Дмитрий Щербаков - Беспощадная страсть

— Да, мы с ним одинаковые. Только Север — мужчина, а я — женщина. И в бою он, естественно, превосходит меня на сто порядков!

— Ой, да не пугай ты меня! — Газават скалился.

— Вот что, выслушай меня, Коля! — произнесла Мила угрожающе. — Теперь, когда Романов нас предал, Севера ничто не остановит. Он убьет тебя. Он и раньше-то щадил тебя только потому, что не хотел подставлять Романова. А теперь точно убьет. Берегись, Газават!

— Ты, поди, хочешь мне что-то предложить? — Николай просто играл с Милой, как кошка с мышкой. Или ему казалось, что он играет…

А Мила чувствовала, что Север жив. Трудно ему, тяжко, но он жив и сражается. И это придавало девушке силы.

— Да. Я хочу предложить тебе спасение, — сказала она.

— Ого, даже так! Ну, слушаю! — хихикнул Николай.

— Ты немедленно отпускаешь меня и отзываешь своих бойцов, осадивших нашу квартиру…

— Всего лишь?.. — перебил Газават.

— Нет, это не все. Ты сворачиваешь свою наркоторговлю, выдаешь всех своих смежников и уезжаешь из страны. Тогда Север тебя не тронет. Я сумею уговорить его… — добавила она уже не так уверенно.

Но Николай не заметил перемены в ее тоне.

— Значит, если я ликвидирую свое дело и выдам своих компаньонов, твой Север, так уж и быть, меня пощадит? — спросил Газават.

— Пощадит.

— Хорошо, я согласен! — заявил Николай неожиданно. — Но с одним условием. Для закрепления договора ты должна со мной трахнуться.

— Ты шутишь? — произнесла Мила пронзительно.

— А ты?! — с хохотом выкрикнул Газават. — Теперь, когда ты у меня в руках и твой Север у меня в руках, ты предлагаешь мне отпустить с миром вас обоих, да еще сдать вам добровольно весь мой бизнес?! Ну, ты забавница, Гюрза! Давно я так не смеялся!

— Дурак ты, Газават, — проронила Мила с неожиданным усталым равнодушием. — Север убьет тебя, и все. А может, и хуже, чем убьет. На тебя мне плевать, но вот он, боюсь, окончательно опоганит свою душу, возясь с тобой. И это меня пугает…

— А ваше с ним нынешнее положение тебя не пугает?!

— Нет. Я знаю: Север придет и возьмет твою жизнь в любом случае. Раньше или позже. Если, конечно, ты не послушаешь меня…

— Да твой Север сам уже, считай, готовый жмур! — заорал Газават, окончательно выходя из себя. — А ты прямо сейчас станешь моей любовницей, хочешь ты того или нет! Прямо сейчас!

Внезапно он кошкой прыгнул на девушку. Но застать Милу врасплох было трудно. Она увернулась и встретила Николая умелым крюком снизу под подбородок. Настигнутый ударом в полете, Газават свалился. Однако он мгновенно вскочил, кувыркнувшись назад через голову, и сразу оказался на ногах — Мила даже не успела замахнуться для добивающего удара.

Бандит осклабился.

— Верткая ты, киска! Только напрасно стараешься, силы тратишь. Все равно ведь никуда не денешься!

— Посмотрим! — угрюмо бросила Мила.

— Неужели ты надеешься со мной справиться? — глумился Газават. — Одолеть в рукопашной? До сих пор это не удавалось ни одному мужику, не то что безмозглой самке! Лучше ляг сама, дура.

— Отсоси у дохлой обезьяны, — предложила ему Мила мрачно. — Ща, легла.

— Ах ты, с-су-ука! — прошипел Газават.

Он вновь кинулся на нее. Кружа по залу, девушка уворачивалась от быстрых и сильных рук бандита, пытаясь нанести ему решающий, разом отключающий человека удар — в нем была вся ее надежда. Чаще всего Мила старалась достать Газавата ногой в промежность, но Николай тщательно и умело оберегал обожаемые органы. К счастью, сам он не пытался оглушить Милу — его вовсе не привлекала перспектива трахать бесчувственное тело. Газавату хотелось, чтобы девчонка реагировала на изнасилование: как он слышал, в этом и состоит особая сексуальная прелесть Алой Розы.

Однако скрутить и повалить Милу на лежанку было весьма непросто: Север сделал жену достаточно умелым бойцом. Она ловко уклонялась от жадных лап бандита, а сама била его порой довольно точно. После одного такого удара — очень болезненного, нацеленного в висок, но лишь рассекшего бровь парня, — Газават обозлился. Он решил: хватит миндальничать с девкой, надо ей врезать так, чтобы осталась в сознании, а вот сопротивляться больше не смогла. И Николай сменил тактику.

Мила это сразу почувствовала. Она понимала: конечно, Газават сильнее, сноровистей и подготовленнее ее. И если он начал драться всерьез, пиши пропало. Надежда одна — обмануть его.

Изворотливый женский ум мгновенно подсказал способ провести противника. Надо подставиться под удар, но подставиться с расчетом, сохранив при внешней беспомощности силы для неожиданного отпора. А когда мужик расслабится, посчитав жертву сдавшейся, будет видно…

Очередной свой удар Газават нанес Миле в солнечное сплетение. Девушка притворилась, что оступилась. Она качнулась и приняла кулак Николая под грудь, костью, находящейся выше болевой точки. И сразу отпрыгнула назад, словно отброшенная ударом, захрипела, будто задыхаясь, зашаталась и, скорчившись, опустилась на пол.

— Спеклась, телка! — констатировал Газават, глядя на дергающуюся, ловящую ртом воздух девушку. — Говорил: ложись сама, лучше будет!

Он подхватил хрупкое тело Милы и потащил к лежанке. Девушка, хрипя, слабо сопротивлялась.

— Уймись, стерва! — прикрикнул Николай, отвешивая Миле пощечину. — Уймись, сказал, не зли меня!

Он бросил ее на лежанку, задрал подол платья, силой раздвинул Миле бедра. Мешали трусики; Газават просто разодрал их. Спустил на себе штаны. Продолжавшая хрипеть девушка, казалось, уже не представляет никакой опасности…

Но в тот момент, когда Николай собирался навалиться на Милу и войти в нее, девушка вдруг резко извернулась. Восхитительное точеное колено Алой Розы, созданное на первый взгляд лишь для того, чтобы вызывать вожделение, с оглушительной силой врезалось между ног бандита. Глаза Газавата чуть не выскочили из орбит от страшной, парализующей боли. Тут же Мила наотмашь ударила насильника кулаком в подбородок, сбросив его с себя. Вскочила и впечатала свою подошву в лицо ревущему белугой Николаю…

Теперь надо было выбираться отсюда. Мила быстро обыскала вздрагивающего на полу и надсадно воющего Газавата. Ага, вот ключ от двери зала. Но там, снаружи, охрана, а оружия никакого нет… Что же делать?!

— Эй ты, мразь! — Мила пнула бандита под ребра. — Говорить можешь?! Отвечай, пока я тебе яйца совсем не расшибла!

— Могу… — простонал Газават.

— Живуч же ты, гнида!.. А ну, прямо отсюда прикажи своим, чтобы они меня выпустили!

— Хрен тебе…

— Яйца расшибу, гондон! — для убедительности Мила саданула Газавата носком сапожка по рукам, прикрывавшим промежность. Пока еще девушка не стремилась искалечить Николая, но врезала ему весьма болезненно. Газават опять заорал.