся за упавшим пистолетом, он пнул его босой ногой по предплечью! Хрустнула кость – американец откатился, орал так, словно ему без наркоза вырезали мужское достоинство. Попятились двое других, принялись стаскивать с себя автоматы. Дурни! На плечи надо вешать, тогда проблем не будет! С каким-то нечеловеческим, идущим из души воплем он подпрыгнул, засадил Чаку пяткой в грудину, и того унесло, как от вакуумной авиабомбы! Прыгнул на Стэнли, который уже стащил со спины неповоротливый автомат, обнял за горло связанными руками, сдавил плечами шею – резкое движение, отбрасывая голову противника вбок. Он чуть не вырвал ее с мясом! Подкосились ноги у боевика, Глеб вовремя спрыгнул, чтобы не покатиться вместе с ним. Ничего, ничего, небольшое растяжение… Пытался подняться коротышка Чак (уж фамилия у Чака явно не Норрис) – он снова налетел на него, как коршун, вторично врезал пяткой по ребрам, пнул по голове – лежать! Ну, что за грязные танцы?! Снова помчался, теперь уже обратно – к Уоррену, который упорно норовил подняться, истекая кровью и слюнями. Уселся на него, отдавив ребра, внимательно посмотрел в глаза – и тот ужаснулся, разглядев в них полную для себя тьму, задергался в припадке. Впрочем, убивать его Глеб не стал, вмазал сцепленными кулаками в основание шеи, надолго выбивая дух…

И такая усталость навалилась – хоть рядом с этими парнями ложись. Ну, уж хрен, теперь он не позволит себе отключиться… Под курткой у Уоррена имелись ножны, похожие на футляр для очков. Он выхватил смешной плюгавый ножик – с таким только на скунса ходить! Пристроил в пальцах хватом сверху, принялся перерезать веревки на запястьях. А сбоку кто-то приближался – неверной поступью, спотыкаясь. Глеб не поднимал голову, успеет еще. Если бы этот тип хотел его пристрелить, давно бы пристрелил. Опали путы, врезавшиеся в запястья, он выбросил ножик, подобрал пистолет, разогнулся. Рядом с Глебом обретался какой-то неуверенный в себе субъект мужского пола – грязный, как черт, оборванный, с синюшным, вздувшимся лицом и набухшим герпесом на нижней губе. Короткоствольный «браунинг» в руке смотрелся дико и чужеродно – такое ощущение, что этот тип стрелял в первый (и последний) раз в жизни.

– Спасибо… – поблагодарил Глеб.

– Пожалуйста…

– Котов? – Глеб засомневался.

– Котов… – хрипло согласилось существо мужского образа.

– Но вас же убили… – пробормотал Глеб, рассматривая явление «специалиста по контейнерным перевозкам» с каким-то мистическим суеверным трепетом. – Мы все это видели. В вас всадили несколько пуль, а потом выбросили за борт…

– Убили, – сокрушенно согласился Котов, пряча глаза. – Совсем убили… Во всяком случае, Глеб Андреевич, я тоже так думал, пока не очнулся. Если вы помните, я ни разу не снимал свою штормовку, даже не расстегивал ее. Под ней находился бронежилет… Я понятия не имел, как его носить, но руководство настояло, прежде чем отправить меня в командировку… Я, в сущности, к нему привык, он не тяжелый…

– На Дарье Алексеевне тоже был бронежилет?

– Не знаю, – пожал плечами Котов. – Я вообще о ней ничего не знаю. Начальство сказало, что эта женщина будет меня сопровождать – вроде бы сама напросилась… И вроде бы работает в службе срочных грузовых перевозок… Зачем, кто она, имеется ли на ней бронежилет – простите, Глеб Андреевич, я без понятия.

– Это дочь профессора Ландсберга.

– О Господи… – Он передернул плечами, скулы побелели. – Она… жива?

– Жива. Но с пулей не разбежалась. Ничего страшного, выкарабкается. Почему вы живы, Котов?

– А я виноват? – рассердился мужчина. – Очнулся в воде, боль дикая, но ребра вроде целые… Плавать умею, вынырнул, прицепился к катеру – там как раз трос свисал… Бой тогда шел – кричали, стреляли… Потом ваши отгонять его стали, я – к контейнеровозу… Еле нашел, куда пристроиться… Там сзади под килем выступ, и часть винта торчит, есть куда забраться…

– Да уж знаю, – усмехнулся Глеб.

– А потом это хозяйство стало погружаться в воду… – Воспоминания не доставляли Котову удовольствия. – Я решил, что теперь точно конец… За что-то держался, стоял на цыпочках… в общем, ужас…

– Не повезло вам, – посочувствовал Глеб. – Долго же вам пришлось там торчать. А потом «Альба Майер» уткнулась в остров, вы забрались в пробоину, которая стала неприлично большой…

– И очнулся несколько часов назад, – кивнул Котов. – Нашел вот пистолет у Ландсберга в контейнере под матрасом…

– Так это вы свистнули из контейнера наработки профессора, – засмеялся Глеб. – Включая ноутбук и многое другое…

– Послушайте, Глеб Андреевич, я вас умоляю… – Котов подался вперед, глаза его заблестели. – Хотите, расстреляйте меня, хотите, милуйте… Но я не отдам эти материалы – я спрятал их так, что их можно найти, только разобрав по винтику судно… И никому не скажу, где они – хоть каленым железом жгите… Я вас умоляю – никому не говорите об этом, какая вам разница? У вас же не было такого задания, вам эти материалы глубоко по барабану, а для меня это крайне важно… Глеб Андреевич, не забывайте, что я спас вашу жизнь!

– Оттого и спасли, чтобы заручиться моей поддержкой? – Глеб недобро прищурился.

– Да хоть бы и так, – не стал отнекиваться Котов. – Но все равно ведь спас! Где бы вы сейчас были? И не делайте из меня демона, Глеб Андреевич, я нормальный человек! Ну, пожалуйста, майор, вы же человек чести…

Глебу стало смешно. Интересно, на какие ухищрения пойдет этот человек, чтобы вывезти в Россию заныканные материалы? Не получится. Тут нужно специальную экспедицию заказывать – поскольку сейчас он их доставать не собирается. И какой с них толк? Рваные, беспорядочные записи, которые не один год нужно восстанавливать? Готовый опытный образец – это понятно. Но куча мятых бумажек, в которых написано и напечатано неизвестно что? Или он что-то не понимает? Да какая ему, в конечном счете, разница? Пусть ковыряются квадратные головы – не атомная же бомба! И где бы он действительно сейчас был, не спусти Котов курок?