Александр Чагай - Врата джихада

—Мы их на Гуантанамо, — засмеялся сержант. — В «тигровую клетку».

Агапова вышла из палатки.

—Капитан, почему американцы не хотят мира? Как вы можете иметь дело с такими, как Сакеб?

Маккалоу покачал головой.

— Это не предмет для разговора.

— А, можете и не говорить! — воскликнула Наталья Владимировна. — И так все ясно. Вы. вы. вы мерзавец и подлец! Как и Сакеб!

Повернувшись, она хотела уйти, но Маккалоу схватил ее за плечо.

— Вы сами должны все понимать. Этим людям нельзя доверять. Нельзя верить. Ненавидят нас, но друг друга еще больше. Не надо было вам сюда приезжать.

Агапова дернула плечом.

— Вы мне отвратительны.

Американец устало вздохнул.

— Мы вас накормим. До утра останетесь здесь.

Вечером Агапова и Фарзана прогуливались по территории лагеря, стараясь не замечать любопытных и не особенно доброжелательных взглядов моджахедов. Наслаждались чистым горным воздухом, весело бурлящей рекой. От пока еще сильного солнца защищали заросли олеандров, дикого граната, фисташковых деревьев. Когда женщины дошли до палатки, в которой держали пленников, послышались голоса, звуки ударов.

Агапова и Фарзана встревожено переглянулись, уско­рили шаг. Им открылась малоприятная картина. Сержант и один из морпехов стояли на расстоянии метра-полутора друг от друга, водрузив на плечи толстую жердь. На ней, словно забитый барашек, за руки и за ноги был подвешен Хамзат. Рядом — Маккалоу, вооруженый бамбуковой палкой. Голова юноши откинута назад, глаза закрыты. На ягодицах брюки намокли от крови, однако американец продолжал безжалостно наносить хлесткие удары. Заметив Агапову и Фарзану, недовольно фыркнул, однако бить Хамзата перестал.

— Хватит с него, все равно больше ничего не расскажет. Этот, — кивок в сторону Мушахида, которого тоже вытащили из палатки, — потверже оказался. Надо всегда искать слабое звено, ха!

Агапова не скрывала негодования:

—Я буду выступать в парламенте. Перед журналиста­ми. Расскажу о том, что увидела. как американские офи­церы прибегают к пыткам.

Маккалоу повел плечом:

—Сделайте милость, мэм. Нас каждый день могут убить, и ради того, чтобы это не произошло, грязному шпиону можно и по заднице врезать. Знаете, кто они? Из «Джамиат-уль- Мохаммад», посланы Кази Рахманом, чтобы спасти Дзарда- на. А Кази, небось, настучал кто-то из ваших. Русские всегда были двуличными: вы обхаживаете иранцев и североко- рейцев, только и ждете, что мы оступимся.

— Замолчите! —в гневе воскликнула Агапова. —Мальчик без сознания. Отпустите его, снимите наручники.

—Ладно. Проку от него больше нет. Делай, что она говорит, —бросил Маккалоу сержанту. —И этого, —указал на Мушахида, — обратно.

Сержант сбросил Хамзата с жерди, снял с него наруч­ники. Над парнем начали хлопотать женщины: промывать раны, перевязывать. Хамзата трясло, он был словно в лихорадке. Агапова достала походную аптечку, занялась поиском лекарства.

Дело шло к полуночи. Тишину нарушали разве что шум реки и вой шакалов, которые в ближнем лесочке охотились на мелкую живность. В «тойоте» спали несколько человек. Спереди —Рожков и водитель- пуштун, который доверчиво посапывал на коленях у русского. На заднее сиденье положили Хамзата. Агапова и Фарзана устроились в спальных мешках прямо на земле.

Дзардан тоже заснул, хотя его не расковали. Однако полевой командир был приучен засыпать всякий раз, когда представлялась такая возможность. А вот Мушахид бодрствовал. Он был доволен, все шло по плану. Ну, получил пару тумаков, не беда. И то, что мальчишка все выложил американцам, не страшно. Это уже не имело значения.

Мушахид тренированным движением выгнул правую руку: щелкнул сустав, большой палец спрятался в глубине ладони, стальное кольцо легко снялось. Личный секретарь Кази с удовольствием потянулся. Медленно ступая, приблизился к Дзардану, замер совсем рядом. Посмотрел на его шею, на пульсирующую артерию. «Плохо, что отобрали часы, — подумал Мушахид, — но ничего, нельзя только расхолаживаться. сейчас, наверное, около двух. ждать осталось недолго».

Мушахид действовал четко и быстро. Рубящий удар пришелся в то место на шее Дзардана, где находилась сонная артерия. Командир обмяк, завалился набок. Мушахид крепко обхватил его за голову, примерился, вывернул в сторону, ломая позвонки. Выскочив из палатки, набросился на американского часового. Вырвав у морпеха винтовку, прикончил его выстрелом в упор.

Стрельба шла по всему лагерю. На атакующих — чер­ные шальвар-камизы, это давало им огромное преиму­щество перед защитниками лагеря, которых легко было распознать по белым пятнам рубах. Сакеба и американ­цев застигли врасплох, это был не бой, а хладнокровное избиение людей, проявивших излишнюю самонадеян­ность. Не ожидая нападения, они особенно не заботились об охране, и сейчас их попросту вырезали: сонных, беззащитных.

Русским повезло. Когда лагерь атаковали, двое ча­совых, дремавших в десяти шагах от «тойоты», вскочили и ринулись на звук выстрелов. Вокруг никого не осталось. Джип находился на краю лагеря, рядом — лес, вдоль которого тянулась узкая дорога: вся в рытвинах и в ухабах.

Агапова какое-то время никак не могла понять, что происходит. Она привстала, стала озираться. Рожков протер заспанные глаза, долго водружал на нос очки. Хамзат тоже проснулся. Он чувствовал себя лучше: раны болели меньше, лихорадка прошла.

Быстрее всех сориентировалась Фарзана:

—В машину! Скорее! — Испуганный водитель затрясся, словно тушканчик, наткнувшийся на большую змею. — За руль! Живо!

Водитель закрыл руками лицо:

—С вами я погибну! Вас убьют! Всех! — Он выскочил из машины, спотыкаясь, помчался прочь.

— Трус! — с досадой крикнула Фарзана. — Ста плар ла'анат [29] Проклятие твоему отцу (пушту). ! . Помогайте! — Последнее было адресовано

Рож- кову и Агаповой. — Пока нельзя включать двигатель, иначе нас услышат!

Фарзана села за руль поставила ручку переключения скоростей в «нейтраль». Агапова и Рожков принялись толкать джип, который нехотя тронулся с места. Самое трудное — первые несколько десятков метров. Дальше пошел уклон, и машина покатилась вниз, туда, где проходила дорога.

Неожиданно за «тойотой» бросился вдогонку рослый пуштун. Из одежды на нем были только широченные штаны пайджама, зато недостаток в туалете щедро восполнялся огромным кольтом «магнум», которым пуштун потрясал в воздухе. Это был Сакеб.

— Эй! А ну стойте! Остановитесь! Мурда гау! [30] Дохлые коровы (пушту). Ругательство аналогичное русскому «мерзавцы», «сволочи». . — Вперед! Скорее! — приговаривала Фарзана, прибавляя газу.

Они уже почти преодолели самый тяжелый участок пути и были у самой дороги. Фарзана притормозила, давая возможность забраться в машину Агаповой и Рожкову.