Сергей Самаров - Горный стрелок

Габиани ловко перевел разговор на другую тему, которую Мартинес не мог не продолжить, поскольку вопрос был задан прямой.

– Я уже много раз говорил, что тест Купера определяет только индивидуальные функциональные возможности каждого отдельно взятого курсанта. И ничего более. Требовать от теста Купера другого – это примерно то же самое, что выпускать на бой профессиональных боксеров чемпиона мира по бегу, считая его способным хорошо показать себя и на ринге. Есть функциональная готовность, пусть и боксирует. Но внимание нужно уделять еще и специфике действий. Ведь каждое отдельное действие требует особой специфической подготовки, вне зависимости от теста доктора Купера. Снайпер в боевых условиях не должен подменять минометчика, особенно если он с минометом никогда не имел дела. Цель у них одна – уничтожение противника, но способы достижения цели разные, и навыки разные. Точно так же и здесь. Тест Купера рассчитан на три величины, где хорошо действуют легкие, сердце и кровеносная система. А именно их работа и определяет общий уровень функциональной способности человека к боевым действиям. Все остальное – отдельное обучение. Но у меня есть предложение: не будем разбираться с этим вопросом на улице. Я сам лично знаю нескольких людей, которые умеют читать слова по движению губ. Следить за нами, думается, некому, тем не менее лучше поберечься. Пойдемте в мою комнату.

Рассказ о разведывательной вылазке и ее результатах капитана Тенгиза Габиани впечатлил. Сам способ передвижения, при котором на снегу не остается почти никаких откровенно заметных и издали привлекающих внимание следов, капитану был, оказывается, знаком, хотя и не из собственной практики, а только по разговорам отца, который во времена своей службы в спецназе ГРУ учил этому способу передвижения в разведке солдат. Было это давно, и Мартинес нахмурился, поскольку сам способ не широко распространен даже в американских войсках и американские войска специального назначения только-только овладевают им. Откуда же его могут знать русские [11] Этот способ передвижения по насту или по песку без оставления издали заметного следа использовался русскими военными разведчиками еще в годы Второй мировой войны даже без сложнотехнологических материалов, а с простым полотном брезента или даже с собственной плащ-палаткой, которая входила в обмундирование каждого солдата. ! И даже показалось, что Тенгиз Габиани слегка издевается над полковником, небрежно приводя в пример, словно в укор полковничьей гордости, русских спецназовцев. Эта мысль была неприятной, даже вызвала раздражение, и потому окончание своего рассказа полковник скомкал и обошелся несколькими краткими фразами, какие обычно используют военные в докладах.

– И что вы напишете в отчете? – спросил пол-ковник.

– Это, господин полковник, вы узнаете по возвращении, когда будет проходить «разбор полетов». Думаю, вам покажут все мои отчеты. Но я буду писать только то, что сам вижу и имею возможность оценить.

– Чтобы оценить, нужно было утром с нами идти, – снова укорил Мартинес.

– На первый раз мне достаточно того, чтобы посмотреть на ваших спутников. Завтра, возможно, я отправлюсь с вами, если вы снова пойдете.

– Завтра группа пойдет без меня. У меня будут дела здесь. Кроме того, я готовил группу для самостоятельных действий. Не могу же я, гражданин и военнослужащий Соединенных Штатов Америки, принимать участие в боевых действиях против России. Может быть, даже в террористических действиях. Мое командование не может это одобрить. Я приехал в Грузию не воевать против России, а готовить бойцов коммандос страны-союзницы, каковым Грузия для нас является. Стратегического союзника. И не ожидал, что встречу какое-то сопротивление. Вы понимаете, о чем я… Это и в вашу сторону укор…

Тенгиз кривовато ухмыльнулся. Он легко уловил горечь в словах полковника, даже легкую обиду, но и нотки наигранности тоже уловил. А наигранный укор принять не пожелал.

– Когда я иду на базар, чтобы купить яблоки, я вовсе не обязательно должен покупать яблоки, привезенные из США, пусть они даже дешевле, пусть они даже не продаются, а даются даром в качестве гуманитарной или другой помощи. Вполне допускаю, что яблоки моего соседа гораздо вкуснее. И право выбора я оставляю за собой, господин полковник.

Им трудно было объясняться на не родном для каждого языке – каждая фраза, тем более иносказательная, требовала времени на обдумывание ответа. Подумав, Мартинес ответил:

– Можете идти и отправлять свое донесение, капитан.

Тенгиз, кивнув, снова закашлялся и, продолжая кашлять, вышел.

А сам полковник вытащил свой ноутбук, проверил почту и нашел маленькое сообщение отвлеченного характера – несуществующая сестра жаловалась, что у нее снова был приступ и пришлось вызывать врача. Это значило, что полковника ждет сообщение, которое требуется принять. Мартинес вошел в файлообменник и скачал предназначенный для него файл. Внешне это была совсем бездарно исполняемая, хотя когда-то популярная детская песенка. Отключившись от Интернета, Мартинес вытащил из конверта музыкальный диск и запустил его одновременно с прослушиванием песни и со специальной программой.

Музыкальный диск был дешифратором. Программа, не требуя вмешательства человека, самостоятельно преобразовала звуковой формат в буквенный и передала короткий текст:

«Согласно нашим разведданным, профессор Скипидаров уже выехал на туристическую базу. Ждите его прибытия и выходите на контакт. Плановые активные действия санкционирую.

Александэр »

Это было слегка запоздавшее сообщение полковника Уоллеса, скрывающегося под псевдонимом Александэр. У полковника же Мартинеса, живущего с опережением графика ЦРУ, были уже на руках и фотографии, и видеозапись лыжных тренировок и прогулок профессора Валерия Львовича Скипидарова. Только последнее предложение из сообщения имело в данной ситуации относительный смысл. Относительный потому, что и без этого предложения Мартинес не собирался останавливаться в начатом деле, и все равно бы, даже если не последовало бы санкции на активные действия или действовать пришлось бы не по плану, он действовал бы на свой страх и риск и постарался бы выполнить поставленную задачу. А страх и риск в этой ситуации были высокими. Российские спецслужбы тоже всегда отличались активными действиями.

И вообще, шуточное ли дело – выкрасть с территории государства, неофициально являющегося потенциальным противником, но внешне, казалось бы, дружественной державы, специалиста в области военных разработок. Провал в такой операции грозил бы международным скандалом. Правда, Мартинес хорошо знал, что русские спецслужбы обычно присматривают за иностранцами, но не в состоянии присмотреть за теми, кто оказывается на их территории нелегально. И пусть он оформлял себе жительство на лыжно-турристической базе, как это здесь называется, по документам гражданина Мексики Валентино Мартинеса, государственного служащего, но официально такой служащий в Россию не въезжал, хотя к документам придраться невозможно, если не проверять их по всем консульским каналам. Но кто здесь-то, на туристической базе, будет проверять!