Дмитрий Щербаков - Беспощадная страсть

— Видишь ли, братан… — проговорил Ватин медленно. — Слыхал я одну телегу, что якобы этот Север… Но нет, не может быть! Не будем суеверными! Ты прав, братуха, надо отдавать приказ!

Ватин распорядился по рации, и вскоре к окнам беловской квартиры начали подбираться парни с гранатами в руках…

— Итак, твой муж — Север Белов! — насмешливо процедил Газават, в упор глядя на Милу. — Кого ты хотела обмануть, подстилка драная? На кого потянула со своим бабьим куриным умишком? Дрянь, дешевка! Ишь, проститутка, а туда же! Уж работала бы дыркой своей, а не пыталась думать головой! Это тебе не по силам!

Мила вскинула глаза. Из них на Газавата словно брызнул острый колючий холод.

— А я дыркой и работала! — надменно произнесла девушка. — И ты ради моей дырки на все был готов! И если бы случайно не вычислил меня, если б не встретился вчера с Иваном Саратовским, то завтра или через неделю плясал бы под мою дудку, как цирковой медведь! И все свои секреты мне бы выложил, не сомневайся!

— Ах ты!.. — задохнулся Газават.

— Заткнись — резко, словно хлыстом хлестнула, выкрикнула Мила. — Ты что, вообразил себя гением?! Мозговым центром мира, солью земли?! Да ты просто тупой блудливый самец, одержимый жаждой трахаться, как кабан перед случкой! У тебя хрен вместо мозгов, и думаешь ты хреном! Нижней головкой, а не верхней! Ха! Он считает себя высшим существом! Ха-ха! Думаешь, тебя было трудно охмурить?! Как бы не так! Да я просто дергала тебя за твою похоть, и ты шел за мной, как слепой кутенок! И пришел бы туда, куда я приведу, пришел бы счастливым бараном на бойню! Тебе просто повезло, кобель позорный!

— Вон как ты заговорила… — Газават даже несколько оторопел. Все же он впервые сталкивался с такой женщиной и не мог не признать ее правоту. А следовательно, и ее превосходство над собой. Это и бесило его, и одновременно восхищало.

— Да, я заговорила так. И что ты намерен делать дальше?

Мила произнесла свои слова презрительно, с какой-то ужасно обидной иронией. Газават вдруг понял: девчонка ни капельки его не боится. А это тоже было непривычно, тоже оскорбляло и тоже невольно восхищало.

— А что мне с тобой делать? — Николай попытался сохранить лицо. — Что захочу, то и сделаю. Например, прикончу.

— Ой как страшно! — фыркнула Мила.

— Умирать-то можно по-разному… — процедил Газават. — Бывает такая смерть, когда именно ее, смерти, ждешь, как избавления…

— Совсем запугал ты бедную девушку, Газаватик! — брезгливо бросила Мила. — Ща плакать начну. Голосить, рыдать и умолять. Неужели ты, мурло блатное, ни разу не слыхал, что Алая Роза ничего не боится?

— Забоишься!.. — пообещал Газават многозначительно.

— Дурак ты, Колюня. Видала я таких, как ты, сотни вас видала… И через все, что ты можешь для меня придумать, я уже проходила. Так что нечем тебе меня удивить. Повторяю еще раз, и запомни, выблядок: Алая Роза не боится НИЧЕГО!!!

— Так-таки ничего? — Газават скалился.

— То, чего я боюсь, тебе неподвластно.

— А как насчет этого?

Газават вдруг подошел к стене и нажал какую-то кнопку. Удар тока буквально выбросил Милку из кресла. Боль была страшной, но девушка только закусила губу, даже не застонав.

— Как тебе? — спросил Газават, щерясь. — Обычно я клиентов к этому креслу пристегиваю. Видишь, там ремешки на ножках и подлокотниках? И клиент уже не может столь резко вскочить оттуда, как это сделала ты, милая Гюрза. Он вынужден сидеть и ждать, пока я его отстегну. И не просто сидеть…

На Милу вдруг накатила волна какой-то запредельной гордой удали. Захотелось утереть нос этому самовлюбленному, самоуверенному подонку, показать ему, чего стоит он и чего стоят настоящие люди. Девушка решительно уселась в кресло.

— Давай сыграем в игру? — с инфернальной улыбкой предложила она. — Называется, кто кого перетянет. Нажимай свою кнопку. А пристегивать меня не надо. И мы посмотрим, кто здесь дерьмо!

— Ты серьезно? — недоверчиво скривился Николай.

— Серьезно, Газаватик! Ты ведь сегодня намерен у меня выпытать, где Север, как его найти? Вот и посмотрим, что у тебя получится!

— Ну ладно, если ты так хочешь! — скорчил рожу Газават.

Он нажал на кнопку и не отпускал ее минут пять или семь. Тело Милы сотрясалось под ударами тока, губы побелели, волосы и платье вымокли от холодного болезненного пота. Но девушка не сделала ни одной попытки встать с кресла, только судорожно цеплялась за подлокотники, чтобы не слететь с «электрического стула» против собственной воли.

— Ну ладно, хватит! — заявил наконец Газават, убирая палец с кнопки. Обессиленная Мила обвисла в кресле.

— Так кто здесь дерьмо — я или ты? — пробормотала она, едва шевеля спекшимися губами.

— Дерьмо-то все-таки ты, — хмыкнул Газават. — Потому что ты думаешь, будто я хочу от тебя узнать, где твой Север. И даже готова проявить чудеса мужества, чтобы не выдать его. Вот и выходит, что ты полная дура! — Газават деланно рассмеялся.

— Почему это? — насторожилась Мила.

— Да потому что я и так знаю, где Север!

— Ты врешь, мразь! — выкрикнула девушка.

— Назвать адрес? — издевательским голосом предложил Газават.

— Назови!

Николай назвал адрес беловской квартиры и добавил благодушно:

— Мои пацаны обложили твоего благоверного со всех сторон и сейчас убивают его. Наверно, уже убили, — он взглянул на часы.

— Сволочь! — в голос застонала девушка. Она вскочила с кресла и бросилась на Газавата. Но Мила слишком ослабла во время пытки и еще не пришла в себя. Николай легко поймал ее за кисти рук, слегка выкрутил их, лишив девушку возможности сопротивляться.

— Гад! Морда! Петух топтаный! — рычала Мила ему в лицо. — Я прикончу тебя, мразь, прикончу, пидор гнойный, чмошник, прикончу!

— Ох, сколько страсти! — рассмеялся Газават. — Какая отличная у меня будет любовница! Огонь! И не только огонь, а еще и умная! Никогда не думал, что захочу умную бабу больше обычной! Оказывается, ум даже добавляет вам пикантности! С каким удовольствием я тебя трахну!

Неожиданно Мила рассмеялась. Газават продолжал держать ее руки, но никаких усилий вырваться она больше не предпринимала. Только смотрела в глаза Николаю с убийственной гадливостью.

— Ты что? — удивился он, отпуская ее кисти.

— Не будет этого, — сказала Мила почти равнодушно.

— Чего?

— Не трахнешь ты меня. Этого не будет никогда.

— Будет, будет! — заверил ее Газават, веселясь. — Ты, говорят, любишь быть изнасилованной? Вот я и стану тебя насиловать ежедневно. Ты останешься довольной, уверяю тебя!

— Этого не будет никогда, — повторила Мила. — Я могла вслепую трахаться с животными вроде тебя — двумя-тремя одновременно, — но они оставались для меня всего лишь секс-роботами, излучающими определенные психологические импульсы, необходимые моему организму… точнее, моей болезни. Я использовала тех парней! Не они меня, а я их! Но лечь против собственной воли с таким вот смердящим скотом, у которого душа давно сдохла и воняет, — никогда. Не будет этого.